— Тогда за кем?
— Леонардо Рубинелли. Босс твоего приятеля Бруно.
— Я знаю, кто такой Рубинелли. Сколько я себя помню, вы его всегда отрабатывали. Что на этот раз?
— Отмывание денег.
— А какая связь между Эваном Хармоном и Ленни Рубином? Они же вообще в параллельных мирах существуют.
— Да ладно, Джей. Неужели не догадываешься? Самое логичное передаточное звено между нью- йоркским хеджевиком и крутым мафиози, захапавшим Новую Англию? Ну?
Джастин покачал головой.
— Рональд Ла Салль? Не верю. Только потому, что он работал в Провиденсе финансистом? Ну и что? Мой отец тоже финансист из Провиденса.
— Спроси у своего приятеля Бруно.
— Пока его нет, давай ты мне скажешь вместо него.
— Я вместо него не скажу. В отличие от тебя я к нему симпатий не испытываю, — отказалась Реджи. — Но я точно знаю, что он встречался с Ла Саллем. В прошлом году мы их засекли, и не раз. А еще Бруно наведывался сюда, в Ист-Энд, на несколько недель. И вообще, мы же оба прекрасно знаем, что связаться с Хармоном ему было проще некуда.
— А у тебя есть доказательства, что Эван и Бруно встречались лично?
— Это следует из Вандиных отчетов. Только они не имеют процессуальных носителей.
— Процессуальные носители. Замечательный оборот. Надо запомнить.
— Свидетелей у нас нет, если тебе так привычней. Или нам об этих свидетелях неизвестно. А вот Ванда, возможно, знала. Но у нее уже не спросишь.
Джастин сдвинул брови.
— Значит, Эван и Рональд отмывали деньги для Ленни Рубина, а Бруно работал посредником? Не стыкуется.
— Почему?
— Насколько мне довелось узнать, Рональд Ла Салль был правильным до тошноты.
— И от кого ты это узнал? От подчиненных? От жены? А тебе не кажется, что такое мнение о Рональде им только на руку?
— Как знать…
Джастин мысленно перенесся в гостиную Вики Ла Салль. Вот она рассказывает о муже. Нет, она не врет. Может, сама заблуждается, но не врет.
— Еще что у тебя не стыкуется? — вернул его в реальность голос Реджи.
— Бруно. Для посредника он слишком крупная фигура.
— Согласна. Поэтому нам кажется, что его роль гораздо значительнее.
— Ты считаешь, их убил Бруно?
— Мы не исключаем такую возможность.
— Очень удобно, Реджи, прикрываться эдаким безликим «мы». У тебя своя голова есть?
— Я, Джей, в расследовании не участвовала. Меня подключили в самый последний момент, даже в курс дела по-настоящему не ввели. Так что пока излагаю с чужих слов. Потом, когда вольюсь, смогу думать собственной головой. О чем непременно поставлю тебя в известность.
— Ладно, хорошо. Давай тогда выясним, что решил коллективный разум насчет Бруно.
— Нам известно, что он регулярно встречался с Ла Саллем. Ла Салль инвестировал от его имени миллионы долларов. В некоторых случаях инвестиции были корпоративными. То есть Бруно выступал как юридическое лицо.
— Бруно? — Джастин не смог сдержать улыбку. — Он сам себе корпорация.
— И мы так решили. В совете директоров одной из инвестирующих компаний числится Рубинелли.
Джастин вздохнул.
— И вы начали расследование, пытаясь добраться до Рубина.
Реджи кивнула.
— Не вижу пока никакой связи с Хармоном.
— Я ведь сказала, пока все довольно расплывчато. Но связь есть. В записях Ванды сказано, что деньги Рубинелли проходят через фонд Хармона.
— Тогда в чем расплывчатость? Чего вам не хватает?
Реджи смутилась. Потом, пожав плечами, сказала:
— Ты же знаешь, как все поменялось после одиннадцатого сентября. Если террористической угрозы не наблюдается, дело задвинут. На высшем уровне точно никто не будет возиться. Все силы брошены на терроризм, у нас почти ничего не осталось. Так что выявить криминальные фонды не удалось.
— Выходит, старушка мафия и разные там убийства всем до лампочки?
— Ну, не настолько. Правда, Ванда все равно это дело из рук не выпускала. Ей казалось, улов будет крупным. Так что она копала и копала.
— И за это ее убили.
— Мы думаем, что за это. И теперь ее дело в разряде особо важных.
— Постой, даже Ленни Рубин не такой дурак, чтобы замахнуться на федерального агента. У Бруно тоже мозгов хватает.
— Опять ты переоцениваешь своих друзей.
— Ленни мне, положим, не друг.
— А Бруно?
— Друг — это сильно сказано. Но то, что мы по разные стороны баррикад, не значит, что его надо недооценивать. — Джастин покачал головой. — На первый взгляд, все сходится. Копнешь глубже — чушь собачья. Взять хотя бы то, как их всех убили. У Бруно другой почерк. Ванда у него не прожила бы и секунды дольше положенного.
— Приятно, что ты так хорошо знаешь его почерк.
— Приятно или нет, от этого никуда не денешься. Особенно если твоя версия строится на том, что Бруно убивал по поручению клана.
— Я что-то упустила? Он разве не этим на жизнь зарабатывает?
Джастин со вздохом пояснил:
— Понимаешь, я твоему Флетчеру вчера не все сказал.
Реджи, внимательно посмотрев на него, похлопала ресницами.
— И я пока не хочу, чтобы эта информация до него дошла. Так что пусть останется между нами, — попросил Джастин.
— Я там работаю.
— Но напарником ты сейчас состоишь у меня.
— Так нечестно, Джей. Ты ставишь меня в двусмысленное положение.
— Я в курсе. А что нечестно, так мне плевать, знаешь ли. Если хочешь, чтобы я тебе доверял, пообещай, что никому не скажешь.
— Это что, проверка?
— Зачет-незачет. Пересдачи не будет.
Она задумчиво пожевала губу, на всякий случай поморгала, потом согласно кивнула.
— Вздумаешь соврать, нашему напарничеству конец, — предупредил он.
— Мог бы не уточнять. Ты у нас человек прямолинейный.
— Хорошо.
И Джастин рассказал ей, что случилось во время их встречи с Бруно в «Ла дольче вите».
— Кто был тот парень? — спросила она, когда рассказ подошел к концу.
— Пока не знаю. Я попросил Билли посмотреть отпечатки пальцев, но убийство Ванды и наш разговор с Флетчером случились уже после.
— Потрясающе! Откуда ты добыл отпечатки?
