скала эта выглядела особенно зловещей. Наперерез Бицилису и его людям спустились из крепости трое – худой высокий парень лет двадцати с небольшим, в посеребренном шлеме, формой напоминающем морскую раковину, и в чешуйчатом нагруднике, но при этом носивший военный римский пояс и гладиус у правого бедра. С ним были два ополченца – с длинными буйными волосами, в льняных рубахах и дакийских штанах, похожих на восточные шаровары, оба вооруженные луками и кинжалами.
Парень в шлеме о чем-то переговорил с Бицилисом, и странная троица вновь полезла на свою верхотуру. Авл рассчитывал, что цель путешествия – это крепость на скале, но ошибся. Перекусив и отдохнув часок, отряд двинулся дальше. Вечером встали лагерем на берегу бурной речки там, где она образовывала небольшой водопад. Неподалеку располагалась хижина – но она была столь мала, что хозяева смогли приютить под кровом лишь Бицилиса. Остальным пришлось ночевать снаружи.
За трапезой у костра Адонис сообщил все, что удалось разведать:
– Траян побил их, представляете? Но и варвары в Мезии здорово порезвились. Ничего, Траян скоро доберется до самой Сармизегетузы – вот увидите! Может, он уже в ближайшие дни здесь появится.
– Лучше скажи, как называется та крепость на скале, – сказал Монтан, кивнув в темноту.
Если б было светло, крепость на скале все равно была бы видна, хотя отошли они уже изрядно.
– Как? Красная скала – вот как, – сообщил Адонис. – Командует в ней Таур, царев любимец. Крепость эту никому не взять.
– Кто бы сомневался! – согласился Монтан. – Но и народу там, судя по всему, немного внутри. Крепость-то невелика.
– А ты попробуй туда заберись, – хмыкнул Адонис.
Траяна ни Авл, ни его спутники не увидели. Зато через два дня пути появились пленные с эскортом. Пленники – все избитые, в грязных туниках, закутанные в какое-то рванье, у многих почернели пальцы на руках и ногах – обморозили в долгом пути.
– Римские солдаты, теперь рабы, – сообщил Адонис и кинулся расспрашивать. Надсмотрщики пытались его отогнать – но какое там, он сумел пролезть к несчастным и вскоре вернулся с новостями: – Все они из Малой Скифии, захвачены Сусагом и переправлены на северной берег. Децебал выкупил всю добычу у Сусага. И пленных – тоже. Теперь их пригнали сюда. Поначалу везли на повозках, значит, очень торопились доставить. Все – военные, бывшие ауксилларии.
– Интересно – зачем они понадобились Бицилису? – спросил вроде как сам у себя Авл.
– Строить плотину. Мы – проектировать, они строить. – У Адониса на все имелся ответ.
Уже в сумерках небольшой караван обогнул подножие очередной горы. Наверху виднелся городок на скале – расположенный на нескольких террасах, он был защищен с одной стороны каменной стеной, а с другой прижимался к горному склону. Там и здесь в воздух поднимались столбы дыма. Похоже, в этом горном поселении было полно мастерских. Кроме домов, что находились под защитой стен, виднелись другие, на открытых террасах.
– Это что, столица? Сармизегетуза? – затаил дыхание Адонис.
– Нет, вряд ли… – пробормотал Монтан не слишком уверенно.
– На обычную дакийскую крепость тоже не похоже, – с видом знатока заметил Адонис.
Они смотрели наверх, гадая, в самом ли деле они проникли в сердце Дакии, или это очередной город- крепость, укрытый в здешних местах с особой целью?
Так и не придя ни к какому выводу, они двинулись дальше, подгоняемые окриками Бицилиса.
До темноты отряд так и не сумел обогнуть гору, пришлось заночевать в одном из поселков на каменной террасе. В этот раз Авлу и его товарищам удалось устроиться на ночевку в жилище, а пленных разместили под навесом хранилища. Хозяева накормили всех путников просяной кашей. Авл настолько устал, что, едва покончив с едой, тут же провалился в сон. Снился ему восточный город, лавочка, и за прилавком он лично, Авл Эмпроний. Чем торговал во сне Авл, разобрать не удалось. А вот покупателя запомнил. Подошел к его прилавку широкоплечий красавец в доспехах, настоящий Геркулес. Вскинул руку в приветствии, улыбнулся.
