неуверенно. Карл не мог понять, что за чертовщина творится.
— Эта книга есть в вашем каталоге, — сказал он. — Я ее там видел.
— Вы уверены?
Бартоломью достал из-под стола свой портфель. Открыл его и вытащил оттуда летний каталог «Апекса».
Карл выхватил брошюру из рук издателя, да так резко, что тот чуть было не опрокинулся вместе со стулом.
— Вот он! — воскликнул Грэнвилл. — Его-то она и показывала! У себя дома. Так вы говорите, «Гедеона» не существует? А это тогда что, в самой середине каталога?
С этими словами Карл открыл буклет на том месте, где должна была быть реклама «Гедеона», и протянул Натану. Тот ничего не ответил, писатель пододвинул каталог к себе, предварительно повернув, и в недоумении уставился на разворот. Там был анонс о выходе в свет новой книги британского писателя, автора леденящих душу триллеров.
Карл ошеломленно смотрел на страницы каталога, потрясенный до глубины души.
— Как видите, ни слова о «Гедеоне», — произнес Бартоломью.
— Черт подери! — заорал Грэнвилл в неожиданном приступе ярости. Он вскочил, перевернув стул, под удивленными взглядами других посетителей, но ему было наплевать. — Что здесь происходит? Скажите мне правду, или, клянусь Богом, я… я…
Недоумение, разочарование и бессильная злость переполняли писателя, он не смог закончить фразу. Карл потянулся к Бартоломью, словно хотел схватить его за плечи, чтобы вытрясти правду, но испуганный издатель отпрянул назад, и ногти Грэнвилла впились ему в шею. Выступившая кровь запачкала воротничок рубашки.
Карлу казалось, что он слышит, как в его груди колотится сердце.
— Она купила мой роман, — прошептал он. — И наняла меня, чтобы написать «Гедеона».
— Роман, проданный мертвым агентом и купленный мертвым редактором. Какое удивительное совпадение! Таинственная книга, о которой не знает никто, кроме вас! — Бартоломью в упор посмотрел на писателя. — Если вы и дальше будете упорствовать в своих нелепых притязаниях, — предупредил он с неприкрытой враждебностью в голосе, — мы привлечем вас к ответственности за мошенничество. Наши адвокаты не заминают неприятные дела, они отвечают ударом на удар.
Грэнвилл зажмурился, чувствуя, что почва уходит у него из-под ног.
Затем писатель снова открыл глаза и оглядел зал. Вокруг было тихо. Карл повернулся к Бартоломью и глубоко вдохнул. Тот, увидев, что к Грэнвиллу вернулось самообладание, почти успокоился. Тогда Карл, слегка подавшись вперед, ухватился за край стола и одним резким движением перевернул его. Столовое серебро, тарелки и стаканы разлетелись по ковру. Казалось, все в ресторане застыли от изумления, а метрдотель кинулся к телефону у входной двери. Грэнвилл расслышал слова:
— Полицию, пожалуйста. Семнадцатый участок.
Карл взглянул Бартоломью в глаза. К своему удивлению, писатель заметил, что тот смотрит на него с жалостью.
— Вашим агентом была Бетти Слейтер, не так ли? — спросил издатель мягко.
Когда Карл молча кивнул, Бартоломью продолжил. Его голос теперь звучал совершенно по-другому, словно они с Карлом сидели в офисе, попивая коньяк и предаваясь воспоминаниям.
— Бетти и я были давними приятелями. Она говорила мне о вас, теперь вспомнил. Настоящий талант всегда приводил ее в восторг, несмотря на то что она столько лет проработала литературным агентом. Бетти утверждала, что вы один из немногих по-настоящему одаренных писателей. Мне больно смотреть на вас — всегда жаль, когда такое происходит с человеком, у которого есть талант, слишком редко такие люди встречаются. Вы употребляете наркотики? Да? Если это так, мы вам поможем. Вы вернетесь к своему роману, к тому, что у вас получается. И если все пойдет хорошо, вы даже получите небольшой аванс за свою книгу.
— Мне на самом деле не нужны деньги, — прошептал Карл. — Я просто не знаю, что делать.
— Тогда я вам скажу, — сказал Бартоломью, обернувшись к двери, которая вела на роскошную лестницу. Метрдотель повесил трубку и кивнул. — Уходите.
