Я встречался с Альбиносом на Северном архипелаге. Нарочно поехал к нему на виллу, хотя Кролик меня отговаривал. После того как я заплатил за обучение в центральном Университете Архипелага, денег у нас было в обрез, и тратить лишние дукаты на сомнительные поездки было глупо. Кто бы спорил! Но в те дни я видел в Альбиносе единственного кандидата в магистры и хотел заранее получить место в его команде.
Альбинос прославился тем, что, сбежав с острова в дни предыдущего хаоса, сумел опубликовать небольшую статью в солидном журнале на Северном архипелаге, проанализировав борьбу за Двойную башню как сражение разжиревших на власти законников с группой силовиков-технарей, занятых обслуживанием крупных заводов.
Я прочел эту статью уже два года спустя на Малом архипелаге. Она показалась мне дельной и умной, и я восхитился Сергом прежде всего потому, что он не поперся, как все мы, на Ледяной континент (все-таки исключения бывают), а объявил о том, что заранее создает свою команду. Я хотел быть с ним. В те дни я мечтал, что он станет магистром.
Альбинос жил скромно – по понятиям Северного архипелага. Двухэтажный особняк на скале, четыре спальни, три ванные комнаты, бассейн, кухня, совмещенная со столовой, и шикарный кабинет. Все это значилось в небольшом объявлении у входа – Альбинос продавал особняк, чтобы переехать в другой, более просторный. Узнав, что я ученик Леонардо, он согласился на встречу.
На самом деле Альбинос не был Альбиносом – он был просто блондином, с приятным легким загаром, с серыми живыми глазами. Первым делом, едва он пригласил меня присесть, я обрушился на него с путаной и невнятной речью, смысл которой сводился к тому, что он, Альбинос, должен создать такую Пелену закона, под которой можно свободно дышать, что граф Рейнвелл что-то такое разрабатывал и теоретизировал, а я вижу только его, Вацлава Серга в роли нового магистра…
– Нет, – прервал мои восторженные излияния Серг.
– Вы не хотите быть магистром?
– Я не собираюсь заниматься такими пустяками, – ответил он.
Я вновь принялся с жаром объяснять, что мы должны наконец позволить жителям острова жить так, как живут здесь, на Северном архипелаге, что, храня в душе память о кошмаре хаоса, невозможно двигаться дальше… Он опять оборвал мою речь. Он смотрел на меня как на балаганного шута, который вздумал указывать королю, как управлять его королевством. Он все время обрывал разговор и как будто подталкивал меня в спину – к своей цели, но я никак не мог сообразить, какова эта цель. Он же раз за разом, как-то прозрачно, не напрямую спрашивал о Леонардо. Узнав, что кристалл Леонардо разрушили, он наконец без экивоков спросил про оправу.
– Ее сломали, – выпалил я без запинки.
Он мило улыбнулся и указал мне на дверь.
Тогда я ровным счетом ничего не понял. Уже спустя много лет сообразил, что его интересовало все то же, что и остальных, – власть сама по себе. О ней он вел разговор. Люди, задыхающиеся под покровом Пелены или умирающие на улицах в дни хаоса, были ему совершенно неинтересны.
Да, я отлично знал, что у всех, кто дерется за Двойную башню, власть стоит на первом месте. Вопрос в другом: что у соперников значится пунктом под номером два.
– А почему вы претендуете на роль магистра? – Я состроил шутовскую гримасу. При этом отлично видимые сквозь кожу мышцы на одной стороне лица напряглись. Много раз проверено: народ при этом начинает заходиться от хохота.
Но Серг лишь приподнял уголки рта.
– Послушай, Феликс, я видел твою Пелену, – заявил снисходительно Альбинос.
Если честно, до этой минуты я был бы рад ему уступить, если бы мог, конечно, – но тут во мне взыграла гордость. Вот же синь! Нет цели, ради которой я готов был снести подобное.
– Вот незадача, вашу-то я не видел! – Я постарался добавить в шуточку как можно больше яду.