– Я – Гай Осторий Приск, военный трибун, убитый по твоему доносу, – сказал с улыбкой. – Жду тебя на берегах Стикса, Авл… Скоро…
Бывший доносчик проснулся весь в поту.
– Плохой сон? – спросил Монтан.
Судя по всему, он давно проснулся и успел уже раздобыть кипятка для завтрака.
– Ну да, плохой… – подтвердил Авл.
– Здесь такое место – для вещих снов. Мне приснилось, что меня убивают.
Через час после рассвета Бицилис поднял свой караван, и к полудню они наконец достигли нужного места.
– Вот здесь! – указал Бицилис на горную речку, не слишком бурную, зато глубоко прорезавшую горный склон. – Воду отвести в сторону. Дно обнажить.
– Зачем? – Авл провел по мокрым камням ладонями, пытаясь оценить, насколько податлива порода.
– Дно обнажить, – повторил Бицилис без всяких объяснений.
– Выполним! – не стал спорить Монтан.
И, прихватив ящик с инструментами, тут же полез в реку измерять глубину. Его чуть не снесло потоком. Он выбрался на берег и велел привязать себя к ближайшему стволу ели ремнем. После чего опять ринулся в воду. Вода была неглубока, в лучшем случае, доходила Монтану до груди. Сделав замеры, фабр тут же принялся на плоском камне зубилом размечать чертеж плотины.[148]
Римлянам (грек Адонис давно считал себя таковым) отвели маленький деревянный домишко, прилепившийся к одному из каменных уступов. Пленных же держали в клетках, которые, правда, накрывали на ночь кожами, чтобы защитить от дождя.
– Они что, скот? – спросил Монтан, глядя, как загоняют в клетки уставших после долгой дороги людей.
– Парням повезло, что их не принесли в жертву здешнему Арею, оставили в живых, – отозвался Адонис.
– Чем быстрее построим плотину, тем быстрее покинем эти треклятые горы, – пресек все споры Авл.
Начинало смеркаться, Монтан установил по краям чертежа четыре факела. После чего достал восковые таблички и стал делать подсчеты потребного для работы материала – дерева и камня.
Авл развел костер и принялся готовить кашу. Смотрел на огонь и хмурился. Близость от Сармизегетузы (а он был уверен, что они находятся где-то недалеко от столицы) внушала ему лишь тревогу.
Адонис же прикидывал, что можно купить на обещанные денарии.
Построить плотину было нетрудно и недолго, хотя на работы ушло несколько дней. С каждым днем солнце припекало все больше. Зима то и дело возвращалась, начинал идти снег, но тут же быстро таял. С каждым днем Бицилис все больше и больше нервничал. Когда плотина была готова, и горная речка потекла по новому руслу, обрушиваясь вниз со скалы водопадом, Бицилис потребовал углубить обнажившееся дно, да так, чтобы образовалась настоящая пещера. Странный приказ почему-то не удивил ни Монтана, ни Авла. Чего-то подобного римляне ожидали в душе.
– Какую пещеру? – попытался уточнить Авл. – Каких размеров?
Бицилис обозначил руками нечто, буркнул:
– Как дом.
Более ничего не добавил, повернулся и полез в гору.
– Чей дом? – крикнул ему вслед Монтан. – Твой?
Бицилис не ответил.
Пленные, которым была обещана свобода по окончании работ, не дожидаясь приказа, полезли выбивать ямину во влажном речном ложе. Монтан что-то наскоро прикинул на своих табличках, и они вместе с Авлом отправились отмечать место, где надо рубить породу. Как раз в этот момент Авл увидел в зеленом ельнике двух мальчишек лет восьми. Они с любопытством смотрели на странных людей, что пытались переделать реку. Видимо, где-то рядом находился еще один домик на террасе, и подростки
