прозрачные намеки о возможности присоединения к Пруссии части Вестфалии и Варшавского герцогства, напугав своей неожиданной щедростью и без того растерявшегося Фридриха Вильгельма. И случилось то, чего можно было ожидать. Вместо того чтобы возглавить свой народ в освободительной войне с Наполеоном, прусский король стал выжидать, предоставляя русским умирать за него в одиночку.
Не смея принять решение, глава Пруссии попытался обмануть и русских, и французов. Он осудил вступившего в переговоры с русскими Йорка и послал генерала Клейста сменить его, одновременно предупреждая об этом самого Йорка. Императору Александру дал знать, что одобряет поступок своего генерала, только не может этого признать официально. Но если Россия двинет свои войска через Вислу до Одера, то Пруссия готова заключить с ней оборонительный и наступательный союз. В то же время другой его посланник уверял Наполеона, что самое сильное желание прусского монарха – это как можно скорее сформировать для французов новый вспомогательный корпус взамен перешедшего к русским. Единственным препятствием этому является отсутствие денег, да и общественное мнение настроено против Франции. Поэтому прусский король просит Бонапарта помочь ему финансами и тем избавить от угрозы революции.
Так бы и мучился несчастный прусский король, не зная, к кому выгоднее «прислониться», если бы за него все не решил Бонапарт. Фридрих Вильгельм получил информацию, что французы хотят его захватить, и уехал (а точнее, бежал) из Потсдама в Силезию. Но предлогом к отъезду все еще объявляется, что король едет лично собирать войска для вспомогательного корпуса Наполеону. Даже избежав угрозы, зная о замыслах Бонапарта, прусский король не делает никаких прорусских заявлений и войну Франции не объявляет. Император Александр пишет ему письма, в которых предлагает союз и восстановление Пруссии в прежнем виде. Но и после этого бросить вызов Наполеону прусский король решиться не может! Невероятно, но на уговоры прусского короля начать войну за его собственную свободу ушло около двух месяцев!
Ну и скажите, пожалуйста, зачем России такой «союзник»? Одному ему начинать страшно – Фридрих Вильгельм посылает посланцев, чтобы уговорить еще и Австрию выступить против Наполеона. Венский кабинет, несмотря на разгром, постигший Бонапарта в России, хранит ему поразительную верность. Австрийцы совсем не собирались бороться за свою свободу. В январе, когда вся Восточная Пруссия была очищена русскими войсками от французов, они еще раз продемонстрировали свою преданность Наполеону. Австрийский генерал Шварценберг эвакуировал Варшаву и вместе с польским маршалом Понятовским отступил в Галицию.
Вот и теперь, когда трусливый прусский король призвал к совместному удару в спину Бонапарта, в Вене это предложение отклонили. Однако, видя ослабление Франции, австрийцы более не хотят исполнять и своих союзных обязательств в отношении Наполеона. Для этого австрийцы предлагают свое посредничество в мирных переговорах. На первый взгляд – благородный порыв, на самом деле – трезвый расчет. Австрийцы прекрасно знают, что Наполеон не готов идти на серьезные уступки. Значит, войну эту Александр I, мечтающий стать освободителем Европы, будет вести в любом случае, а потому находиться в тоге миротворца удобно и безопасно. В Вене просто-напросто выжидают, собираясь в последний момент встать на сторону сильнейшего. Иллюзий и не следовало питать – каковы «союзники», за чью свободу мы тогда боролись, таковы и их поступки.
Австрийцы остались нейтральными. Бавария, Саксония и прочие мелкие сателлиты Наполеона тоже сохраняли ему верность: русские все так же воевали одни. Слава богу, делали это наши войска успешно. 1 февраля саксонский корпус генерала Ренье был разбит русскими войсками у города Калиша. Вот тут нерешительный прусский король решил, что бороться с Наполеоном для него уже не так рискованно. 16 февраля 1813 года, почти через два месяца (!) после появления наших войск на ее территории, Пруссия заключила с Россией союз. Пруссаки выставляли против Бонапарта «на первых порах» всего 80 тысяч солдат, а Россия обязывалась поставить под ружье не менее 150 тысяч человек и «не полагать оружия до восстановления Пруссии в границах 1806 года». Снова целью войны для России становилось восстановление прусского государства. Одна и та же шутка, повторенная дважды, выглядит уже не смешно, одна и та же политическая ошибка, скопированная через семь лет, попахивает идиотизмом.