Но Серг ничуть не смутился:
– У меня выйдет лучше, смею тебя заверить.
– А кто-нибудь другой заверить меня не может? Так сказать, независимый эксперт.
– У тебя нет свода законов. – Альбинос снова попытался меня уязвить.
– Да этого добра у меня навалом! Целая тетрадь. – Я имел в виду сочинения Ланса. Но я был главным в команде и почитал все достижения соратников своими.
– Чего ты хочешь? – Он был так обескуражен, что решил меня выслушать.
– Ничего. Это вы мечтаете выиграть проиграв.
– А разве ты не мечтаешь о том же?
Его удар пришелся по больному.
– Я не проиграл, – меня аж затрясло. – Я бы сказал вам, идите куда шли, да только теперь вам без толку это делать. Так что скажу просто: валите.
Альбинос выглядел несколько озадаченным. Он не привык, чтобы с ним вот так разговаривали, будто он был мелким вожаком шайки типа Гарри. Видимо, он надеялся, что сможет меня уболтать. Возможно, он бы и сумел уговорить меня – будь в моем распоряжении настоящий кристалл. Но я попросту не мог показать ему фальшивку призрака, а потому вынужден был держаться до конца. Даже если бы он предложил мне пост магистра, а себе скромно оставил пост первого вице.
Он ушел. Очень медленно. Оглядываясь раз за разом. Был уверен, что я одумаюсь. Он так и не понял, что я блефую. Я вам говорил, что играю плохо? Говорил, конечно. Уж не знаю, как у меня вышло задурить башку Альбиносу. Просто потому, наверное, что он и помыслить не мог, что я иду на штурм Двойной башни с фальшивым кристаллом в кармане, готовый заплатить неведомо за что своей жизнью.
– Ты уверен, что правильно поступил? – спросил меня Кролик.
– Разве в дни хаоса кто-то в чем-то может быть уверен?
– Стоит прибавить шагу, – заметила Ада. – Океан вот-вот доберется до Двойной башни. И чтобы установить свою Пелену, мы должны быть первыми.
– Ты слишком переживаешь по поводу предстоящего, крошка. Подумаешь, проиграем! Нам не привыкать!
Роста в Аде метр семьдесят два, и она приходит в ярость, если кто-то называет ее крошкой. Вот и сейчас она фыркнула, как рассерженная рысь. Я, правда, никогда не встречался с рысью лицом к лицу – только видел издалека в городском зверинце. Но я уверен, что рысь должна фырчать точно так же.
– Да, я беспокоюсь, что ты все завалишь, дылда!
Ростом я ненамного выше Ады, и, если она называет меня дылдой, значит, настроение у нее миролюбивое.
– Над Пеленой тебе еще надо работать и работать, – поддержал Кролик графиню.
– Кролик неправ, – улыбнулась мне Ада. – Практически невозможно создать устойчивую Пелену без формы.
– Ты о чем?
– Да о том… – Она вдруг взяла меня под руку, будто мы не драться шли, а гуляли по парку. – Форма для отливки Пелены – это полые стенки Двойной башни. Думаешь, зря все так устроили – из одной любви к искусству? Ха! Когда претендент водружает на постаменте в центре зала свой кристалл, синева начинает подниматься вверх между полыми стенами, вливаясь туда через двенадцать наружных арок, и Пелена формируется как бы сама собой. Будущий магистр лишь слегка подправляет ее, а Создатель волны с помощью оправы регулирует напор синевы – вот и все. Технологии решают все.
– Откуда ты знаешь?
– Кажется, ты позабыл в пылу драки, что мой отец разработал теорию синевы. А я нашла его архив.
Я кивнул. Кажется, желчный налет нашей ссоры наконец исчез.
– Заверяю тебя, Феликс, если бы Серг или Наследник решили сами создать Пелену, не имея под рукой формы, они бы соорудили нечто подобное. Лоскуты, как у тебя. Если бы вообще смогли.
– Ада! – Я рассмеялся. – Ты вернула мне веру в себя.
