Тихий холм

иголочки. Все о местной религии... сколько там понаписано? У Хизер голова пошла кругом, когда она поняла, насколько глубоко стало влияние культа в городе. Раньше, во времена Алессы, они прятались по подвалам, чтобы не мозолить глаза добропорядочным горожанам. Но теперь... похоже, тут уже не осталось неверующих. Весь Тихий Холм напитался пагубным влиянием религии. Ну уж спасибо, Клаудия. Твоя заслуга.

На столе горел керосиновый светильник, будто сошедший с фильмов про старинную пору. Хизер он показался знакомым. На столе лежал лист бумаги и ручка рядом с ней, но на бумаге ничего не было не написано. В углу разложены по стопкам какие-то толстенные книги, каждая из которых вполне могла претендовать на звание энциклопедии. Керосин догорал; когда пламя сбивалось, тени на секунду начинали водить хоровод по почерневшим стенам.

Эта догорающая лампа. Эти неподъёмные книги. Хизер догадалась, отчего её беспокоит такое сильное чувство дежа-вю. Картина совпадала почти точь-в-точь с тем кабинетом, который она видела в Хилтоп- центре. Не хватало только хозяина...

За спиной тут же раздались размеренные шаги. Словно владелец прятался за этажерками и дожидался, когда Хизер посетит догадка. Человек ступал медленно, почти крадучись, но не пытался скрыть своё присутствие. Хизер не нужно было оглядываться, чтобы узнать, кто это. Осторожные, разведывающие, лисьи шажки выдавали своего обладателя с головой.

- Привет, Хизер.

Винсент держал в руках раскрытую книгу, выцветшую под действием времени. Книга разваливалась, и страницы спасало только то, что кто-то аккуратно заштопал их толстыми нитками и оклеил липкой лентой. Даже увидев девушку у своего стола, Винсент не опустил книгу - уставился на неё поверх очков, на стёклах которых отражались зелёные блики.

- Ты всегда вовремя, не так ли? – бесцветно спросила Хизер, не проявляя радости. Не было причин.

- Ты говоришь так, как будто я здесь нежеланный гость, - Винсент всё-таки убрал книгу, раздражённо захлопнув её. Хизер заметила, что на потрёпанной обложке едва различается Нимб Солнца, и едва не фыркнула. Винсент не заметил её порыва – стоял и любовался её присутствием у лампы, как художник, оценивающий своё новое творение. Хоть Хизер и разговаривала с этим человеком всего третий раз, но она почувствовала, как смертельно устала от него – от его манеры говорить недомолвками, от вечной недосказанности, щепетильности и сквозящего в каждом действии превосходства над ней.

- Кто ты такой? – спросила она без обиняков. Винсент с готовностью воззрился на неё, разыгрывая глубочайшее недоумение. – Что тебе надо?

- Ты всё ещё не поняла?

Наскоком взять крепость не удалось. Хизер устало прислонилась к столу:

- Единственное, что я поняла, это то, что ты на стороне Клаудии.

Винсент предупреждающе поднял руку:

- Я же говорил тебе, не ставь меня в один ряд с этой сумасшедшей.

- Всё равно, ты странный, - заявила Хизер и с удовлетворением увидела проскочившее под очками бешенство. Впрочем, Винсент быстро взял себя в руки, и ответ она получила в прежнем мягко-безразличном тоне:

- Нас с Клаудией объединяет то, что мы верим в одного и того же Бога. Но я не псих... в отличие от неё. Ты должна понимать разницу.

- Почему ты помогаешь мне? – Хизер с подозрением посмотрела на него. Из-за скошенного глаза создавалось неприятное впечатление, будто Винсент, разговаривая с ней, смотрит куда-то за её спину. – Может, это тоже часть вашего плана по возрождению Бога?

Винсент криво улыбнулся:

- Знаешь, Хизер, вполне обычная вещь для людей – прославлять одного Бога и при этом не забывать ссориться между собой.

- Бога... – Хизер усмехнулась, и Винсент тревожно поправил очки, сползшие вниз к носу. – А я считаю, правильнее будет называть его дьяволом.

