Данди — это было бы желательнее всего, но, судя по многочисленным деталям, замеченным во время торопливого осмотра, его надежды не осуществились.
Большинство книг, стоявших на полках, которые тянулись вдоль всей стены, было на немецком языке, а письма, прижатые пресс-папье на большом письменном столе, были адресованы мистеру Герману Брегеру.
Хикс действовал быстро и бесшумно. Ни один ящик стола не был заперт на ключ, и ни в одном из них не оказалось пластинки со звуковой записью. Ее не оказалось ни в ящиках гардероба, ни на полках просторного шкафа для одежды. На книжных полках аккуратными стопками лежали научные журналы. Он обследовал все просветы между ними, но ничего не нашел. Затем взглянул на кровать и отрицательно покачал головой. Подойдя к книгам, Хикс начал выдвигать их. Наклонять и заглядывать, нет ли чего за ними. Неожиданно он остановился, выругался про себя и уселся за письменный стол.
Он подумал, что валяет дурака. Во-первых, нет никаких оснований предполагать, что Брегер припрятал эту пластинку в своей комнате, а во-вторых, искать нужно с помощью головы, а не рук. Например, если бы он сам захотел спрятать в этой комнате тонкий плоский предмет, то как бы он поступил? Хикс осмотрелся по сторонам и после некоторого размышления понял, что ответ находится здесь, прямо у него под рукой.
На столе в планшете для писчей бумаги лежали три промокательных листа. Достаточно снять верхний лист, прорезать в двух нижних листах круглое отверстие размером с пластинку и вставить ее в это отверстие, а потом положить на место верхний промокательный лист, затем приказать миссис Пауэлл ничего не трогать на столе — вот и все. Великолепно. Пластинку при желании всегда можно взять, и в то же время вряд ли ее кто-нибудь случайно обнаружит. Окажись он на месте Брегера и располагая такой замечательной возможностью, было бы просто позорно не украсть пластинку и не спрятать ее.
Хикс подцепил края верхнего промокательного листа, вытащил его из зажимов, приподнял лист и застыл.
— Черт побери! — воскликнул он. — И надо же такое придумать!
Пластинки там не оказалось. Но в двух нижних промокательных листах была вырезана дыра, не круглая, а квадратная, а в ней лежала фотография Джудит Данди на плотном картоне — точная копия того снимка, который Хикс показывал утром секретарше в офисе компании «Репаблик продактс». На картонной рамке, внизу, четким красивым почерком чернилами было написано:
— Ну и святоша, — в изумлении произнес Хикс.
Он еще раз прочитал надпись. Вот мерзость. Ему стало немного не по себе, но ненадолго — нужно было поразмыслить о практических аспектах этих строк.
Этим он и занимался, укладывая на место верхний промокательный лист — вставляя в пазы его углы и аккуратно разглаживая сам лист. Потому что, хотя это и кажется нелепым, суетливый и лупоглазый Брегер, охваченный пламенной страстью к Джудит Данди, вполне мог вмешаться и, чтобы избавить любимую женщину от последствий ее глупого поступка, спрятать пластинку в своей комнате. Конечно, он вполне мог ее уничтожить, но возможно, и сохранил…
Хикс встал и снова огляделся. За книгами? В матрасе? Потом опять порывисто сел — чьи-то быстрые шаги протопали по коридору и затихли возле его двери. А когда дверь распахнулась и Герман Брегер вошел в комнату, Хикс сидел за письменным столом, небрежно откинувшись на спинку стула, вытянув на столе руки и широко зевая.
Брегер резко остановился и, пораженный, вытаращил на него глаза.
— Прошу прощения, — дружелюбно произнес Хикс. — Думаю, вы очень удивлены, застав меня здесь.
— Это моя комната, — резко заявил Брегер.
— Да, мне это известно.
— Но я ничуть не удивлен. Я больше ничему здесь не удивляюсь. — Брегер подошел к кровати и присел на край. Потом неожиданно с горечью воскликнул: — Не стану больше работать в этой лаборатории! Ни за что! Это было тихое и спокойное место, где я мог работать. А теперь — нате вам! По вечерам я сиживал на этой террасе и слушал журчание ручья!
Хикс кивнул:
— А сейчас там пролилась кровь. Но я сомневаюсь, что она пролилась для того, чтобы позлить вас.
— Я этого и не говорю. Что вы делаете в моей комнате?
— Жду вас. У меня к вам вопрос.
— Не собираюсь отвечать на него. Там, внизу, я ответил тому человеку на тысячу дурацких вопросов.
— Мой вопрос не дурацкий, а по существу. Что находилось в вашем портфеле в тот вечер, когда вы забыли его на квартире у Данди?
Брегер нахмурился, глядя на него.
— В моем портфеле?
— Да-а. С месяц назад. На следующее утро Росс специально ездил в город, чтобы забрать его.
— Вы спрашиваете меня, что в нем находилось?
— Ну да.
— Кто посоветовал вам спросить меня об этом?
— Миссис Данди.
— Вы — лжец.
Брови Хикса взметнулись.
— Может быть, в этом конкретном случае вы и правы, — согласился он. — О портфеле она сказала мне вчера, кода мы обсуждали это дело, но о том, чтобы спросить вас, что в нем находилось, мне помнится, она так буквально не говорила. И все же я вас спрашиваю. Я работаю на миссис Данди.
— Не может быть.
— Что не может быть?
— Вы работаете не на миссис Данди. Вы работаете на мистера Данди.
— Так же, как и вы. Все это дела семейные. Я просто пытаюсь рассеять небольшое недоразумение. Вы об этом знаете.
— Ничего я не знаю! — Брегер вскочил с кровати и взмахнул руками. — Боже мой! — вырвалось у него. — Единственное, чего я прошу, — это позволить мне спокойно работать! Единственное, чего я хочу, — это немного нежности! Немного нежности в отношениях между людьми! — От возмущения он выкатил глаза. — Работа для меня превыше всего! А что происходит в тех местах, где я работаю? Какие-то темные истории и, возможно, отвратительные вещи! — Он прошипел: — Подозрения! Теперь погибла эта женщина, именно там, где я сидел по вечерам и слушал журчание ручья! Разве я смогу теперь сидеть на этом месте?.. И вдобавок ко всему — я прихожу в свою комнату и застаю вас…
Дверь отворилась, на пороге показался полицейский, тот, с которым Хикс столкнулся в зале. Он взглянул на Хикса и любезно сообщил:
— Вас приглашают вниз.
В гостиной зажгли свет, хотя сумерки еще только подступали. Это была просторная и приятная комната с удобными креслами и диванами, все еще покрытыми пестрыми летними чехлами. В гостиной находились двое мужчин в униформе полиции штата, не считая того, который сопровождал Хикса. Они сидели за большим столом, освещенным настольной лампой, вместе с тремя мужчинами в гражданской
