Юдгар был настолько ошарашен, что открыл рот, да так и застыл. Он вдруг вспомнил, как однажды на вопрос о матери его отец вышел из себя: «Прекрати задавать вопросы! Я больше слышать не желаю об этой извращенке!»
Так вот в чем дело. Юдгара охватило смятение. Вдруг показалось, что все это происходит не с ним, а с кем-то еще, с третьим лицом, которого он не знает и знать не желает. Он почувствовал к себе острое отвращение и презрение за то, что сегодня устроил матери. Сейчас он понимал, что она страстно желала зачать ребенка от инопланетника, надеясь, что свежая кровь перебьет древнее проклятие Ашуа. Он, метис, тому пример – в отличие от представителей мужского населения на Бикаэлле, у него нормальное умственное развитие. А Лигаст с его строгой моралью решил, что она – извращенка, мазохистка. И конечно же, он больше знать ее не желал. Вот откуда у него стойкая антипатия ко всем бикаэлкам и к собственному сыну тоже. Но почему? Почему отец – такой умный, такой образованный, почему он даже не постарался поговорить с Дхази? Почему не попытался понять причину ее «извращенности», а просто отвернулся от нее? Что мешало? Мораль? Взгляды? Религия? Или все вместе?
Прошло несколько минут, прежде чем ему удалось в достаточной мере овладеть собственными чувствами.
– Знаешь, это настолько интимные вещи… ты извини, мне неудобно о них говорить… – он старательно прятал взгляд, точно говорил нечто непристойное, – …объясни мне одно: при чем здесь тот дракон, с Алгисты? И причем тут я?
Амсадди задумалась.
– Дракон… это не совсем то, к чему привыкли люди. Это нечто гораздо большее. Это… – она на секунду замолчала. – Это Сила.
Юдгар удивленно вздернул брови.
– Сила?
И снова Амсадди не спешила с ответом. Юдгар понимал: в интерлингве нет таких слов, которые бы объясняли те странные и довольно запутанные понятия и обозначения, которыми оперирует религия.
– Сила. Три Силы: тело Дракона – его физическая мощь, душа дракона – сила воли, и разум дракона – его ментал. Все вместе и есть то, что является Силой. Дети, рожденные от него, будут избавлены от генетических коррекций. Они родятся такими, какими их создала природа Бикаэллы. Кроме того, потомки Дракона наследуют планету и станут покорителями миров.
– И ты полагаешь, что я – именно тот, кто может… может что? – Юдгар развел руками. – Если Миро поручит мне это задание, то все сведется к тому, чтобы убить его.
Бикаэлка лишь слабо усмехнулась.
– Убить дракона невозможно. Тело – это лишь часть его, самая слабая из всех частей. Она рождается первой и приходит из прошлого. И потому тело дракона – его прошлое. Разум рождается и приходит из будущего. И когда они встречаются, рождается душа дракона. Она может веками менять тела, но рано или поздно она придет к своему логическому завершению. Она станет частью триединого дракона.
Юдгар молчал. С каждой секундой ему становилось все больше не по себе. Ему казалось, что он сейчас стоит на краю пропасти и с любопытством неразумного ребенка заглядывает в бездну, открывшуюся перед ним. И нет ни страха, ни опаски, есть только любопытство. И куда оно может его завести? Этого не знает никто. А еще весь этот разговор… смахивал на откровенный бред.
– Не знаю, чем является дракон на Алгисте, – продолжала Амсадди. – Но ты увидел его. Что лишь подтвердило уверенность матери-настоятельницы в твоем даре.
– Какой еще дар? – Юдгар ощутил отчаяние. Он все еще не мог понять, что конкретно от него требуется. Ум за разум уже заворачивался.
– Дар понимания. Ты его видишь, значит, ты его поймешь. Поможешь ему стать самим собой.
– А если я не смогу? – Черт возьми, они слишком много от него требуют. – Если все-таки я – не тот человек? Что тогда?
Амсадди спокойно пожала плечами:
– Тогда ты просто погибнешь, как и все другие, – она отхлебнула свой напиток и поднялась.
– А если я откажусь? Если не полечу туда?
