(личного состава, складов оружия, взрывчатых средств), подготовка к осуществлению возможной диверсионно-подрывной деятельности, сбор денежных средств в пользу потенциального противника среди инородческого и неблагонадежного населения, подготовка забастовок и стачек на государственных и частных заводах, изготовляющих предметы сухопутного и морского вооружения и снабжения, порча оборудования и сооружений на заводах, железных дорогах и судах морского флота, устройство и несанкционированное содержание частными лицами средств связи — голубиных станций, радиотелеграфного и телефонного сообщения, а также дрессировка голубей и собак для связи.
Конечно, эта инструкция была далека от совершенства. Так, оставалась неизменной ситуация с деятельностью штабной агентуры. Кадровое российское офицерство в массе своей всегда негативно относилось к любым попыткам оперативного поиска шпионов и вредителей в своей среде. Инструкцией строго запрещалось вербовать агентуру среди военнослужащих, а устанавливать наблюдение за офицерами разрешалось лишь с санкции генерал-квартирмейстера, да и то лишь в исключительных случаях. Все это в значительной степени осложняло работу молодой российской контрразведки. Однако в ее деятельности за сравнительно короткий срок обозначились явные успехи.
Материальное положение сотрудников контрразведки зависело от занимаемой должности. Так, жалованье начальника отделения включало выплаты по чину, квартирные деньги, деньги на наем прислуги, а также установленное «добавочное содержание» 3600 руб. В общей сумме это достигало 5800 руб. в год. Его доход можно сравнить с зарплатой начальника сыскной полиции Санкт-Петербурга (4 тыс. руб. в год) или генерал-квартирмейстера ГУ ГШ (6 тыс. руб. год). Помощник начальника получал все льготы, распространяемые на жандармов, и «добавочное содержание» в сумме 1500 руб. Остальные служащие согласно положению имели фиксированное годовое содержание: чины для поручений - 1800 руб., старшие и младшие наблюдательные агенты - по 1200 и 780 руб. каждый. Доход последних из них, составляющий 65 руб. в месяц, считался крайне низким. Розничные цены на продукты питания и одежду в Санкт-Петербурге накануне Первой мировой войны были следующими: овощи - от 10 до 70 коп. за кг, водка - 1 руб. 65 коп., коньяк - 10 руб. за бутылку, ботинки мужские - от 2 руб. 50 коп. до 6 руб., брюки - от 4 до 18 руб., пальто мужское демисезонное - от 10 до 55 руб. При этом заметим, что средняя заработная плата рабочих на Адмиралтейском судостроительном заводе равнялась к тому времени 55 руб.
На особом положении находилось городское контрразведывательное отделение столицы. Его начальник подчинялся непосредственно генерал-квартирмейстеру ГУ ГШ либо его ближайшему помощнику. Он оставался в списках офицеров Отдельного корпуса жандармов и числился в командировке.
Первым начальником столичной контрразведки после ее организации стал полковник В. А. Ерандаков, прибывший из Нижегородского ГЖУ. Выбор на него пал не случайно, ибо он был личностью весьма незаурядной. Василий Андреевич происходил из потомственных казаков. В 1894 г. закончил Новочеркасское юнкерское училище по первому разряду и был произведен в подхорунжие 8-го Донского казачьего полка. Через три года назначен командиром конно-саперного взвода 2-го Семиреченского полка. В составе русских казачьих частей принимал участие в подавлении восстания ихетуаней в Китае.
В 1901 г. сотник В. А. Ерандаков был прикомандирован к штабу Отдельного корпуса жандармов «для испытания по службе и перевода впоследствии в корпус». 13 января 1902 г. высочайшим приказом переведен в Отдельный корпус жандармов «с переименованием в поручики». Он проходил службу на руководящих должностях в Тульском, Киевском, Нижегородском и Петербургском ГЖУ. В 1911 г. за отличия по службе Ерандаков был произведен в чин подполковника и откомандирован в распоряжение начальника Главного штаба «с зачислением по армейской кавалерии». С одной стороны, он был высококвалифицированным «розыскником» с большим практическим опытом. К моменту назначения на должность начальника столичного КРО он имел десятилетний стаж службы на руководящих должностях. С другой стороны, являясь потомственным военным, В. А. Ерандаков обладал лучшими профессиональными и личностными качествами русского армейского офицера, приобретенными во время девятилетней службы в казачьих частях: незаурядный человек, добропорядочный семьянин, требовательный и энергичный офицер, государственник по своим убеждениям.
