— Это — с удовольствием, — сказала Стефани, разом просияв. — Я обожаю спаржу. И я смогу есть салат, если в нем не будет заправки.
— И еще печеный картофель, — добавил Уилл. — Со сметаной и чесноком.
— Печеный картофель? — переспросила она с таким видом, будто ей предложили нарезанное ломтиками еще бьющееся бычье сердце. — Ты знаешь, сколько калорий содержится в ста граммах печеного картофеля?
— Я никогда об этом не думал, — признался Уилл. — Тогда просто салат и спаржу.
Стефани любовно похлопала его по предплечью.
— Замечательно. От этих коктейлей мне страшно захотелось пить. Можно мне воды?
— Конечно, — сказал Уилл. — Есть одна вещь, из-за которой вы полюбите это старинное местечко. Тут есть колодец с замечательно вкусной водой. Слаще и чище я ничего не пробовал.
— Колодезная вода? — У Стефани чуть дрогнула верхняя губа. Я уверена, что Уилл этого не заметил. — Ты хочешь сказать, вода прямо из-под земли? Это безопасно? Мне кажется, такую воду просто запрещено пить. Как-то раз я видела документальный фильм, в котором показывали каплю воды из водопровода под микроскопом. Там так и бегали всякие гадкие бактерии. И еще там были обнаружены следы огромного количества вредных химикатов. — Стефани еще раз зябко поежилась. — Я обычно пью воду из бутылки. Перье меня вполне устроит.
— Перье, — тупо повторил Уилл. — Я не уверен. Закупками занималась моя помощница…
— Я знаю, что в доме есть вода в бутылках, — вызвалась я. — Я просто сбегаю и принесу для Стефани воду, перед тем как уехать.
— Вы уходите? — спросил Уилл с надеждой в голосе. Возможно, вечер еще удастся спасти, вероятно, подумал он. Как раз после того, как его потенциальная невеста расправится с большим блюдом чеснока и романтичного латука.
— У меня большие планы на вечер, — заверила я его.
На кухне я открыла буфет и нашла бутылку воды, которую оставила ему в понедельник вместе с бутылкой скотча. Польская ключевая вода — самое дешевое, что нашлось в супермаркете. Я взяла бутылку и пластиковый пакет, который нашелся под раковиной, пошла в ванную, плотно закрыла за собой дверь, свернула пробку и стала слушать, как весело журчит польская ключевая, сливаясь в раковину. Затем я присела на корточки перед комодом и вытащила бутылку с колодезной водой. С громким хлюпаньем колодезная вода перекочевала из одной емкости в другую — из супермаркета.
Я вымыла руки, достала свой бюстгальтер из мусорного ведра, предусмотрительно повесила свежие полотенца и достала мыло. Я хотела, чтобы Уилл произвел должное впечатление на свою новую возлюбленную.
В патио счастливая парочка уже принялась за салаты. Стейки магическим образом испарились. Уилл, очевидно, решил отложить свой ужин, чтобы не оскорблять чувств Стефани. Я испытывала нечто вроде восхищения по отношению к своему незадачливому рыжеволосому клиенту, но к его даме я не испытывала никаких теплых чувств.
Я поставила бутылку на стол перед Стефани и послала им обоим воздушный поцелуй.
— Приятного вам аппетита.
Глава 36
В субботу утром я наблюдала за тем, как покупатели дружным потоком входят и выходят из магазина Остина. Шел июнь, сезон свадеб. Когда я увидела, что зеленый фургон Остина подъехал к магазину в два часа дня, я заперла студию и направилась прямо в цветочный магазин.
На Остине были ярко-голубые шорты и бело-зеленая рубашка с логотипом его магазина. В тот момент, когда я вошла, он взял телефон.
Остин поднял на меня взгляд и послал мне воздушный поцелуй, затем начал что-то быстро записывать в блокнот. В магазине его творилось что-то несусветное: бетонный пол весь в обрывках белых шелковых лент, кружева, листьев, стеблей и опавших лепестков. Все проходы были забиты готовыми к продаже цветами: букеты фрезий, апельсиновый цвет, лилии, розы, маргаритки и всякие другие экзотические цветы, названий которых я не знала. Запах был головокружительный. Место это буквально излучало счастье, восторг и радостное ожидание. Очевидно, контраст с моим внутренним состоянием был настолько силен, что я ощутила почти физическую боль. Мне даже захотелось выскочить из этого помещения.