К новой коалиции, естественно, тут же примкнули Англия и Швеция. Войск своих на континент они послать не успели, а вот наш император продолжал скрупулезно выполнять условия вредного для страны договора – к середине февраля Россия уже имела в Пруссии 140-тысячную армию и собиралась немедленно двигаться вперед. Кутузов был, естественно, противником перехода в наступление за Эльбу. «Воротимся с рылом в крови», – говорил он. Но его уже не слушали. Кутузовская осторожность и медлительность снова была не в чести. Боевые действия стремительно разрастались: отбрасывая небольшие французские отряды, 27 февраля Витгенштейн овладел Берлином (так что, всего мы брали Берлин трижды!), а 15 марта был взят Дрезден. Русские партизаны произвели налет на Гамбург, где засел маршал Даву. От успехов начинала кружиться голова, однако радоваться было рано. Весной 1813 года Наполеон, собрав новую большую армию, появился в Германии. Победить Бонапарта в открытом сражении всегда было невероятно сложно. Союзники называли его «стотысячником», имея в виду, что любая армия с ним во главе становится больше на сто тысяч бойцов. На свою беду русская армия в это время понесла невосполнимую утрату: 16 апреля в городе Бунцлау скончался Кутузов. Не стало единственного полководца, побеждавшего Наполеона, а его мрачные прогнозы стали быстро осуществляться. Главнокомандующим русско-прусскими силами был назначен Витгенштейн. Положение нового главнокомандующего было не из легких. Под его начальством оказались именитые командиры – Барклай де Толли, Цесаревич Константин Павлович, прусский генерал Блюхер. Не имея перед ними достаточного авторитета, вдобавок Витгенштейн испытывал по отношению к Наполеону комплекс неполноценности, чувствуя себя виноватым в чудесном спасении французского императора на Березине. В таком моральном состоянии поражение было дело решенным. В последовавшей битве при Лютцене союзники были разбиты.
После этой победы Бонапарта Вена решила, что пришло ее время получать выгоды от своего нейтралитета. Австрийский министр иностранных дел Меттерних брался восстановить мир между Наполеоном и союзниками и гарантировать союз Франции с Австрией при условии серьезных территориальных уступок со стороны Бонапарта. Расчет был на то, что после поражения русские будут сговорчивыми, а французский император за перспективу сохранения основной части своей империи пожертвует малым, в честь Австрии, разумеется. Наполеон с брезгливостью отказался. 20 мая 1813 года произошла очередная битва под Бауценом, где союзными силами снова командовал Витгенштейн. Результат этого сражения аналогичен предыдущему. Победа осталась опять за Наполеоном, и, преследуя отступающих русских и пруссаков, он двинулся на Берлин. Союзники отступали с боем, задерживая наседающих французов.
Миротворческий запал Австрии был так силен, а желание, не участвуя в войне, приобрести многое так неодолимо, что Вена не оставляла своих попыток «примирить враждующие стороны». И это неожиданно получилось – враждующие стороны приняли посредническое предложение Австрии. 4 июня 1813 года в городе Плейсвице был подписан договор о перемирии. К прочному миру он привести не мог по тем же причинам, что и ранее: неуступчивость Наполеона, одержимость Александра и... английские деньги. Для Австрии затягивание конфликта было только на руку, ведь бонусы Вена могла стричь с обеих сторон. Если выразить в двух словах суть ее политики, то сказать надо так.
Австрийская дипломатия не хотела ни окончательной победы Наполеона над коалицией, ни окончательной победы коалиции над Наполеоном, которая дала бы лидирующее положение русскому царю.
Торопиться австрийцам было некуда – русский, прусский и австрийский уполномоченные съезжались к 12 июля в Прагу для очередной бесплодной попытки поиска несуществующего компромисса. За кулисами же венские дипломаты взвешивали шансы на победу каждой из сторон. Теперь они решили, что вступление в войну и активные действия принесут больше выгоды, чем мирные предложения. 10 августа 1813 года кончилось перемирие, а на следующий (!) день Австрия объявила Наполеону войну. Было забыто, что Наполеон женат на дочери австрийского императора и что наследником наполеоновского престола являлся его родной внук. Политическая выгода перевешивала сантименты и родственные чувства. Теперь силы коалиции намного превышали силы Бонапарта. Однако решающим фактором для победы такой перевес еще не стал. Чтобы сделать новым «союзникам» приятное, главнокомандующим антифранцузскими силами был