Амсадди остановилась в дверях. Ее черные глаза снова были холодны и равнодушны.
– Тогда ты умрешь.
– Вы что, собираетесь меня убить?
– Не мы, я, – поправила она его.
– Ничего себе! – вырвалось у Юдгара. Хорошенький перед ним выбор.
– Девятнадцать человек пожертвовали жизнями, чтобы спасти тебя, – напомнила она, – и после всего этого у тебя хватит совести отказаться от этой миссии?
Амсадди резко обернулась, но сразу же расслабилась, когда в прихожую ввалился огромный бикаэлец в черном костюме свободного покроя – настоящий великан. Он заполнил собой помещение. Амсадди шагнула к нему навстречу, великан заключил ее в объятия и с силой прижал к себе. Юдгар невольно поежился. Теперь он понимал, почему Дхази так презрительно отзывалась о Санте. По сравнению с этим верзилой Санта выглядел недомерком. Можно себе представить, какие у парня мускулы, и с какой силой он стискивает сейчас эту статную женщину. Она по сравнению с ним казалась миниатюрной. Они что-то ворковали друг другу, обтираясь носами. Вот еще нежности.
Из-за спины мужчины вопросительно выглянул мальчишка. Он был на голову выше Юдгара, широк в плечах и крепок, в почти элегантном сером костюме, из тех, которые любят носить зажиточные лардованцы, однако наивное детское выражение не сходило с его лица. Он таращил черные пуговицы глаз, с любопытством разглядывая непривычную обстановку и новых людей.
– Привет, – Юдгар нехотя изобразил на лице улыбку. Устал он что-то ото всей этой истории… Хотелось побыть в одиночестве, только куда отсюда денешься, из-под столь бдительного присмотра? Мальчишка моментально спрятался обратно за спину отца и, осторожно выглядывая оттуда, продолжил наблюдение.
Амсадди наконец отлипла от своего мужа, они расступились, и сквозь семейство в собственную квартиру с трудом протиснулся Пинга, пробираясь между бикаэльцами, как гном среди платяных шкафов.
– Ну, знаешь, в следующий раз сама их повезешь! – заявил он, одергивая порванный рукав у куртки. – Они себя совершенно не умеют вести! А этот, – Кифаса потыкал кулаком в бок великана, на что тот даже не отреагировал, – все время лез к пульту управления, чуть не навернулись по его милости.
Мужчина безмятежно улыбался, явно не понимая ни слова. Амсадди хмыкнула:
– Хвоста не было?
– Нет, чисто.
Юдгар усмехнулся. Пинга свое дело знает. Этот парень, прежде чем прилететь сюда, наверняка долго петлял по всему городу, заметая следы. Не то, чтобы Кифаса был спецом по таким делам, но иногда ему приходилось делать ноги. Даже на Лардоване на один заработок таксиста не слишком-то разжируешься, тем более что все больше и больше на маршруты выпускают скутеры и скиммеры с автопилотом. И зарплаты платить не надо, и пассажиры под присмотром. А кто же откажется от гарантии?
Бикаэлка повернулась к мужу и что-то ему сказала. Потом подозвала сына. Он подошел, совершенно смущенный. Она ласково погладила его по голове, поцеловала в лоб – прямо семейная идиллия, да и только.
– Отведи их ванную, пусть умоются, – сухо приказала она Пинга, и этот переход от нежности к полной холодности поразил Юдгара больше всего. – Затем уложишь их спать, где – по твоему усмотрению. Нам с Юдгаром еще надо поговорить.
Пинга с опаской обогнул грозную бикаэлку и поманил мужчин за собой. Те послушно отправились за ним. Проводив их взглядом, Амсадди взболтнула остатки жидкости в бутылочке, поднесла ко рту, слегка запрокинув голову… и это естественное движение неожиданно заставило Юдгара вспомнить то, что выпало из сознания за время их разговора.
– Я знаю, как этот синеглазый тип убил Таклид-Ди.
– И как же? – Амсадди мгновенно насторожилась.
– Он влил в него энергию. Столько, сколько ни один пси-вампир не способен «переварить».
