лесом, чтобы держаться все время на запад. „Теперь немало таких, что замышляют это. Будут смываться“, – нагло звучал голос Хромого. Как нагло… Коралл снял с плеча карабин и, обхватив ладонью спусковую скобу, прижав приклад к боку, стал наблюдать за дорогой.
Когда он через три часа вернулся с поста и осмотрел лесную сторожку, его охватило неприятное чувство: место постоя выглядело покинутым. В сарае стая воробьев выскочила из-под ног, ветерок смел с тока горсть грязной пакли. Коралл толкнул ворота, они распахнулись с громким стуком. Во дворе никого не было. В открытом окне сторожки между белыми стенами зияла пустота. «Как после эвакуации», – заволновался Коралл. Он с облегчением вздохнул, увидев Мундзю, выбирающегося из кустов.
– Где ребята? – спросил Коралл.
Мундзя оглянулся, пожал плечами.
– Спрятались, – пробурчал он.
Действительно, Коралл начал постепенно открывать: в перелеске – группа Априлюса, как всегда, с несколькими бутылками; на поляне отряд Сечкобряка занимался чем-то вроде маршировки. Все находилось в странном разброде.
– Говорят, пан майор удрал… – сказал с ехидной гримасой Мацек.
Коралл возмутился, Мацек рассмеялся ему в лицо. Паника продолжалась недолго. Все успокоились, когда сержант сообщил, что майор ночью отправился на встречу с командиром советского отряда. Но Кораллу показалось, что снова все охвачено разложением. Между этими одержимыми людьми он чувствовал себя одиноким. Единого отряда уже не было; людей объединяло только одно – беспокойство. Лесное приключение подходило к концу. Коралл мог назвать это приключением, именно приключением. Он отчетливо видел плачевный конец. Надежды не оправдались. Ожидания были напрасны… Реально то, к чему надо возвращаться… Кровать с чистой постелью, мягкий зеленый плед в ослепительно-белом, шелестящем пододеяльнике; мать склоняется над Кораллом, у нее покрасневшие от слез глаза; ароматный пар над чаем; дядя с неотлучным запахом винокурни… Спиртовая лампа тепло шипит, свет из-под зеленого абажура освещает середину комнаты, вещи отплывают в полумраке. На письменном столе отсвечивает стеклянный шар с разноцветной мозаикой. Слышен скрип половиц, вздох и стук ставен; все внутри кажется ему таинственным и притягательным.
Из перелеска показался отряд Сечкобряка. Шли нестройной колонной в две шеренги. Перед домиком лесника Сечкобряк вскочил на крыльцо и крикнул: «Отряд!…» Пыль лениво расползлась вдоль шеренги.
– Стой! Здравствуйте, хлопцы!
– Здравствуйте, здравствуйте, – проворчал Мацек. Он разгорячился, пот блестящими струйками стекал по его лицу.
Мацек сидел рядом с Кораллом, поставив карабин к стенке и, обмахиваясь расстегнутой рубашкой, приговаривал:
– Вояка… «Бегом марш, ложись…» Подожди, зараза, я увижу, как скоро сам будешь ползать.
– Что это на него нашло? – спросил Коралл.
Мацек скорчил гримасу и вытер рукавом вспотевший лоб.
– Настроение хочет поднять, – проговорил кто-то, – услышал о побеге Цыгана и собрал всех.
– Кто видел нового поручика?
– Сидит все время, закрывшись с Хромым.
Известие о прибытии связного было для Коралла полной неожиданностью.
– Утром Ольга его привела, – восторженно, как всегда, говорил Ястреб. Он высоко задирал голову, словно высматривал что-то между соснами. – Он из десанта. У него…
– Кто сказал?
– Ольга.
Мацек надвинул пилотку на лоб.
– Ну да, у него кое-что есть…
– Не понимаю, о чем ты?
Мацек скорчил гримасу.
– Где тебе понять? Ты еще маленький…
– …нельзя же все высмеивать, – закончил Ястреб. Мацек удивленно посмотрел на него.
– Я его видел, – отозвался Береза, поднимая голову. – Это настоящий мужчина.
Действительно, это был настоящий мужчина.
Речной проверял состав, нервно, как всегда, бегая перед строем, а тот стоял неподвижно, чуть откинувшись назад, облокотившись о штакетник.
– Пан поручик должен провести одну операцию, ему нужны добровольцы. Он рассчитывает на вас… Пожалуйста, пан поручик, – закончил Речной.
– Мне нужно три человека. Задание трудное. Провожу его в расположении главной группировки неприятеля. Трусы мне не нужны. Шансов выбраться не обещаю: один к двадцати, самое большее… ну…
– Добровольцы, вперед! – крикнул Речной, высоко задирая рыжий заросший подбородок.
Команда сломала шеренгу. Рядом кто-то шагнул. На ватных ногах Коралл отмерил три шага в одном ритме с Ястребом. Коралл чувствовал тяжесть в груди. Он стоял во вновь образованной шеренге.
– Слишком много, – проговорил связной, его глаза скользили по напряженным фигурам, остановились на