Остин повесил трубку.
— Ну что? — спросил он с заботливым выражением лица.— Что случилось, Кили?
Я даже не пыталась притвориться счастливой.
— Все это свадебное дерьмо. Я знаю, что выгляжу глупо, но мне грустно на все это смотреть. Я все думаю, что моя свадьба должна была…
Остин взял меня за плечи и отвел к деревянной скамье за прилавком.
— Посидите-ка тут, мисс, — приказал он.
Он открыл холодильник, что был у него за спиной, и достал две банки диетической колы. Открыв одну из них, он протянул ее мне.
Открыв свою, он с наслаждением втянул в себя газированную сладость и удовлетворенно вздохнул.
— Ты хочешь поговорить о свадебном дерьме? — спросил он. — Тогда я готов рассказать тебе о свадьбе Бетси Форст. Я был там сегодня с утра. Присутствовал на церковной церемонии. В итоге я попросил ее маму позвонить мне, когда ее ребеночек успокоится. Мне надо было уйти оттуда поскорее, пока и со мной не случился истерический припадок.
— Так было плохо? Остин пожал плечами.
— Вот ты, Кили, можешь мне сказать, что есть такого в этих свадьбах, что заставляет вполне смирную девушку превращаться в сумасшедшую визгливую стерву?
— Это Бетси Форст визжала? Наша маленькая мышка? Да она и говорить-то громко не умеет. Всегда шептала еле-еле.
— Да она словно белены объелась. Я думал, у нее от крика голова оторвется. Она чуть не запустила в меня букетом. Сказала, что цвет роз, что я заказал для ее букета из Эквадора, делает ее больной. Ты можешь себе представить, что мне пришлось встать сегодня в пять, чтобы встретить самолет с розами в аэропорту Атланты?
— Неблагодарная свинья, — согласилась я. — Выходит, у тебя сегодня была одна свадьба?
— Три! Три кошмарные свадьбы, — сказал Остин и глотнул еще кока-колы. — Вторая была еще ничего. Линдси Уинзлер была просто куколка. Но вот Каролина Шумахер… Клянусь, знал бы я, что меня ждет, ни за что бы не взялся. Я говорил ей, что букет, сделанный только из фруктов, — плохая идея. Но она настояла на своем. Так что сама виновата, что вывихнула лодыжку. Откуда им только такие дурацкие идеи в голову приходят?
— Марта Стюарт — вот кто во всем виноват, — с готовностью предположила я. Этот ужасный журнал надо запретить. Мои клиенты тоже его читают. И они тычут пальцем в картинку иговорят, что хотят точно такие стулья, как у Марты в Коннектикуте. Они не хотят верить, что один такой стул ручной резьбы восемнадцатого века стоит больше, чем целый дом — скажем, такой, что был у моих родителей.
Остин согласно кивнул.
— Ты не сказал, как случилось, что Каролина Шумахер вывихнула лодыжку, — заметил я.
Остин закатил глаза.
— Виноград цвета шампанского. Этот мелкий виноград — совсем крохотный, как предполагается, должен украсить собой свадебный букет. И виноградинки у него величиной с мелкий зеленый горошек. Ты знаешь, что принесла мне ее мамаша? Столовый зеленый виноград. Крупный, даже очень. И надо сказать, не самой первой свежести. Вот что получается, когда хочешь сэкономить. Она говорила, что ее такой виноград в букете вполне устроит, вот я и сделал, как она просила. Я всего лишь исполнитель заказа клиента. Как бы там ни было, шесть подружек невесты прошествовали по проходу с этими фруктовыми букетами не первой свежести. И естественно, кое-какие виноградины упали. И их, естественно, раздавили — и пол стал скользким в определенных местах. И ты, наверное, уже догадалась, что было дальше: мисс Шумахер попала своей лодочкой на виноградину, поскользнулась и полетела.
