Они идут к берегу.
Не успевают они дойти до воды, как их замечают Боббо, Арне и Микаэль Бурфорс. Они гоняют по берегу на велосипедах и сбивают построенные детьми песочные замки.
Сикстен хватает Эмму за руку.
– Бежим, – кричит он.
И они бегут мимо людей, сидящих на пляжных ковриках и пьющих кофе. Забираются на мостик. Вот и вышка.
– Куда ты меня тащишь? – спрашивает Эмма.
– Держись крепче и лезь на самый верх, – командует Сикстен.
Они стоят на самом краю, почти в небе, ветер развевает их волосы.
Далеко внизу блестит голубая вода. Вдали виднеется лес, дома, дороги, по которым мчатся автомобили. Сикстен замечает, что Боббо, Арне и Микаэль Бурфорс бросили велосипеды и стоят в нерешительности у подножья вышки.
– Черт, ну и высотища! – ахет Сикстен.
– Ага, – улыбается Эмма. – Если бы не ты, я бы никогда не решилась сюда забраться. Вон моя мама, видишь? Она такая маленькая!
– Моя мама разводится, – сообщает Сикстен.
– Как? Разве она еще не развелась? – удивляется Эмма.
– Да нет, теперь со своим новым мужем. Вот приедет в пятницу нас проведать.
– А я своего папу почти совсем не вижу, – вздыхает Эмма. – Между прочим, когда мы идем в кино?
– В следующий четверг. Это летний кинотеатр. В Хаммарбю.
Но надо торопиться. Боббо, Микаэль и Арне Бурфорс уже карабкаются по лестнице. На берегу стоит мама Эммы и машет руками.
– Эмма! Эмма! Живо слезай!
– Сейчас! – кричит Эмма. Она крепко стискивает руку Сикстена и прыгает, увлекая его за собой.
Вечером папа дома. Разговаривает по телефону. Сикстен сидит на диване перед телевизором и смотрит на прыгающее изображение на экране.
– Это мама? – спрашивает он, когда папа возвращается.
– Да, – кивает папа. – Хочешь соку?
– Нет.
– А молока?
– Нет, ничего не хочу. Что она сказала?
– Просила тебя обнять.
– Так она не приедет в пятницу?
– Нет. На этот раз нет. Они помирились.
Папа смотрит на Сикстена, потом на мелькающий экран.
– Что показывают?
– Велогонки.
Папа подходит и изо всех сил хлопает по телевизору. Изображение исчезает совсем.
– Не беда. Потом починю. А в пятницу мы найдем, чем заняться. Придумаем что-нибудь веселенькое, и чтобы только я и ты.
Прогулка к коровам
В пятницу папа поднимается ни свет ни заря. Сикстен слышит, как он возится в кухне. Потом он является в комнату Сикстена. Причесанный по такому случаю и в водительской форменной куртке.
– Ты что, еще не встал? – кричит он.
– А что? – зевает Сикстен. – Разве сегодня особенный день?
– Да нет, – говорит папа небрежно, как человек, приготовивший сюрприз.
Сикстен садится на кровати.
Когда папа волочет его по коридору, Сикстен замечает велосипедную корзинку у дверей и сразу забывает все свои печали. Ведь сверху на корзинке лежит новенький велосипедный насос.
– А завтракать мы что, не будем? – спрашивает мальчик.
– Нет. Поедим на природе. Ну-ка, закрой глаза и не открывай, пока не скажу.
Зажмурившись, Сикстен спускается по лестнице и не открывает глаз, даже когда папа проводит его в дверь.
– Ничего не видишь? – волнуется папа.
– Нет, – улыбается Сикстен.
– Хорошо, – говорит папа. – А теперь – смотри!
Сикстен открывает глаза.
Перед ним зеленый велосипед – как раз ему по росту. Но это не горный велосипед и не гоночный с многочисленными передачами. Это новенький блестящий девчачий велик. На седле красуется новенький шлем. Сзади на багажник прикреплен огненно-красный предупредительный знак, чтобы все автомобили объезжали.
– Ну как? – папа сияет не меньше велосипеда. – Ножной тормоз, сигнальный знак и щиток для цепи.
– Ага, вот только рамы нет.
– Это чтобы ты ничего себе не ушиб, если нога сорвется с педали. – объясняет папа. – Ну, что скажешь?
– Спасибо, – тихо бормочет Сикстен.
Они отправляются в путь.
Папа едет за Сикстеном и ему не видны слезы, текущие по щекам сына.
– Сигналь рукой, когда сворачиваешь, – учит папа.
Он предупреждает, чтобы Сикстен не слишком вырывался вперед, и чтобы глядел по сторонам на перекрестках. Папа опасается, что в любой момент из-за угла может вылететь машина и сбить сына, так что от мальчика только мокрое место останется.
А ведь они едут тихими проулками. Впрочем, это и лучше: хоть никто из знакомых не встретится.
– Скоро уже? – спрашивает Сикстен. Он совсем запарился в шлеме.
Наконец они замечают вдалеке коров.
– Вот они! – кричит мальчик. – Тут и остановимся.
Папе нравятся коровы. Он считает, что у них необыкновенно красивые глаза.
И вот он сидит, прислонившись к березовому стволу, закатав рукава рубашки, греется на солнышке и радуется, что Сикстен рядом и что в корзинке полным-полно всякой вкусной еды.
Велосипеды они прислонили к коровьей изгороди.
– Видишь, – папа указывает в сторону коров.
– Ага, – кивает в ответ Сикстен и отмахивается от мух.
Папа доволен.
– От коров исходит такой покой. Не замечал? У них глаза особенные: карие и умные. Вот бы быть коровой! Если бы можно было загадать, кем стать в следующей жизни, я бы стал коровой. Ничто их не беспокоит, жуют себе и все. Спят, да от мух отмахиваются. Ни забот, ни хлопот.
Сикстену невмоготу слушать дальше.
Он осторожно встает и отходит прочь.
– А вот мне приходится обо всём беспокоиться, – вздыхает папа. – Это совсем непросто. И даже поговорить не с кем.
– Сикстен, ты где? – спохватывается папа.
Он находит сына, тот сидит на пригорке и жует травинку. Папа присаживается рядом.
– О чем думаешь? – спрашивает он.
– А что? Ни о чем. Просто сижу.
– Что-то стряслось? У тебя все в порядке?
– Конечно. Просто вот думаю: почему бы тебе не жениться снова?
– Мне – жениться?