- Как хочешь, - покорно кивнул Винсент. – Главное, чтобы ты уразумела: я на твоей стороне. Понимаешь? На твоей. Я тоже не хочу, чтобы родился Бог. Это будет...

Он остановился и растерянно посмотрел на полки с книгами, словно выискивая там нужное слово. Оно всё не находилось, и Винсенту пришлось сделать мучительное усилие, чтобы подобрать более-менее подходящее к случаю:

- ... неудобно. Слишком непредсказуемо.

- Вот, значит, даже как, - протянула Хизер. Наконец-то Винсент сознался. Но даже сейчас – не до конца. Он не сказал, что боится рождения Бога – боится, что в Рае, который пророчит Клаудия, ему не будет места. Этим человеком двигал страх. Когда Хизер поняла это, вся загадочность и импозантность Винсента вдруг спала с него, как полупрозрачное покрывало, и она увидела перед собой тщедушное, напуганное, но не желающее в этом признаться существо. Хизер даже поморщилась от внезапного откровения:

- Я поняла. Ты хочешь использовать меня, чтобы я остановила Клаудию. Знаешь что?

Винсент молча покачал головой.

- Делай сам свою грязную работёнку, - Хизер выпрямилась, чтобы уйти. Суставы, успевшие затечь за короткое время, громко хрустнули.

- Мою грязную работу? – капризно возмутился Винсент и сделал шаг в сторону, загораживая ей путь. – Мою? Да ты заинтересована в этом прежде всех других!.. Ты ведь тоже ненавидишь её!

Хизер остановилась и вопросительно посмотрела на его разгорячённое лицо. А ты, бой? Под её ироничным взглядом Винсент вдруг засмутился, опустил взгляд на неубранный пол и невнятно пробормотал:

- Ты единственная, кто сможет её одолеть. Я... У меня нет сил. Кроме того, - он поднёс указательный палец к губам и блаженно улыбнулся, - я всегда ненавидел горячее... и сладкое тоже...

- Да неужели? – Хизер подбоченилась и чуть наклонила голову. Щёки Винсента порозовели, но он продолжал разыгрывать невозмутимое спокойствие:

- Я просто ищу себя в этом мире. Каждый делает это в меру сил. Так почему же...

Вдруг он сжал кулаки и весь подался вперёд:

- И, ради Бога, не смотри на меня так! Знаешь, что я тебе скажу? Ты – худший человек из тех, кто находится в этой комнате!

Он победно осклабился, увидев, как Хизер испуганно отпрянула назад:

- Да-да. Думаешь, зачем ты сюда пришла? Я тебе скажу. Ты пришла за ними. Ты испытываешь удовольствие, слушая их бесполезный плач. Тебе нравится, когда ты наступаешь на них и крушишь их жизни! И кто после этого ты? А?

- Что?..

Хизер уже горько жалела о том, что поддразнивала Винсента. Этот человек умел быть очень плохим. Что он имеет в виду? На кого она наступала и...

Нет, ни на кого. Это просто слова. Он злится, что она раскусила его, и хочет привести её в смятение.

... прямо в рыло. Потом она наблюдала за тем, как существо бьётся в судорогах, и коротким пинком в основание шеи заставила его угомониться навсегда.

Воспоминание не столь далёких дней. Как разбитое зеркало в углу тёмной комнаты.

- Ты о монстрах?

- Каких монстрах? – Винсент удивлённо поднял брови и просиял. – Ах да! Так они для тебя выглядят как монстры?

Керосиновая лампа потухла перед взором Хизер. Она подумала, что ей послышалось, но нет, Винсент стоял перед ним и горделиво улыбался, готовый повторить свой страшный вопрос.

Монстры. Как она не понимала... Их не могло быть так много. Чудовища не сумели бы взяться из ниоткуда в таких количествах. Эти собаки. Пауки. И Леонард. Все ужасные создания, которых она рубила, кромсала, пичкала свинцом на всём протяжении пути.