— Например, по номеру — насколько я знаю, на каждой единице оружия ставится номер. Даже на газовых пистолетах. Ведь так?
— Там номеров нет, — быстро проговорил Сергей Александрович.
Но проговорил без всякого напора, без видимого желания спорить. Просто подал реплику для создания видимости объективности.
— Думаю, что и без номеров принадлежность оружия предприятию можно установить, — вошла я в раж.
Я вдруг представила себя, что занимаюсь основной своей работой — пишу очередную книжку. И поставила своего героя, сотрудника уголовного розыска, перед необходимостью проследить цепочку, по которой крупные партии оружия уходят «налево». Попыталась мысленно представить и саму эту цепочку. Первое и последнее звенья решила исключить из поля внимания — будем исходить из того, что наши собеседники правы и на этих этапах утечка сведений и в самом деле произойти не может. Тогда где же?
— Прежде всего микроструктура металла, смазки, краски, которой производится воронение, пластмассы, которой отделывается рукоятка, — все это, я думаю, в сочетании укажут специалисту на завод и примерный срок изготовления оружия достаточно точно.
— Браво, Барби, — хлопнул в ладоши Самойлов. — Продолжайте, пожалуйста.
Что ж, продолжать так продолжать!
— Для того чтобы оружие ушло не туда, куда нужно, необходимо произвести махинацию с документацией. Нужно, чтобы машины его завезли «налево». Нужно, чтобы охраняемый вагон отцепили не там, где надо… В результате в той или иной степени к хищению оказывается привлечено слишком много людей. Конечно, большинство из них используется вслепую, они не ведают, что творят. Однако вполне возможно, что при определенных обстоятельствах…
— Довольно, Барби, спасибо, — перебил меня Вячеслав Михайлович. И обратился к хозяевам — Вот так, господа! И учтите, что это говорил человек, никакого отношения к подобным делам никогда не имевший.
— И что вы нам предлагаете делать? — угрюмо поинтересовался Сергей Александрович.
— Я? — с наигранным, вернее, подчеркнуто наигранным удивлением переспросил Самойлов. — Абсолютно ничего. В конечном итоге именно вы отвечаете за транспортировку. Именно вы будете платить неустойку в случае, если что-то сорвется. Так что я не предлагаю — я прошу обратить ваше внимание на то, что от проколов никто не застрахован. И чаще всего наш брат «прокалывается» именно там, где абсолютно уверен, что все у него отлажено.
Вячеслав Михайлович умолк и громко начал хрустеть печеньем.
— Ну что, друзья, приумолкли? — он глядел на хозяев с каким-то веселым, озорным вызовом. — Обидно от молоденькой девушки по носу получать?
Наброски будущей книги «НЕУЧТЕННЫЙ ФАКТОР»
Лобач-авиабаза-Голованичев
— Да ты что, офонарел?
Лобач ничего не ответил. Он прекрасно понимал, как выглядит со стороны его предложение. Потому молчал. Надо было только дождаться, чтобы командир полка подполковник Александр Голованичев выговорился, выкричался, выдохся. Тогда с ним можно будет разговаривать. А пока нужно было только выжидать.
Между тем каждая секунда приближала самолет к цели на двести пятьдесят метров — эти метры словно пульсировали вместе с кровью в висках Евгения.
— Ты чего молчишь? Это же трибуналом пахнет! — едва ли не кричал Голованичев.
— А что я тебе могу сейчас сказать, Саша? — подчеркнуто спокойно ответил Евгений. — Кричащий человек никогда никого не услышит.
Еще километр. Или даже два.
Голованичев сдержался. Хорошим командиром никогда не станешь, если в нужную минуту не сможешь зажать себя, скрутить кипящую злость, подавить раздражение. Подполковник воткнул в рот сигарету. Бросил пачку на стол, поближе к Лобачу. Тот тоже выковырнул из нее за фильтр сигарету, достал из кармана зажигалку. Щелкнул контактом, поднес невидимый венчик плазмы приятелю. Потом прикурил сам.
— Неужто это все так серьезно? — Александр в глаза Евгению не смотрел, сумрачно изучая царапины на поверхности стола.
— Да, Саня, серьезно. Серьезнее не бывает. И времени вообще нет. Через двадцать, максимум тридцать… ну сорок минут «борт» будет уже пролетать мимо.
Голованичев скрипнул зубами.
— И как ты себе это представляешь?
Евгений смял недокуренную сигарету, раздавил ее в пепельнице.
— Да понимаю я все, Саня, понимаю, — с досадой сказал он. — Но только пойми и ты. Мимо нас сейчас пролетит целый самолет, под завязку, с перегрузом набитый оружием. Завтра оно, это оружие, попадет в руки террористам, которые станут стрелять из него в наших ребят. Неужели ты…
— Только без патетики! — оборвал Лобача подполковник. — Для того чтобы оружие не расшвыривалось без разбора налево и направо, существуют специальные службы. И ты к ним принадлежишь, между прочим…
Эту, последнюю, фразу он сказал напрасно. Лобач повысил голос, заговорил с напором:
— Да пойми ты, твою мать нехай! Мы через этот самолет можем выйти на всю организацию! Да, кто-то где-то их прикрывает, этих сволочей. Но ведь мы-то с тобой к таким не хотим принадлежать! Пусть у них совести нет, у тех, кто наживается на продаже оружия бандитам, — но у нас-то совесть есть, Саня! Если ты мне не поможешь — пойдешь сейчас домой, посмотри в глаза своему сынишке! В Буденновске и Первомайске убивали таких же детишек, потому что где-то какие-то дяди получили деньги, вложив в руки бандитов оружие. Сначала великие наши генералы и маршалы, которые очень хорошо нынче устроились, оставили здесь горы неучтенных «стволов», а сейчас другие подбрасывают сюда еще и еще оружие всех систем… Кто-то пытается остановить этот поток, да помочь ему никто не желает.
Голованичев резко повернулся. Утопил в панель клавишу.
— Дежурное звено, на взлет! — и тут же перебил себя — Отставить! — перехватив исполненный бешенства взгляд приятеля, спросил — У нас есть готовый к вылету самолет?
Селектор что-то неразборчиво булькнул в ответ.
— Я сам лечу! — и, перебивая негодующее бульканье, резко крикнул — Сказал же, сам, один… Все! Через пять минут буду на старте!
Поднявшись из-за стола, он бросил Лобачу:
— Вот так-то будет лучше — не могу же я своих ребят подставлять!
Голованичев-«борт»
Нужный «борт» он нагнал легко — все же перехватчик это не брюхатый тяжеловоз. Слегка повел от себя влево ручку управления самолетом, на миллиметр подвинул ручку управления двигателем. Описал круг вокруг носа «грузовика». Сквозь фонарь кабины разглядел удивленные лица членов экипажа.
В наушниках раздался голос:
— «Ноль-четырнадцатый», тебя вызывает «тридцать шестой». Ответьте!
— Я «ноль-четырнадцатый», — произнес Голованичев. — На связи.
