вскричал Бемби. - Травинка, а прыгает!.. И как высоко прыгает!
- Какая же это травинка? - сказала мать. - Это самый настоящий кузнечик.
- Зачем же он так прыгает? - спросил Бемби.
- Мы вспугнули его.
- О! - Бемби повернулся к кузнечику, усевшемуся на стебель маргаритки. О! Вы напрасно пугаетесь, мы не сделаем вам ничего плохого, - сказал Бемби вежливо.
- Я не из пугливых, - скрипучим голосом ответил кузнечик. - Я только в первый момент немного испугался. От неожиданности. Я разговаривал с женой...
- Извините, пожалуйста, - сказал Бемби огорченно. - Мы вам помешали...
- Не беда, - проскрипел кузнечик. - Раз это вы - не беда. Но ведь никогда не знаешь заранее, кто идет. Приходится быть начеку.
- Видите ли, - доверительно начал Бемби, - я первый раз в жизни попал на поляну. Моя мать...
Кузнечик капризно склонил голову, нахмурился и проскрипел:
- Знаете, меня это нисколько не интересует. У меня нет времени выслушивать болтовню. Меня ждет жена. Хоп!.. - И он исчез.
- Хоп! - повторил Бемби, ошеломленный изумительным прыжком кузнечика.
Он подбежал к матери:
- Знаешь... я говорил с ним!
- С кем?
- С кузнечиком. Он очень приветливый. И мне он тоже понравился. Он такой зеленый, а потом вдруг стал совсем прозрачным, прозрачней самого тоненького листа.
- Это крылья, - сказала мать. - Он выпустил крылья.
- Да? - Бемби продолжал свой рассказ. - У него такое серьезное, задумчивое лицо. И очень милое. А как он прыгает! Наверно, это ужасно трудно. Сказал 'хоп' и сразу пропал.
Они пошли дальше. Беседа с кузнечиком разволновала и немного утомила Бемби - ведь он никогда еще не беседовал с посторонними. Он почувствовал, что должен подкрепить свои силы, и потянулся к матери.
Когда он вновь стоял спокойно в нежном дурмане того легкого опьянения, какое всегда испытывал, насытившись из тела матери, он приметил в плетении травинок светлый, подвижный цветок. Нет, это не цветок, это опять бабочка. Бемби подкрался ближе.
Мотылек лениво повис на стебельке и тихонько двигал крылышками.
- Пожалуйста, посидите вот так! - попросил Бемби.
- Почему я должен сидеть? Я же бабочка! - удивленно отозвался мотылек.
- Ах, посидите хоть одну минуточку! - умолял Бемби. - Мне так хотелось увидеть вас вблизи. Окажите милость!..
- Ну, если вы так просите, - снисходительно сказала белянка. - Только недолго.
- Как вы прекрасны! - восторгался Бемби. - Вы прекрасны, как цветок!
- Что? - Бабочка захлопала крылышками. - Как цветок? В нашем кругу принято считать, что мы красивее цветов.
Бемби смутился.
- Конечно... - пробормотал он. - Куда красивее. Извините, пожалуйста... Я только хотел сказать...
- Мне совершенно безразлично, что вы хотели сказать, - оборвал его мотылек.
Он жеманно изгибал свое хилое тельце, кокетливо двигал усиками.
- Как вы прелестны! - восхищался Бемби. - Что за чудо эти белые крылья!
Мотылек расправил крылышки, затем плотно сложил их парусом.
- О! - воскликнул Бемби. - Теперь я вижу: вы куда красивее любого цветка! К тому же вы еще можете летать, а цветы не могут. Ведь они привязаны к одному месту.
- Хватит, - сказал мотылек. - Я действительно могу летать.
Он так легко вспорхнул, что Бемби не уловил момента взлета. Мотылек плавно и грациозно взмахивал белыми крылышками и вот уже парил в сиянии солнечного луча.
- Только по вашей просьбе просидел я так долго на одном месте, - сказал он, порхая вокруг Бемби, - но теперь я улетаю.
И все это было поляной...
В глубине леса хоронилось убежище, принадлежащее матери Бемби. Маленькая хижина, настолько тесная, что Бемби и его матери едва хватало места, настолько низенькая, что, когда мать стояла, голова ее упиралась в ветви, образующие потолок. Всего в нескольких шагах от хижины проходила оленья тропа, и все же хижину было очень трудно, почти невозможно обнаружить. Надо было знать особую примету, скрытую в кустарнике...
Густое плетение орешника, боярышника и бузины лишало хижину даже того скудного света, который проникал в лес сквозь кроны деревьев; ни один лучик солнца не достигал травяного пола хижины. Здесь, в этой хижине, появился на свет Бемби, здесь ему предстояло жить.
Сейчас усталая мать крепко спала. Бемби тоже было задремал, но вдруг проснулся, полный свежих жизненных сил. Он вскочил на ноги и огляделся. Хижина была погружена в тень, и можно было подумать, что уже наступили сумерки. Лес негромко шелестел. По-прежнему слышался слабый писк синицы, порой высокий хохоток дятла или радостный крик вороны. Но все эти отдельные звуки тонули в большой тишине, объявшей полдневный мир. Если же хорошенько прислушаться, то можно было уловить, как в раскаленном зное кипит воздух. Истомная духота наполняла хижину.
