Ладно, идем дальше, сейчас поймешь…
Богдамир развернулся и вылез из люка. Кеша вылез следом. Они, крадучись, направились по тропинке, ведущей к особняку.
- С-с-стоп! - вдруг скомандовал Кеша.
Богдамир тут же резко остановился и встал в стойку - почему-то закрывая руками лицо.
- Что там? - прошептал он.
- Показалось, - шепотом ответил Кеша. - Это прос-с-сто крест у тропинки.
- Крест? Крест - это не к добру!
- Ну да. Из веточ-ч-чек, И холмик. Вроде могилки для кош-ш-шки. Или голубя, - презрительно добавил Кеша.
- Земля свежая? - заинтересовался Хома.
- Сссвежая… И что-то выложено веточками по кругу… Буквы готические. На староанглийс-с-ском.
- Прочти!
- In God we trussst, - прочел Кеша по слогам. - Типа, покойс-с-ся с Богом?
- Типа, дай Бог каждому, - пробормотал Богдамир озабоченно. - Боюсь, противник окажется гораздо умнее, чем я думал… Ну-ка, разрой-ка могилу!
- С ума сош-ш-шел?
- Разрой, разрой.
Кеша вздохнул, взял веточку и принялся деловито расковыривать маленький холмик.
- Пус-с-сто, - доложил он.
- Странно, - откликнулся Богдамир.
- Лис-с-стья, глина. Бумаж-ж-жка какая-то…
- Так! - насторожился Богдамир. - Какая бумажка?
- Кажется… - Кеша поднял бумажку и повернулся к лунному свету. - Кажется, такая же, как я нашел в кос-мос-с-се!
- Ну-ка сравни! - В руке Богдамира возникла половинка банкноты.
- Она! - удивленно щелкнул клювом Кеша, кладя их рядом на землю. - Вторая половинка!
- Ну-ка отойди, - скомандовал Богдамир, приподнимая очки.
Кеша послушно отошел, а Богдамир закатил глаза, высунул из глазниц цилиндры биолазера и в одну секунду спалил обе половинки банкноты. От горки пепла поднялся тоненький дымок, и в воздухе уютно запахло дачной гарью.
- Зач-ч-чем? - Кеша удивленно разинул клюв.
- Ты до сих пор ничего не понял?! - возмутился Богдамир. - Ну, держись. Сейчас ты осознаешь весь ужас происшедшего.
8. МАЙОР БОГДАМИР И УЖАС ПРОИСХОДЯЩЕГО
Зеленый свет полночной луны, падающий посреди лесопарка на красный дом с потушенными окнами, на часовню, вокруг которой бесшумно летают сонмища птиц, - это зрелище не для слабонервных. Но Хома с Кешей не были слабонервными, поэтому смотрели на дом внимательно, шаг за шагом приближаясь по аллейке. Что видел Хома своим третьим глазом, мы наверно никогда не узнаем, но что-то внутри дома он явно видел, потому что лицо его становилось все суровее, а губы сжимались в тонкую злую линию.
- Я слышу шорох, - прошептал Богдамир, поднимая степплер как бластер. - Думаю, они нападут первыми. Бей их, а я ворвусь в дом.
- Кого бить? - остановился Кеша и недоуменно развел крылья. - Кто нападет?
Богдамир вынул из кармана моток изоленты, который носил с собой всегда по религиозным соображениям, с хрустом отломил от ближайшего дерева несколько пышных веток, сложил их букетом и перемотал так, что получился веник с рукояткой. Веник он вручил Кеше.
- Твои перья - хорошая защита, - произнес он загадочно. - Но береги глаза и уши. Бей наотмашь по харям.
С этими словами Богдамир рванулся с места, выбил плечом дверь и исчез в недрах дома.
- По каким харям? - недоуменно прощелкал клювом Кеша, оглядываясь. - По каким харям-то?
И вдруг увидел прямо перед своим клювом очень маленькую, но очень самодовольную харю.
Харя была немолодой и плоской. Даже в зеленоватом лунном сиянии казался замогильным ее мертвенный землисто-серый оттенок. Губы свои харя презрительно поджимала, а выпуклые круглые глазенки злобно глядели на Кешу и моргали. Что же касается ушей - они у крошечной хари оказались огромными и колыхались, словно вентиляторы. От них шел сквозняк, который Кеша ощущал на своей мордочке. Колыхались уши так быстро, что разглядеть их не было никакой возможности, как нельзя разглядеть крылья зависшей в воздухе ископаемой птички колибри.
Еще раз скользнув злыми глазенками по Кешиным щекам и клюву, харя пришла в ажиатацию. Ее тонкие губы тревожно распахнулись, показав ряды острых зубиков, и послышался тонкий писк - причудливая смесь злобы, тревоги и торжества.
Кеша вдруг опомнился. В голове всплыл последний приказ Богдамира. Он сжал в крылолапке свой веник и молниеносным движением ударил врага наотмашь - справа-налево, слева-направо - и так много-много раз подряд, хотя враг давно исчез. Кеша осмотрел землю перед собой - хари не было. Тогда он бросил взгляд на веник - и вдруг увидел там зеленую бумажку. Полузорванная, она застряла среди прутиков и вяло шевелилась обоими концами, которые Кеша поначалу принял за уши. Харя в центре бумажки мучительно разевала рот, а глазки злобно таращились.