Грэнвилл увидел, что к нему направляются два официанта, молодой и постарше, с усами, и вскочил с места. Молодой попытался схватить Карла, но писатель увернулся, резко нырнув влево. Грэнвилл понимал, что с усатым ему не справиться, и потому отступил на два шага, а потом рванулся вперед и прыгнул.
Карл рассчитывал, что официант пригнется или просто уступит ему путь, но нет, тот стоял как вкопанный в ожидании столкновения. Колено Карла угодило в челюсть официанта, мужчина рухнул, по- видимому потеряв сознание, но Грэнвилл даже не оглянулся. Он вихрем слетел по мраморным ступенькам вниз, на первый этаж, и ринулся к выходу. Метрдотель, в чьи планы не входила схватка с опасным маньяком, попытался было задержать Карла, но безрезультатно. Гардеробщица, последнее препятствие на пути к свободе, только обрадовалась, когда писатель промчался мимо нее к вращающимся дверям и выскочил на улицу прямо перед такси. Водитель резко затормозил и нажал на сигнал, выражая негодование громкой руганью. До Грэнвилла донесся оклик полицейского.
Карл перебежал Парк-авеню, увертываясь от автомобилей. По его шее стекал пот. Рубашка промокла насквозь и прилипла к спине. Вслед ему кричали еще громче, и тогда Карл повернулся и бросился прочь.
Постепенно крики затихли.
За много кварталов от «Четырех времен года», на углу Пятьдесят четвертой улицы и Девятой авеню, располагалось небольшое бистро во французском стиле. Карл нашел свободное место у стойки и заказал двойной кальвадос, чувствуя, как его собственный голос эхом отдается в ушах. Грэнвилл сидел, отхлебывая из стакана и пытаясь понять, что происходит. Несколько дней назад Гарри Вагнер спросил, знает ли он, во что ввязался.
Карл понял, что не знает.
Совершенно точно, что Мэгги наняла его. Заплатила ему. Как же могло случиться, что нигде не осталось никаких следов? Кто та странная, полуграмотная женщина, чей дневник он изучал последние две недели? Кто снабжал его другими записями, документами и прочей информацией? Кто тот мальчик, хладнокровно и жестоко убивший своего несчастного младшего брата? Что это за источник в Вашингтоне, Гедеон? Почему Гедеон передал материал Мэгги? Какую цель он преследовал? И кто такой, черт возьми, Гарри Вагнер? Какая ему от всего этого выгода?
Карл допивал уже третий двойной кальвадос, как вдруг ему пришло в голову: что, если убийство Мэгги связано с книгой, которую он пишет? В тот день Гарри так и не пришел. Неужели это он убил Мэгги? Или отсутствие Вагнера и смерть редакторши никак не взаимосвязаны? Может, у него самого начинается паранойя? И Бартоломью прав, считая его сумасшедшим?
Вопросы. Тьма-тьмущая вопросов. И ни одного ответа.
Писатель расплатился и побрел сначала в восточном направлении, затем свернул на север, к Центральному парку. Остановился возле телефона-автомата, чтобы позвонить Тонни. Он подумал, что, возможно, она согласится пойти с ним куда-нибудь, чтобы пропустить по стаканчику, а потом они вернутся домой и три дня не будут вылезать из кровати. Три дня? Нет, три месяца, не меньше. Однако Карлу снова не повезло. Автоответчик Тонни сообщил, что девушка на очередных пробах и что ему следует оставить сообщение после сигнала, а она перезвонит, как только сможет.
Карл сумбурно пробормотал, что очень скучает и жалеет, что они не виделись. А еще больше ему жаль, что вся его жизнь оказалась перевернутой вверх тормашками. Он попросил девушку, чтобы та подождала, если придет домой раньше его. Тогда они смогут пойти пообедать вместе, или просто поболтать, или… Грэнвилл повесил трубку, так и недоговорив. Он понял, что его речь звучит как бред сумасшедшего.
Карл сам не знал, как очутился возле дома Мэгги, там, где ждал ее ровно две недели назад.
Тот день казался лучшим днем в его жизни.
Теперь Карлу хотелось, чтобы этого дня никогда не было.
Домой Грэнвилл вернулся не раньше пяти. Он поднялся по ступенькам на свой этаж и уже хотел
