И тут я споткнулась. Чертовы ботинки!
Чтобы не упасть, я обеими руками уцепилась за Катти. Клоунские ботинки наехали один на другой, согнулись и в конце концов зарылись носами в ковер, словно два сбитых самолета.
Мы протаранили толпу и спикировали прямо на стол с креветками. Миска вдребезги разбилась, ударившись о горшок с экзотической пальмой, а мы приземлились на ковре. Падая, я треснулась обо что-то головой, так что все поплыло перед глазами. Я лежала на Катти, обхватив ее руками.
– Уф! – простонала Катти. – Зашем так горяшиша!
Я попыталась оторваться от пола, но, падая, мы стащили со стола скатерть и запутались в ней. Выбраться никак не удавалось.
Каттины глаза смеялись, а мне было не до смеха.
– Что это вы там делаете на полу? – крикнул один из задавал.
Катти чмокнула меня в щеку.
– Мошет, еще полешим, милый, – проворковала она мне на ухо.
– Нет уж, – отрезала я.
Наконец мы снова были на ногах. Все, ухмыляясь, таращились на нас. Я была просто вне себя от злости, вдобавок меня жутко знобило. Все же я попыталась изобразить улыбку. Сколько еще это может продолжаться? Куда Катти меня снова тащит?
В этот миг Пепси включил-таки напольную лампу, с которой возился весь вечер. Она замерцала и замигала, рассыпая вокруг яркие красные лучи, отчего площадка в середине комнаты сразу преобразилась в дискотеку, где 'Siouxie' и 'Banshees' выли свои унылые песни прямо в наши жаждущие уши.
– Пошли потаншуем. – Катти потащила меня в центр мигающего светового круга.
Интересно, как танцуют мальчишки? Вот на таких вещах проще всего засыпаться. Я старалась двигаться нарочито неуклюже, подражая холодной невозмутимости Траволты, который только что врезался башкой в стол. Я завидовала Катти: согнув колени, она покачивалась из стороны в сторону, так что волосы развевались, а грудь в обтягивающей кофточке подпрыгивала. Судя по всему, она старалась походить на Дженнифер Билз из фильма 'Танец-вспышка', который я не видела, а Катти смотрела вместе с Исаком.
Будь я мальчишкой, точно бы в нее влюбилась, подумала я.
Будь я мальчишкой, я бы вечерами, лежа в постели, мечтала о ней.
Будь я мальчишкой, мне бы нравились ее острый язычок и желтые глаза.
Будь я мальчишкой, как Исак… подумала я и так топнула ногой, что от боли слезы подступили к глазам.
– Ты мне нравишша, Шимон, – прошипела Катти, проплывая мимо. – Никто еще не швырял меня на пол в гоштиной и не тишкал под шкатертью, в разгар вешеринки!
– Это недоразумение, – попыталась объяснить я. – Недоразумение! Слышишь! Неужели не понятно?
– Непонятно, – ухмыльнулась она в ответ.
– Ты мне тоже нравишься. Только по-другому.
– Как это по-другому?
Она обвилась вокруг меня, прижалась грудью к Ингвиной рубашке, так что мне показалось, что это моя грудь, а не ее. Ватный рулик у меня в штанах съехал куда-то набок.
Катти, видимо, решила, что я с ней заигрываю: играючи укусила за язык, играючи изваляла в объедках креветок.
– Не могу я быть с тобой! – Я старалась придать голосу твердость ледяного комка у меня внутри. – Ничего не выйдет.
– Пошему? – Похоже, до нее начало доходить. Мы по-прежнему стояли, не шевелясь, вплотную друг к другу.
– Ты не виновата. Это со мной что-то не так.
– Што не так? – прошептала Катти нежно, намекая, что она, как заботливая медсестра, может исцелить любые мои раны.
– Ты меня не заводишь, – сказала я, чтобы прекратить бесполезные объяснения.
– А по-моему, наоборот, – возразила она с непререкаемой убежденностью.
– Нет. На самом деле.
– А как ше пошелуи? А объятия? И… и вше оштальное?
– Недоразумение.
– Ах ты, гад! – Катти влепила мне пощечину.
И я осталась одна в мерцающем свете. А вокруг смеялись, шептались, танцевали.
Пора было сматываться. Не стоило вообще приходить. Но раз уж я сдуру заявилась, самое время было одуматься и прекратить выпендриваться.
Но я не ушла, и остаток вечеринки обернулся сплошным кошмаром.
Я большей частью слонялась из угла в угол в поисках Исака, чувствуя на себе обиженный взгляд Катти. Динамики, словно черные бомбардировщики, ревели все громче. Какие-то молодцы, именовавшие себя 'Слуги наслаждения', пели о том, как они от всего устали – устали любить, устали жить, но наслаждения от этих песен не было и в помине.
Все танцевали. Катти танцевала с Исаком. Они висли друг на друге, словно тоже устали.
А я танцевала с Анной. Без всякой охоты. Просто чтоб быть поближе к ним. Волоча за собой Анну, я преследовала злосчастную парочку, стараясь подслушать, о чем они говорят. Напрасно. Может, они и не разговаривали вовсе. Просто грелись друг об друга.
Мне было ужасно холодно. Анна сквозь очки, в которых плясали красные блики, таращилась на меня и не могла взять в толк, что это я вытанцовываю. Ну и вырядилась она на вечеринку! Точь-в-точь палочник: коричневое платье, похожее на чехол от спального мешка, коричневые туфли, даже волосы коричневые!
Я все время наступала ей на ноги. Не нарочно. Она сама их мне подсовывала.
– Прекрати! – крикнула Анна так громко, что все обернулись.
Наверняка решили, что я пыталась повалить ее на пол или ущипнула за что не положено. Уши у меня горели, словно я и вправду совершила что-то неподобающее.
– Шустрый парень! – услыхала я шепот одного из задавал.
Все, с меня хватит! Я надулась и отошла в угол.
Немного погодя открыли двери в сад. В комнату повеяло холодом. Взяв уголь и колбаски, все гурьбой высыпали наружу и принялись разводить огонь в гриле, похожем на обрубок водосточной трубы. Угли пылали, как упавшие звезды, пахло горючей жидкостью и горелым мясом.
Я схватила с решетки закопченную колбаску, шкурка на ней лопнула, и она выглядела такой же жалкой, как и я сама.
Исак и Катти сидели у подсвеченного бассейна, болтая ногами в ледяной воде. Сидели близко-близко, не сводя глаз друг с друга. Ну почему на мне эта дурацкая мальчишеская одежда! Это несправедливо! Так бы и спихнула их в воду! Видеть это не могу!
– Искупаться решили? – вдруг услыхала я голос Блетана.
– Слишком холодно, – возразил Исак.
– Да он просто дрейфит! – громко, чтобы все слышали, сказала я.
Я прекрасно понимала, что сморозила глупость. Но что мне оставалось делать?
Исак посмотрел на меня.
– Да что с тобой? – изумился он. – Что ты за нами хвостом ходишь? Поискал бы кого другого для развлечений.
– Ты просто обманщик! – не унималась я. – Корчишь из себя классного пловца, а как до дела доходит – в кусты! Что, промокнуть боишься?
Все знали, что Исак занимается плаванием. Папа у него тренер. Неизвестно, получится ли из него чемпион, но многие считали, что он далеко пойдет. Я никогда не видела, как он плавает. Только рассказы слышала.
– Кончай, Симон! – возмутился Исак. – Если тебе приспичило, можем сплавать вдвоем. Похоже, тебе
