вздрогнул от неожиданности, а тут как раз Верка появилась, и это совпало...
Был вечер, тихо, если не считать журчания воды у берега. Стоя в воде по пояс, Коля подводил под прибрежный куст натянутую на окружность проволоки сетку, и в этот момент громыхнул где-то недалеко выстрел - ба-бах! Коля вздрогнул от неожиданности и тут же услышал Веркин голос, веселый, насмешливый:
- Испугался, раб Божий? Не бойся, это дачники ворон пугают.
Она выглядывала, улыбаясь, из-за густой листвы на другом берегу. Одета Верка была в телогрейку, брезентовые брюки и резиновые сапоги.
- Ну что, много наловил? - поинтересовалась она.
Коля заглянул в мокрую холщовую сумку на груди и смущенно признался:
- Мало...
- Да ее тут всю потравили! Иди, отдохнем!
И пока Коля шел через быструю воду к ней, она рассказывала, смеясь:
- Тут три года назад, без тебя, зимой, такое было! Там какой-то завод заразу в воду выпустил, и рыба вся сюда, в нашу речку как поперла! Сплошняком шла! Мешками тащили! Рыбнадзор понаехал, милиция! Мы ее в снег прятать! Всю зиму потом рыбу лопали, до тошноты...
Верка поставила корзину с крапивой и брошенным сверху серпом и уселась под дерево. Рядом сел Коля.
- Фу, запарилась! - поделилась Верка и расстегнула телогрейку, под которой прилипла к телу белая футболка. Сквозь нее просвечивали маленькие налитые груди и темнели соски.
Верка протянула сигареты, но Коля помотал головой и отвернулся. Верка закурила, выпустила дым и прокомментировала ситуацию:
- Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет, так, да?
Она засмеялась. Коля смотрел все куда-то в сторону.
- Эй, раб Божий! - окликнула его Верка. - Ты чего?
- Соловьев теперь тоже нет? - спросил Коля.
Верка засмеялась:
- Они ж весной. Забыл? Весной полно. А знаешь, как твой крестный говорит, когда поют они? 'Пули льют'. Ха-ха! Слушай, а как будет по-афгански 'соловей'?
- Такого нет языка, афганского, - ответил Коля, улыбаясь.
- Ну, ты там на каком калякал?
- На фарси.
- На фарси, на марси, вот я и спрашиваю? Как 'соловей'?
- Буль-буль.
- Как-как?
- Буль-буль.
- Буль-буль! - повторила Верка и залилась смехом, даже на спину упала. Буль-буль! А как будет - 'сигарета'?
Коля вздохнул и нахмурился. Он не хотел это переводить. Верка забеспокоилась:
- Чего, дыма не переносишь? Так бы сразу и сказал.
Ловким щелчком она отправила окурок в речку, и он поплыл в быстрой воде.
- Слушай, а как будет 'вода'?
- Об.
- А... земля?
- Замин.
- А... глаза?
- Чашм.
- А руки?
- Даст.
- А губы?
- Лаб.
Верка лукаво улыбнулась:
- А как сказать: 'Я тебя люблю!'?
Коля покраснел и опустил глаза.
Верка засмеялась:
- Коль, ну ты красная девица, в натуре! Я просто коллекционирую. Гляди, я по-английски знаю: 'Ай лав ю', да? По-французски: 'Же ву зем', по-немецки: 'Их либе дих'... И по-татарски, у меня подружка татарка: 'Мин су яратам'. Коль, Коль, а по-китайски знаешь как? Не знаешь? 'Сунь и вынь'... - Верка захихикала.
- Колька! - донесся с высокого берега зычный голос тетки Сони. - Есть иди! Ну ее, эту рыбу, на хер!
Коля поднялся.
- Слышь, - заговорила Верка, пряча глаза и заволновавшись. - Слышь, Коль... Абдалла... Поехали завтра в кино?
Коля пожал плечами. Но Верка не обиделась, потому что видела, что Коля хочет поехать с ней в кино.
И они поехали на следующий день в кино.
Всю дорогу до города Верка не закрывала рта: и когда они добирались пешком до соседней деревни, где была конечная остановка автобуса, и в автобусе; и в городе, пока шли в кинотеатр, и в кинотеатре... Сеанс еще не начался. Зал был холодным, грязным и почти пустым. Входившие в зал подростки с интересом поглядывали на Верку, единственную здесь даму.
В последнем ряду у прохода сидел тот странный гостиничный постоялец. Хотя в зале было сумрачно, он оставался в темных очках.
Верка грызла семечки, сплевывала шелуху на пол и продолжала говорить:
- Я б никогда не подумала, что ты можешь Федьку отмудохать. Никогда! А с чего вы завелись-то? А то в деревне разное говорят.
Коля нахмурился.
- Пожалел братца... - поняла Верка и засмеялась. - Пожалел, да? Он меня тут не жалел. Он меня знаешь как доставал? Один раз встретил около клуба ночью... 'Верка, дай!' А я говорю: 'С какой стати? С какой стати я тебе давать должна?' - 'А ты с моим братом Коляном ходила?' Я говорю: 'Ну, ходила...' 'Он в Афгане без вести пропал, значит, ты теперь моя по закону'. А я говорю: 'Я такого закона не знаю!' Он говорит: 'Все равно дашь, куда ты денешься'. А я говорю: 'Ты! Я скорее пьяному скотнику у себя на ферме дам, чем тебе!'
Свет погас, пошли титры фильма.
- Девушка, можно потише, - предельно вежливым тоном попросил сзади мелкий мятый мужичонка.
Верка резко обернулась и деланным, противным голосом ответила:
- Сам заткнись, понял?
И, повернувшись к Коле, продолжила свое повествование:
- А он говорит: 'Что?!' А я говорю: 'Что слышал! Таких, как ты, от Москвы до Ленинграда раком не переставить!' Ну, в общем, еле вырвалась... Ладно, давай кино смотреть! - Она повернулась к экрану.
Картина была не наша. Что-то из старинной французской жизни.
Коля не смотрел на экран, а косился на Верку. Когда молчала, она была так хороша. Ее ладонь лежала на подлокотнике, светясь в темноте и маня. Коле очень хотелось взять ее ладонь в свою, но он не решался.
- Гля-гля, щас трахаться будут! - прошептала Верка и сама сжала Колину ладонь.
Она оказалась права. Старинные наряды были сброшены, и смачные звуки любви загуляли по гулкому, пыльному залу.
- Круто, да? Я уже третий раз смотрю! - поделилась Верка.
Коля опустил голову, на лбу его выступил пот.