Бемби наклонился к матери:
- Ты спишь?
Нет, мать уже не спала. Она проснулась в тот самый миг, когда Бемби вскочил на ноги.
- А что мы сейчас будем делать? - спросил Бемби.
- Ничего, - ответила мать. - Нам нечего делать. Ложись спать.
Но спать Бемби совсем не хотелось.
- Пойде-ом, - завел он. - Пойдем на поляну.
Мать подняла голову:
- На поляну? Сейчас... на поляну?
Страх, звучавший в ее голосе, передался Бемби.
- Разве сейчас нельзя на поляну? - спросил он робко.
- Нет, - резко и твердо прозвучал ответ. - Нет, сейчас это невозможно.
- Почему? - Бемби чувствовал, что за этим скрывается что-то таинственное и грозное. Но вместе со страхом росло в нем желание знать все, до самого конца. - Почему мы не можем пойти на поляну?
- Ты все узнаешь, когда подрастешь.
- А я хочу сейчас, - не отставал Бемби.
- В свое время ты узнаешь, - повторила мать. - Ты еще маленький, а с детьми не говорят о таких вещах. Сейчас... на поляну!.. Как можно думать об этом!.. Средь бела дня...
- Но ведь мы уже были на поляне, - возразил Бемби.
- Это совсем другое дело, - сказала мать. - Мы были ранним утром.
- Разве только ранним утром можно ходить на поляну?
Бемби был очень любопытен, но терпение не изменяло матери.
- Да, ранним утром, или поздно вечером... или ночью.
- И никогда днем? Никогда?..
Мать колебалась.
- Бывает, что некоторые из нас ходят туда и днем, - сказала она наконец. Но я не могу тебе всего объяснить, ты слишком мал... Те, кто ходит туда, подвергают себя великой опасности.
- А что значит 'великая опасность'?
Бемби был очень упрям, когда его что-либо интересовало.
- Вот теперь ты видишь сам, что тебе этого не понять, - уклонилась мать от ответа.
Бемби казалось, что он мог бы все понять, если б мать захотела ему объяснить как следует. Но он замолчал.
- Мы все любим день, - продолжала мать, - особенно в детстве. И все же днем мы должны затаиваться. Только с вечера до утра можем мы свободно гулять. Понимаешь?
- Да...
- Вот потому-то, дитя мое, мы и должны оставаться дома. Здесь мы в безопасности... А теперь ложись спать.
Но Бемби никак не мог угомониться.
- Почему мы здесь в безопасности? - спросил он.
- Потому что нас охраняют кусты, валежник и старые, прошлогодние листья, потому что в вышине несет свой дозор ласточка. Все они наши друзья, в особенности старые, сухие листья, устилающие землю. Чужой может подкрасться, не потревожив кустарника, не хрустнув сучком валежника, он может обмануть даже зоркий глаз ласточки, но ему не обмануть старую, пожухлую, вялую и чуткую прошлогоднюю листву. Она тут же подаст нам знак сухим и громким шорохом. И мы задолго узнаем о приближении чужака.
- А что такое 'прошлогодняя листва'? - осведомился Бемби.
- Поди сядь подле меня, - сказала мать. - Я расскажу тебе...
Бемби послушно уселся рядом с матерью, и та начала свой рассказ. Оказывается, деревья не всегда зеленеют и солнце не всегда льет с неба свое щедрое тепло. Наступает пора, когда солнечный свет слабеет и холод окутывает землю. Тогда листья теряют свою свежую зеленую окраску, желтеют, краснеют, буреют и медленно опадают. И лишившиеся своего наряда деревья, словно жалкие нищие, простирают к небу голые, черные, обобранные ветви. Опавшая листва устилает землю и громко шуршит при каждом прикосновении. Попробуй-ка подкрасться незамеченным! О, эти добрые сухие листья - усердные и неусыпные стражи! Даже сейчас, среди лета, схоронившись под свежей травой, несут они свою верную службу...
Бемби прижался к матери, он забыл о поляне. Когда мать кончила рассказывать, он глубоко задумался. В нем пробудилась любовь к милым старым листьям, так прилежно творящим свою добрую работу, несмотря на то что они увяли и давно утратили тепло жизни. Но что же такое, в конце концов, 'опасность', о которой постоянно твердит мать? Раздумье утомило его. Кругом было тихо, лишь снаружи приглушенно кипел на жаре воздух. И Бемби уснул.
Однажды вечером Бемби вновь пришел с матерью на поляну. Он думал, что знает поляну вдоль и поперек, что он видел там все, что можно увидеть, слышал все, что можно услышать. Но оказалось, мир куда богаче и разнообразнее, нежели он себе представлял.
Вначале все было так же, как и в первый раз. Он долго играл с матерью в веселую игру 'догонялку'. Он самозабвенно носился по поляне, хмельной от воздуха, простора и небесной голубизны, как вдруг заметил, что мать остановилась. Бемби затормозил так круто, что все его четыре ноги разъехались в разные стороны, и ему пришлось высоко подпрыгнуть, чтобы снова собрать их под собой.
Судя по всему, мать с кем-то разговаривала, но высокие травы скрывали ее собеседника. Бемби
