— Заткнись, сволочь!
Телохранитель снова пошел по направлению к нашему столику. Рудник-младший, чье лицо неожиданно приняло малиновый оттенок, махнул ему рукой, велев оставаться у двери.
— Предупреждаю, — сказал он. — Это твой последний шанс. Иди и прямо сейчас звони копам, или пожалеешь — очень пожалеешь.
Я взглянул на часы — минутная стрелка перешла за половину первого.
— Слушай, мне нужно возвращаться в город, — сказал я Руднику-младшему. — По-моему, тебе надо поговорить с врачом. Твой отец надругался над тобой, когда ты был ребенком, и ты, видимо, до сих пор не оправился от потрясения. У моей жены есть прекрасный врач — доктор Кармади, имя я забыл. Тебе нужно к нему.
— Гребаный псих, — сказал Рудник-младший и встал. — Чтоб ты сдох.
В его взгляде была угроза. Несколько секунд он не сводил с меня глаз, а потом они с охранником вышли из ресторана. Заплатив по счету, я еще раз взглянул на часы, висевшие на стене, — было двенадцать тридцать шесть. Я еще успевал на встречу в Манхэттен.
Я побежал через улицу к вокзалу. Едва я ступил на лестницу, ведшую на платформу, меня схватили сзади за руки. Передо мной вдруг возник Рудник-младший.
— Думал, так просто отделаешься? — сказал он.
Амбал в майке держал меня, а Рудник-младший несколько раз ударил кулаком в лицо. Каждый следующий удар был больнее предыдущего, моя голова всякий раз рывком откидывалась назад. В кулаке Рудник-младший зажал что-то тяжелое, а может быть, бил кастетом. Стало трудно дышать носом, кружилась голова, я был близок к обмороку.
Напоследок Рудник-младший несколько раз сильно ударил меня в живот, а потом приставил мне в горлу выкидной нож. Острие снизу впилось мне в подбородок.
— Это за отца, подонок, — сказал Рудник-младший.
Он подвинул нож выше, и лезвие проткнуло кожу.
— Хватит, — подал голос телохранитель, — валим отсюда на хрен.
— Признайся, — сказал Рудник. — А то хуже будет.
И они кинулись вверх по лестнице.
Несколько секунд я стоял скрючившись и ловил ртом воздух. Лицо болело, на губах я ощущал вкус крови. Наконец я поднялся и заковылял к турникету.
Стоя на платформе в ожидании поезда, я насколько возможно пытался привести себя в порядок. В заднем кармане я нашел бумажную салфетку и вытер с губ кровь. Скоро салфетка пропиталась кровью, и ее пришлось выбросить. Губы вроде бы перестали кровоточить, но кровь успела закапать рубашку и пиджак.
Скоро подошел поезд. Люди в нем таращились на меня, поэтому я повернулся лицом к дверям, делая вид, что не замечаю взглядов. Я поймал свое отражение в плексигласе дверей и не узнал себя.
На Тридцать четвертой я вышел и стал ждать поезда в центр. Прошло уже пять минут, а его все еще не было. Наконец, без нескольких минут час, поезд медленно подошел к станции. На Сорок седьмой я вышел и стал пробиваться сквозь толпу; это было несложно: при взгляде на мое лицо люди сами уступали мне дорогу. Из здания вокзала я с той скоростью, которую мне позволили развить болевшие ребра, бросился бегом через Шестую авеню к своему офису. В лифте я еще раз взглянул на часы, было пять минут второго.
Карен, сидевшая на ресепшене, сказала, что Джим Тернер с Бобом в конференц-зале. Лицо сильно болело, было больно двигать губами, но, войдя в конференц-зал, я все же ухитрился изобразить некоторое подобие улыбки.
— Джим, рад вас видеть.
Я протянул ему руку, но тут увидел, что она в крови. Я отдернул руку. В глазах Боба и Джима читался ужас.
— Простите за мой внешний вид, — сказал я все с той же вымученной улыбкой. — Со мной случилась маленькая неприятность на Сорок восьмой.
— Вы серьезно? — сказал Джим.
— Да, меня сбил курьер на велосипеде. Вы знаете, они всегда гоняют как сумасшедшие. Я упал, и меня слегка помяло, а с ним совсем плохо. Я остался с ним до приезда скорой — надеюсь, он выкрутится. Но хватит обо мне — давайте поговорим о вашем проекте.
Я пустился объяснять, как наша компания собирается интегрировать новые компьютеры и серверы в сеть «Линукс», обслуживающую фирму Тернера. Мне казалось, что это одна из лучших моих презентаций, но уже через пару минут после начала Тернер бросил взгляд на свой пейджер и встал:
— Извините, у нас возникли проблемы. Мне нужно срочно идти.
— Понятно, ничего не поделаешь. Вы не хотите прямо сейчас выписать чек?
— Нет, все в порядке. Я вам позвоню.
— Вы уверены? — спросил я. — Видите ли, если мы сейчас уладим вопрос с оплатой, уже завтра наши люди могли бы…
— Простите, я должен идти.
Как только Тернер вышел, Боб сказал мне:
— Вы уволены.
— Уволен? — Я был потрясен. — За что? Я не виноват, что ему на пейджер пришло сообщение.
— Дело не в том, что ему на пейджер пришло сообщение.
— А, вы имеете в виду кровь на рубашке. Я объясню…
— Давайте не будем еще больше все усложнять. Просто освободите стол, а окончательный расчет мы пришлем вам по почте.
— Послушайте, я знаю, что в последнее время вел себя странно. Но у меня есть повод так себя вести.
— Не хочу ничего слышать.
— Вы не понимаете, о чем идет речь, — пропала моя жена.
Боб посмотрел на меня как на сумасшедшего. Потом переспросил:
— Пропала?
— Да. Полиция ведет расследование — возможно, ее похитили.
— Я не хочу больше ничего слушать, — сказал Боб. — Я уже принял решение, и это решение — окончательное.
— Вы мне не верите? Тогда позвоните в полицию и сами спросите.
— Перестаньте, Ричард.
— Это из-за Джима Тернера? Я прямо сейчас позвоню ему и все объясню. Я…
— Не стоит звонить.
— Это нечестно.
— Нечестно? — воскликнул Боб. — По-моему, я был с вами более чем честен. Не думаю, что кто- нибудь другой на моем месте проявил хотя бы половину той лояльности, с которой я относился к вам. Я дал вам все возможности преуспеть в этой компании. Мы даже открыли перед вами перспективу получить новую должность, но все зря. Вы рассказываете мне басни о несуществующих встречах, вы опаздываете и уходите раньше положенного, ваш обеденный перерыв продолжается по два часа, вы проваливаете все свои проекты. Мало того — вас к тому же подозревают в убийстве, вы являетесь сюда избитый и в оправдание сочиняете идиотские истории. Плюс сегодня Стив говорит мне, что вы обвиняете его в том, что он забрасывает вас и-мэйлами с угрозами…
— Вот из-за чего вы меня увольняете? Из-за того, что вам сказал Стив?
— Нет, Стив здесь ни при чем. Дело в вас, Ричард. Я по-прежнему считаю вас хорошим парнем, но вы сейчас явно переживаете трудное время. На вашем месте я бы попробовал прежде всего разобраться со своими проблемами.
— Как вы можете верить Стиву! — в отчаянии вырвалось у меня. — Он же не еврей!
Боб покачал головой:
— Идите, Ричард. Пока вы не истощили мое терпение.
