километров к городу. Но сил развить успех у немецкого командования не было, кроме того, Гитлер, который на этом этапе стал вмешиваться уже в тактическое руководство военными действиями, отдал приказ об изменении направления главного удара. В результате операция провалилась и привела лишь к большим и бессмысленным потерям. 27 января советское командование, подтянув 26-ю и 46-ю армии, перешли в атаку и отбросили корпус, которому удалось закрепиться на позициях в Бмаконском лесу к северу от озера Балатон.
29 января Гилле предпринял третью – и последнюю – безуспешную попытку прорваться к окруженной группировке, а 31 января советские войска перешли в наступление по всему фронту от Дуная до Платтензее (немецкое название озера Балатон). Обреченный гарнизон «крепости Будапешт» перестал существовать 11–12 февраля. Но Гитлер не желал отказываться от Будапешта и отдал приказ о подготовке нового наступления. 6 марта немецкие войска атаковали противника по обе стороны Платтензее – к этому времени в подчинении Гилле кроме все тех же танковых дивизий СС «Мертвая голова» и «Викинг» находилась еще и 356-я пехотная дивизия.
16 марта советская группировка, развернутая западнее Будапешта, перешла в наступление и отбросила противника на исходные позиции. Части IV танкового корпуса СС чуть было не оказались в новом окружении, однако Гилле, не испросив разрешения у Ставки, санкционировал отход «Викинга» и тем самым избежал катастрофы.
Последние полтора месяца войны Гилле уже не пришлось принять участие в каких-либо крупных оборонительных, а тем более наступательных операциях – ему оставалось лишь с боями медленно отходить на Запад – на территорию Австрии.
Проведя всю войну на советско-германском фронте, Гилле вполне отдавал себе отчет, что сдача в плен советским войскам для его солдат равносильна смерти – вернее, так он считал, на самом деле в планах советского командования массовых расстрелов эсэсовцев не стояло, но длительное заключение после войны в лагерях им было обеспечено. Как и большинство немецких генералов (и не только генералов войск СС), Гилле сделал все возможное, чтобы не сдаваться Красной Армии, и продолжил отход на Запад.
Когда Гилле получил сообщение о капитуляции Германии, его корпус все еще отбивался от советских войск. Однако командира корпуса информировали, что в тылу корпуса появились американские патрули. Гилле отдал приказ идти навстречу американцам, и оторвавшись от преследования Красной Армии, прибыл в город Радштадт – на самой границе с Австрией, в земле Баден-Вюртемберг, где и сдался представителям американского командования. В отличие от солдат и офицеров той же дивизии СС «Мертвая голова», которая уже не входила в IV танковый корпус СС, подчиненным Гилле удалось избежать выдачи советской стороне.
Первоначально штаб корпуса и остатки «Викинга» разместили на открытой местности близ Вагрейна, причем всем были сохранены личные вещи и награды, а офицерам – личное оружие. Первоначально у них даже не изъяли технику – в принципе в этом не было необходимости: война завершилась и Гилле не собирался ее продолжать. Но американцы все же опасались столь значительной концентрации эсэсовских частей в одной местности. Поэтому первоначально они сохраняли видимость уважительного отношения к пленным и придерживались принятых норм обращения с военнопленными. Наконец Гилле и его начальник штаба Манфред Шёнфельдер были приглашены – именно приглашены, на своем автомобиле и с почетным эскортом – прибыть в Зальцбург для беседы с представителями штаба командования Армии США. Как оказалось, это была никому не нужная военная хитрость. В Зальцбурге Гилле и Шёнфельдер были немедленно изолированы и помещены под охрану. Через две недели генерал войск СС был перевезен в Аугсбург, где с него спороли знаки различия и отобрали награды: то есть человека, проведшего всю войну в непрерывных боях и кавалера высших наград рейха за отвагу, решили больше не считать военнопленным. Решающим фактором было то, что Гилле командовал частями войск СС, а СС являлись политической организацией (разницы между Общими СС и войсками СС американцы не делали). Позже, на Нюрнбергском международном трибунале, официально признаны преступной организацией.