- С-с-скотина… - возмущенно прошептал Кеша.
И вдруг услышал шипение и шорох. Он задрал вверх голову - и остолбенел. С неба, визжа и шурша, стремительно пикировал несметный рой. Это были не птицы.
Кеша не растерялся - молниеносно принял стойку, перехватил рукоять веника обоими крыльями, словно это был меч самурая на тренировке, и стал ждать, пока стая приблизится на расстояние удара.
Выбив дверь, Майор Богдамир упал на пол и сделал наугад несколько выстрелов из степплера. Но прежде, чем жестяные скобки вонзились в стены, перекувырнулся и отпрыгнул с воображаемой линии огня. Но линия огня так и осталась воображаемой - в него никто не стрелял, и вообще нападать не собирался. В холле стояла тишина.
Майор Богдамир бросился к лестнице, мигом взбежал на второй этаж, снова выстрелил парой скоб наугад и остановился.
- Заходи, противный человечек, гостем будешь… - раздался мерзкий голос.
Голос этот оказался басовит и напрочь сорван.
- Заходи, заходи, - зашелестел голос.
Теперь Богдамир хорошо разглядел его обладателя - в отличие от летающих тварей этот монстр был теплым.
Обладатель мерзкого голоса сидел в кресле у декоративного камина. Он напоминал гигантский лист ватмана метров пять на два, но сильно разбухший в толщину. По всему зеленоватому периметру чудовища извивались длинные мерзкие щупальца. Харя монстра посреди листа была такой же, как у порхающих над домом тварей, хотя с такой комплекцией летать он, понятное дело, уже не мог. Некоторые щупальца сжимали топоры, некоторые - ножи, а два щупальца по флангам крепко обвивали рукоятки пары хороших армейских бластеров, какие бывают только у первопроходчиков дальних планет, спецназовцев или инкассаторов.
И вот это было для Богдамира неожиданностью. Раструбы обоих бластеров смотрели точно в третий глаз Хомы - точку над переносицей.
- Ме-е- едленно кладем свой бластер на пол… - вновь зашелестел монстр, - и поднима-а-а-аем ручки вверх…
- А у меня и нет бластера. Я журналист, - соврал Хома.
Глазищи в центре ватмана стали еще более выпуклыми и недоуменно похлопали.
- Журнали-и-и-ст… А что это у тебя на поясе?
- Степплер. Мы, журналисты, всегда носим канцелярские принадлежности.
- Степплер. Журналист. - Тонкие губы чудовища задумчиво почмокали. - Журналистов у меня еще не было…
- А кто был? - сразу спросил Хома.
- Кто был… - Чудовище выставило вперед пару сотен щупалец и принялось загибать их одно за другим. - Два инкассатора, директор заправочной станции, три безработных дачника, шериф милиции округа Глорайхерзигсвассер и восемь профессиональных японских туристов. - Чудовище сыто рыгнуло, прекратило загибать щупальца и потерло ими друг о дружку в предвкушении. - Теперь будет журналист. Интересно, что там себе журналисты думают?
- Пятнадцать человек! - присвистнул Богдамир. - И ты их всех убил! Ты, проклятый мутант, порождение генетически модицифированного хлопка и радиации трюма!
- К чему эти обидные слова? - поморщилось чудовище. - Зови меня просто: Франклинштейн. Сядь-ка в креслице…
Франклинштейн неожиданно свернулся в узкую трубочку и стал похож на зеленый хобот. Нижний конец хобота проворно потянулся с кресла к полу и с шумом принюхался. На полу перед креслом ровными белыми дорожками был рассыпан порошок из распоротого мешка, стоящего неподалеку. Неизвестно где Франклинштейн успел добыть такую дорогостоящую редкость, но Хома опытным нюхом опознал в порошке сахар-песок - излюбленную пищу всякого рода мутантов и просто мерзавцев, бесящихся с жиру. Франклинштейн с вожделением всосал в себя ближайшую дорожку, экстатично почмокал хоботом и блаженно развернулся в кресле, снова превратившись в лист ватмана, обросший щупальцами.
Тем временем приемник глубоко в ухе Хомы ожил: на связь выходил Кеша.
- Я не с-с-справляюсь! - кричал Кеша. - Они ц-ц-цара-паютс-с-ся! Они з-з-загоняют меня в дом! Их тут миллионы!!!
- Тяни время, - приказал Хома. - Скоро будет подкрепление. Кстати, я выяснил: маленьких можешь убивать. Большого - нельзя.
- Какого большого?
Богдамир не стал уточнять.
- Ты с кем это разговариваешь? - поинтересовался Франклинштейн, с рожи которого уже сползало выражение экстаза. - Я же сказал: сядь в креслице. Ты не понял?
Франклинштейн снова поднял бластеры.
Хома обернулся и увидел то самое кресло, на которое указывал Франклинштейн. Кресло впечатляло. Похоже, прежние обитатели замка всерьез интересовались готикой и пытками. Хотя, кто знает, быть может, инкассаторам это было необходимо в сугубо профессиональных целях?
Железное, массивное, с высокой спинкой, оно было к тому же оборудовано защелками для рук и ног.
- Считаю до трех центов, - угрожающе произнес Франклинштейн и качнул левым бластером. - Один цент… Два цента…
Богдамир послушно сел в
