предназначенные для той же работы, были только у погибших Живоглота с Мозгляком…
– Огонь! – взревел Додоцет, чувствуя, как отчаяние мёртвой хваткой стискивает сердце.
Очереди из трех плазмоганов вонзились в тушу «ремонтника», заставив его покачнуться. Диск робота- разведчика сорвался с места и храбро бросился навстречу «пауку», паля из обоих стволов, но успел преодолеть не больше двух метров, когда…
Время словно замедлилось…
Откуда-то сверху, из-за головы Додоцета, бесшумно опустилось жало трехметровой ноги, вбив «живчика» в пол, превратив его в раздавленную консервную банку. Сержант бросился на пол, разворачиваясь лицом вверх… Здоровенный кибер сидел прямо на станке, свесив передние конечности. На одной не хватало метрового сегмента – видимо, именно его и отстрелил Живоглот. Ослепительно вспыхнул луч толщиной с руку, вырвавшись прямо из башки твари. Коротко вскрикнул Ушлый, распадаясь на части. Снайпер, яростно матерясь, открыл огонь из «жара», но следующий луч разнёс ему голову, и тело штурмовика упало сверху на Додоцета, закрыв его собой. Сержант инстинктивно замер. Ужас заморозил сознание. Кровь, выплеснувшись из обрубка шеи Снайпера, под действием разреженной атмосферы мгновенно вскипела и испарилась, выступивший затем из доспехов пеногерметик затянул страшную рану. Спасать солдата было уже бессмысленно, но автоматика не рассуждает. Краем глаза наблюдая из-под трупа, он видел, как тяжёлая лапа кибера опустилась рядом с его плечом, заставив вздрогнуть пол, и переступила дальше. Следующая. Затем ещё одна. Где-то рядом двигался ещё один. Киберы неспешно удалялись, сочтя все цели уничтоженными. Через некоторое время дрожь шагов наконец затихла где-то в конце цеха. Охранники вернулись туда, откуда все началось.
И только тогда появилась боль.
Едва сдерживаясь, чтобы не заорать, сержант осторожно сдвинул с себя обезглавленное тело Снайпера, приподнялся на локтях и тупо уставился на свои ноги. Ниже колен ничего не было. Обрубки уже затянулись плёнкой пеногерметика, брызнувшего из среза доспехов. В пеногерметике содержались обезболивающие вещества и регенераторы тканей, но ему это уже не могло помочь. Сержант отыскал взглядом контейнер с ядерным зарядом и почему-то не удивился представшей глазам картине.
Контейнер лежал на боку, опрокинутый в ходе боя одним из киберов.
А «сорок седьмой» стоял рядом. Просто стоял. Идеальный солдат, мать его. С нулевой инициативой и стопроцентной выживаемостью. Киберы, положившие все его отделение, не обратили на него внимания. Потому что он не шевелился. Не предпринимал никаких действий в ожидании приказов.
Ярость затмила разум. Додоцет зарычал, вскидывая плазмоган… маленькое солнце вращающейся плазмы ударило в шлем киборга, сорвав его и отшвырнув прочь. «Сорок седьмой» покачнулся, но устоял на ногах. Повернул голову. Лицо было вполне человеческим. В разреженной ледяной атмосфере, стоявшей в цехе, любое живое существо не продержалось бы и секунды. А вот это «нечто», похожее на человека, стояло и смотрело на него. И совсем не собиралось умирать.
Сержант медленно опустил оружие, чувствуя, что сходит с ума.
Он узнал это лицо. Его дальний родственник, служивший в карательных войсках Оаллари, когда-то «носил» этот облик. Унгус Орт, по кличке Бешеный Капрал. Вот только у этого вместо глаз – провалы тьмы, а вместо кислорода в лёгких – вакуум.
Сферы Небесные, что же они с ним такое сотворили…
Он не знал, кто такие «они». Но то, что Унгус Орт перестал быть человеком, сомнений не вызывало. Сержант вдруг осознал, что ему нужно было послать в бой одного «сорок седьмого». И все. А теперь время было упущено. Таймер показывал одну минуту. В любом случае Додоцет уже не успевал выбраться с астероида, даже если его ноги были бы целы. Но, возможно, это удастся исключительно исполнительному «сорок седьмому»?
– «Сорок седьмой», слушай задание… – сержант прерывается, облизывает пересохшие губы, по лицу течёт пот, у него жар. Затем хрипло диктует дальше. Слова сыплются, словно песок сквозь пальцы…
Пол встаёт дыбом, и потолок обрушивается ему в лицо. Сознание ускользает куда-то во мрак, но смерть ещё почему-то не готова принять его в своё лоно, и Додоцет приходит в себя. Приподнявшись на локте, оглядывается. Он ещё жив? Взгляд падает на контейнер. Тот цел. На таймере бегут последние секунды. Тогда что это взорвалось? Подняв взгляд выше, он видит – что. Плавильная печь. Проклятая печь все-таки взорвалась… Удары ракет не прошли даром, и теперь из развороченного взрывом корпуса течёт апельсиновая река, захлёстывая станки и конвейеры. Река из раскалённого металла. Жёлто-оранжевый язык уже подхватил тело Большого Брата, окутав его слабым ореолом огня, и быстро приближался, словно хотел предоставить командиру возможность попрощаться с заместителем.
Огонь… Откуда в цехе взялся воздух для горения?
Додоцет с тоскливой отрешённостью повернул голову в другую сторону. В воротах шлюза чернела оплавленная дыра размером в человеческий рост. «Сорок седьмой» прошёл сквозь металл как плазменный заряд. Все-таки прошёл. Взрыв печи его не остановил. Может быть, и эта хрень в бронированном контейнере тоже его не… Всего-навсего нужно было отдать нужный приказ. Если бы знать раньше… Сержант хрипло рассмеялся нелепости ситуации. Даже не с кем поспорить, что убьёт его раньше – ядерный взрыв или этот поток металла, несущийся к нему апельсиновой рекой и пожирающий все на своём пути…
Сферы Небесные, как же он устал… Скорее бы все это закончилось…
Он медленно повернул голову. Цифры… Все его сознание сконцентрировалось на мелькающих цифрах таймера, неумолимо пожирающих время.
Время отпущенной ему жизни.
Ксарра
Оцепенение. Апатия. Ступор.
Шевелиться не хотелось. Мысли и то возникали как-то через силу. Это и есть так называемая контузия? Сотрясение мозга? Или как там ещё? Когда желание бороться за свою жизнь отсутствует начисто, а голова кружится так, словно кто-то задался целью отвинтить её совсем? Цепь несчастий и счастливых случайностей на этот раз закончилась. Надоело все. На-до-ело… Интересно, это все ещё тот долбаный день или уже другой? Два раза тебе показалось многовато, а третий как? Когда сознание выключается против твоей воли и без предупреждения? А очухиваешься в бормочущей тишине, в завале из каких-то предметов. Которые давят на разные части твоего донельзя избитого тела… Главное, не открывать глаза, иначе что-