Помощником В. А. Ерандакова был назначен ротмистр Альвиан Александрович Немыский, занимавший до этого должность помощника начальника Финляндского жандармского управления по Улеаборгскому пограничному району. Он происходил из потомственного дворянского рода Полтавской губернии. После окончания Петровского Полтавского кадетского корпуса поступил в Павловское военное училище, которое окончил в 1897 г. по первому разряду и в звании подпоручика был назначен для прохождения воинской службы адъютантом 1-го батальона 350-го Брянского полка.
В 1901 г. поручик А. А. Немыский был прикомандирован к штабу Отдельного корпуса жандармов «для испытания по службе и перевода впоследствии в корпус». С 1902 г. проходил службу в различных командно-жандармских должностях в Отдельном корпусе пограничной стражи. В июле 1911 г. прикомандирован в столичное КРО.
Становление и развитие российских контрразведывательных органов проходило в условиях абсолютной тайны. Так, заведующий Особым отделом Департамента полиции А. М. Еремин в официальном ответе В. А. Ерандакову по результатам проверки лица, поступающего на службу в КРО, писал следующее: «Департамент полиции просит Вас на будущее указывать, для какой именно надобности требуются запрашиваемые Вами сведения, так как таковые могут быть сообщены лишь в целях помощи контрразведке».
Формы приема на работу в контрразведку были предельно ограничены, чтобы не утратить превентивного характера будущей работы и не допустить проникновения в штат новой спецслужбы вражеской агентуры. Первоначально подбор кадров осуществлялся путем личных контактов и рекомендаций, а также через газетные объявления о поиске работы. Сотрудниками отделения были бывшие служащие Департамента полиции, мигрировавшие из отделения в отделение, гражданские лица с прошениями на имя В. А. Ерандакова и даже перевербованные соотечественники, использованные в интересах иностранных разведывательных органов.
Специальная проверка, осуществлявшаяся по местам проживания и службы административно- полицейскими и военными властями, предоставляла исчерпывающую характеристику нравственных качеств, политической благонадежности, криминального прошлого кандидата. В случае отсутствия компрометирующих сведений кандидат мог рассчитывать на зачисление в штат отделения. Однако ввиду острого недостатка в личном составе в первые годы существования контрразведке приходилось закрывать глаза на такие недостатки, как факты злоупотребления спиртными напитками, зафиксированные на прежних местах службы кандидатов. К концу 1911 г. столичная контрразведка была полностью укомплектована и официально располагалась по адресу: Каменный остров, Набережная реки Малой Невки, д. 13. Через год появилась еще одна дополнительная квартира для получения «казенной корреспонденции» — ул. Петровская, д. 10. По своему социальному составу в основном контрразведчиками были выходцы из крестьянской и мещанской среды (70-75%), и лишь 25% были дворяне. Почти все были отставными военными, имевшими элементарное представление об организации иностранных армий и военной разведки.
Особое положение столичной контрразведки вытекало из необходимости решения задач государственной важности. Требовалось организовать негласное наблюдение за представителями дипломатических миссий иностранных государств, осуществлявших военную разведку против России. Накануне войны в столице насчитывалось 29 зарубежных посольств. Особое внимание требовалось обратить на сотрудников посольства Австро-Венгрии, расположенного по адресу Сергиевская, д. 10, и посольства Германии. Из состава последнего городскую контрразведку интересовали девять должностных лиц, занимавших в нем ответственное положение. Требовалось также принять предупредительные меры для пресечения контактов потенциальных секретоносителей из высших учреждений Военного и Морского ведомств с лицами, подозреваемыми в шпионаже. Особое внимание сотрудникам контрразведки предлагалось обратить на служащих с отрицательными качествами (слабохарактерность, склонность к картам, спиртным напиткам, увлечение женщинами), а также ведущих образ жизни, не соответствующий их материальным средствам. В зоне особого внимания находился инженерно-технический персонал, занимающийся конструкторскими разработками новейшего вооружения, а также «представители заграничных заводов» на оборонных производствах столицы.
По ходатайству Ерандакова в штат столичного КРО были добавлены не рядовые агенты, а