Тем не менее Гилле крупно повезло, что он оказался у американцев. Его бывшие подчиненные автоматически получили в СССР по 25 лет лагерей. Гилле же был приговорен к 18 месяцам тюремного заключения. Да и условия содержания и питание на Западе были на порядок лучше, чем в СССР. Кроме того, сам приговор был чисто формальным – учитывая, что при отбывании заключения было зачтено время, которое Гилле провел в лагере для интернированных. Фактически к моменту вынесения приговора оказалось, что свой срок Герберт Отто Гилле уже полностью отбыл, и в мае 1948 года он вышел на свободу. В то же время сам факт наличия приговора значительно осложнил дальнейшую жизнь Гилле: он терял право на генеральскую пенсию (в отличии от генералов вермахта), ограничивался в правах, ему запрещалось заниматься рядом профессий и политической деятельностью. (Хотя запрет на политическую деятельность был обоснованной и насущной мерой, Гилле остался убежденным национал-социалистом и антикоммунистом.)
В новой Германии Гилле не нашел себе места, не смог устроить свою жизнь. Поселившаяся в Ганновере семья нуждалась: сам Герберт смог устроиться на должность мелкого служащего с небольшим жалованьем, а его супруга София Шарлота, чтобы хоть как-то свести концы с концами, подрабатывала чеканкой. Через какое-то время Гилле вместе и женой и дочкой организовали маленькую фирмочку, занимавшуюся продажей книг по почте, и в целом семье удалось достичь скромного благосостояния.
Но Гилле продолжал жить прошлым, его тянуло в круг своих сослуживцев – кроме того, как член СС, пусть даже и войск СС, он стал чем-то вроде изгоя в послевоенном немецком обществе. Попытки ветеранов войск СС защитить свою честь и добиться от общества признания, что они были такие же «солдаты как все», вылилось в создание Общества взаимопомощи бывших военнослужащих войск СС – Hilfsgemeinschaft auf Gegenseitigkeit der Waffen SS, более известное под аббревиатурой ХИАГ (HIAG), в которое объединились все дивизионные и полковые объединения ветеранов СС. Гилле активно участвовал в работе ХИАГ, он основал, и до 1958 года руководил, журнал ветеранов своей родной дивизии СС «Викинг», которому дал довольно-таки напыщенное название – «Клич викинга» («Wiking-Ruf»). Он учредил и до 1958 года редактировал, издавал и распространял информационный листок. В 61 год, выхлопотав пенсию по возрасту, Гилле оставил работу и перебрался в небольшой городок Штеммен, близ Ганновера. Здесь он прожил еще восемь лет: 26 декабря 1966 года Герберт Отто Гилле скоропостижно скончался от инфаркта.
Расстрелян по приговору трибунала
Гельмут Беккер
Этот несколько лопоухий, невысокий человек в неизменных «интеллигентских» круглых очках отличался беззаветной личной храбростью и, одним из командиров самой одиозной дивизии СС – «Мертвая голова». И если под командованием Эйке дивизия «Мертвая голова» начала свой путь по фронтам Второй мировой войны, то именно с именем Беккера связан конец сформированной в Дахау дивизии. Из ряда командиров войск СС Беккер выделяется и своей послевоенной судьбой – он стал одним из немногих эсэсовских генералов, которые были расстреляны в СССР.
Гельмут Беккер родился в Пруссии, в городе Альт-Руппин (округ Марк Бранденбург) 12 августа 1902 года. Его отец – Герман Беккер – работал маляром. Как и подавляющее большинство детей из своего социального слоя, Гельмут окончил среднюю школу в Ной-Руппине, а затем вернулся в Альт-Руппин и стал учиться на маляра. Однако семейная профессия не очень привлекала восемнадцатилетнего юношу – работа маляра не несла в себе ореола мужественности, службы Отечеству. А в послевоенный период – война завершилась совсем недавно – патриотический подъем в униженной Версальским миром Германии был очень высок. К тому же Беккер относился к поколению мальчишек, буквально бредивших войной: она началась, когда ему исполнилось 12 лет, и закончилась уже после его шестнадцатилетия. Их мечтой было надеть форму и отправиться на фронт, стать похожими на своих старших братьев, которые гордо носили на груди Железные кресты – предел мечтаний пятнадцатилетних парнишек. Но война кончилась, а они так и не успели повоевать.
Но армия – пусть и маленькая – у Германии осталась. 100-тысячный рейхсвер был единственным шансом для Беккера и тысяч его сверстников воплотить свои юношеские мечты. Напомним, что по условиям Версальского мира численность сухопутных войск ограничивалась 100 тысячами человек, в том числе 4,5 тысячами офицеров (7 пехотных и 3 кавалерийских дивизии, 288 орудий, 252 миномета), Германии запрещалось иметь танки, зенитную, тяжелую и противотанковую артиллерию, а также Генеральный штаб в
