— Конечно, — ответила мать. — Много-много оленей.
— Где же они? — воскликнул Бемби.
— Здесь… всюду.
— Но я их не вижу!
— Ты их увидишь.
— Когда? — Охваченный любопытством, Бемби остановился.
— Скоро, — спокойно сказала мать и пошла дальше.
Бемби последовал за ней. Он молчал, раздумывая над тем, что значит «скоро». Ясно, что «скоро» — это не «сейчас», это «потом». Но ведь «потом» может быть и 'не скоро'.
Вдруг он спросил:
— А кто проложил эту тропу?
— Мы, — ответила мать.
Бемби посмотрел удивленно:
— Мы? Ты и я? Мать ответила:
— Ну, мы — олени.
Бемби спросил:
— Какие?
— Мы все, — ответила мать.
И они пошли дальше.
Бемби развеселился. Он храбро прыгал в сторону от дороги, но тут же возвращался к матери.
Вдруг что-то зашуршало в траве. Закачались папоротники, тонкий, как ниточка, голосочек жалко пропищал, затем все смолкло, лишь тихо шептались стебельки и травы, растревоженные чьим-то незримым бегом.
Это хорек охотился за мышью. Вот он прошмыгнул мимо них, осмотрелся и принялся уничтожать добычу…
— Что это было? — возбужденно спросил Бемби.
— Ничего, — сказала мать.
— Но… — Бемби дрожал. — Я же видел…
— Не бойся, — сказала мать. — Это всего-навсего хорек убил мышь. — И она повторила: — Не бойся.
Но Бемби был ужасно испуган, незнакомое щемящее, жалкое чувство проникло к нему в сердце.
Долго не мог он вымолвить слова, потом спросил:
— Зачем он убил мышь?
— Зачем?.. — Мать колебалась. — Пойдем скорей! — проговорила она, будто ей что-то внезапно пришло на ум.
Она быстро устремилась вперед, и Бемби пришлось потрудиться, чтоб не отстать от матери. Он скакал изо всех силенок, а мать молчала, она как будто забыла о его вопросе.
Когда же они снова пошли обычным шагом, Бемби спросил подавленно:
— А мы тоже когда-нибудь убьем мышь?
— Нет, — ответила мать.
— Никогда?
— Никогда.
— А почему так? — с облегчением спросил Бемби.
— Потому что мы никогда никого не убиваем, — просто сказала мать.
Они проходили мимо молодого ясеня, когда сверху послышался громкий, злой крик. Мать спокойно продолжала путь, но Бемби, полный нового любопытства, остановился. Высоко в ветвях над лохматым гнездом ссорились два ястреба.
— Убирайся отсюда, негодяй! — кричал один.
— Не очень-то задавайся, болван! — отвечал другой. — Мы и не таких видывали!
— Вон из моего гнезда! — бесновался первый. — Разбойник! Я размозжу тебе голову! Такая подлость! Такая низость!
Другой, заметив стоящего под деревом Бемби, слетел на нижнюю ветку и гаркнул:
— А тебе что надо, морда? Пошел вон!
Бемби скакнул прочь, нагнал мать и пошел за ней следом, притихший и напуганный. Мать не подавала виду, что заметила его короткое отсутствие, и через некоторое время Бемби заговорил сам:
— Мама, что такое подлость?
Мать сказала:
— Я не знаю.
Бемби немного подумал, затем начал снова:
— Мама, а почему те двое так злились друг на друга?
Мать ответила:
— Они повздорили из-за еды.
Бемби спросил:
— А мы, олени, тоже ссоримся из-за еды?
— Нет, — сказала мать.
— Почему нет?
— Потому что тут достаточно еды для всех нас.
Но Бемби хотелось еще кое-что узнать.
— Мама…
— Что тебе?
— А мы, олени, злимся когда-нибудь друг на друга?
— Нет, маленький, у нас, оленей, этого не бывает.
Они шли дальше. В какой-то миг перед ними разверзлась широкая светлая, слепяще-светлая щель. Там кончалась живая изгородь кустарника, обрывалась тропа. Еще несколько шагов — и перед ними во все стороны распахнулся залитый солнцем простор. Бемби хотел прыгнуть вперед, но мать стояла недвижно.
— Что это такое? — воскликнул он нетерпеливо, очарованный новой прелестью мира.
— Поляна, — ответила мать.
— А что такое поляна?
— Это ты скоро сам увидишь, — строго сказала мать.
Она стала серьезной и настороженной. Вскинув голову, она к чему-то напряженно прислушивалась и глубоко втягивала ноздрями воздух.
— Все спокойно, — произнесла она наконец.
Бемби прыгнул вперед, но мать преградила ему дорогу:
— Жди, когда я тебя позову. Бемби послушно остановился.
— Вот так, — одобрила мать. — А теперь слушай меня внимательно.
Бемби чувствовал скрытое волнение в голосе матери. Он напряг все свое внимание.
— Это не так просто — идти на поляну, — сказала мать. — Это трудное и опасное дело. Не спрашивай почему, — когда-нибудь ты и сам узнаешь. А сейчас запомни хорошенько, что я тебе скажу, Обещаешь?
— Да, — ответил Бемби.
— Так вот. Сперва я пойду одна. Ты стой здесь и не спускай с меня глаз. Если увидишь, что я бегу назад, то и ты беги прочь, беги как можно быстрее. Я уж догоню тебя.
Она замолчала, о чем-то думая, затем продолжала глубоким, проникновенным голосом:
— Во всяком случае беги, беги изо всех сил. Беги… если даже что случится со мной… Если увидишь, что я… что я упала… не обращай внимания. Что бы ты ни увидел, что бы ни услышал, — прочь отсюда, немедленно прочь… Обещаешь?
— Да, — сказал Бемби тихо.
