— Честно, как перед Богом, Дол, не знаю, как случилось, но эти дети получили хорошее ата-та даже от такого горе-злоумышленника, как я.
— Боже мой, Лен, ты его отколошматил?
— Нет, только собирался. Я учинил ему разнос на манер его дивизионного начальства. Но все в пределах конституции, я прямо ему высказал все, что накипело. Даже напомнил ему, что я американский гражданин. Не волнуйся, я вел себя, как подобает джентльмену.
— Да я и не волнуюсь, — поморщилась Дол. Белки его голубых глаз были налиты кровью, он был небрит, рубашка мятая, галстук съехал набок. Волосы были в беспорядке, большем, чем обычно. — Впрочем, это неправда, волнуюсь. Я пользуюсь случаем попрактиковаться в своем ремесле, расследую это убийство.
— Вот и отлично. — Лен развалился на скамейке и заложил руки за голову. — У тебя лучше получится, чем у этого солдафона. Проклятый придурок прикидывался, что подозревает меня.
— Может, он и в самом деле подозревает.
Лен проворчал:
— Только не пугай меня, как бы поджилки не задрожали.
— Я не пугаю. Хочу, чтобы ты хорошенько раскинул мозгами. Например, расскажи-ка мне, что случилось вчера у Мартина в доме. Как я понимаю, ты появился там в три часа. Что потом?
— Ага! — Лен привстал. — Вот в чем дело. Делаешь вид, что расследуешь убийство, а на самом деле пытаешься выяснить мои отношения с другими бабами? Наконец ты себя выдала! Твоя ревность дошла до точки, и тебе уже с ней не справиться. Вот-вот свихнешься. Я отказываюсь защищать…
— Пожалуйста, Лен, перестань. Мне надо знать, что произошло.
Он простер к ней руки:
— Ты настаиваешь? Хорошо, мы приехали туда в три часа. Мартин гнал как черт. На пороге застали Стива Циммермана. У него был такой вид, как будто его напичкали слабительным! Мартин извинился и смотался со Стивом в дом. А Сильвия откопала туфли, ракетки, мячи да этого, как его, который натянул нам сетку…
— Ты хочешь сказать, де Руде?
— Точно. Мы с Сильвией пошвыряли мяч туда-сюда недолго. Потом она захотела посидеть, якобы поговорить. Сказала, что о моей работе. На самом деле ей надо было меня заарканить. Когда вышел Мартин, она тут же взмахнула дирижерской палочкой, только и ждала этого мгновения. Но я был как гранит. Ни на дюйм не поддался, все время думал только о тебе. Мартин разнервничался, пошел вразнос, стал ко мне цепляться. Ну, парочку достойных комментариев он от меня схлопотал. Сильвия расстроилась, поперла в дурь. Я подумал: как бы не закончилось кровопролитием. Откланялся им и побрел сюда. Не было у тебя более преданного мужчины… продолжать?
— Только без шуток. Давай одни факты. Потом… как сказал Шервуду, ты пришел сюда и стал искать Сторса. Нашел его на скамейке спящим. Ушел, будить его не стал. Обошел дом с парадной стороны, встретился с Сильвией на теннисном корте. Все верно?
— Да ты же слышала, как я рассказывал, — недоуменно поднял брови Лен. — Опять Сильвия? Угу! Но в этот раз интима не было, мы играли…
— Не кривляйся, пожалуйста. Когда ты поднимался по склону, обходил дом, ты видел кого-нибудь? Джэнет или Рэнта, а может, и кого-нибудь еще?
— Дол, любовь моя! — Лен весь изогнулся, но сумел поставить ноги на землю. — Чем ты занимаешься, как тебе кажется?
— Да я сказала тебе. Расследую убийство Сторса.
— Но не… дорогая леди… не так это делается. Мне кажется, ты темнишь. Спрашиваешь меня про какие-то мелочи, о Мартине. Какого черта, разве может это все иметь отношение к убийству?
— Я сама не знаю. — Дол смотрела ему прямо в глаза. — Спрашиваю обо всем, что в голову взбредет. Вот хорошо бы узнать, зачем Стив вчера с утра пошел в офис к Сторсу… да, хорошо бы. И еще меня удивляет, зачем ты сказал всем нам вчера, что искал Сторса, но не смог его найти.
Лен отмахнулся:
— У тебя крыша поехала. Перегрелась на солнышке. Послушать, так тебя это и взаправду колышет.
— Представь себе. Ох, да. Я помню. Ты так естественно и убедительно объяснил свою ложь, но все равно мне надо знать. Я детектив, мистер Чишолм. И я прекрасно знаю, как ты умеешь скрывать мысли и чувства, какой ты опытный и старый врун. После того как ты объяснил Шервуду, почему ты сказал, что не нашел Сторса, ты опять соврал ему сегодня утром. При всем честном народе.
— Я? Ты спятила. Я человек чести!
— Ты соврал, — покачала головой Дол.
— Что именно?
— Ты сказал, что любишь меня, единственную женщину на свете.
— Ну боже мой! — вскочил Лен. — Вот она, твоя благодарность. Только потому, что я не дарю открыточки и цветочки да не скулю возле тебя, как больной телок, ты думаешь, что можешь вот так сокрушить мою страсть? Дунуть, плюнуть, и нет ее? Ты так думаешь?
— Прекрати. — Его слова не произвели на Дол ни малейшего впечатления. — Перестань, Лен. Все эти чудачества хороши, пока просто помогают тебе скрыть то, что ты не хочешь показывать. Я не возражаю. Иногда мне это даже нравится. Но только не сейчас. Может, это и не имеет отношения к этому делу, только должна тебе сказать, что я все знаю. Ты влюблен в меня не больше, чем в китайскую императрицу.
— В Китае нет императрицы. Ты играешь с моим сердцем, как кошка с мышкой. Китай стал республикой…
— Лен, когда ты только заткнешься? Ты принимаешь меня за слабоумную? Воображаешь, я не знаю, что ты без ума от Сильвии?
Удар пришелся в цель. Он был совсем не готов к нему, по его лицу она видела это. Но он хорошо держал удары, быстро справился с собой. И в голосе его зазвучала беспечность.
— Скажи-ка еще разок! А то я не поверил. Неужели ты так ревнуешь? Тебя терзают те же демоны, что и меня…
Дол покачала головой:
— Не старайся, Лен. Я заметила это несколько месяцев назад. Ты влюбился в нее сразу же, как только увидел. В тот весенний день, у Гиффордов. Не знаю, почему ты не пробовал отвадить от нее Мартина и не занялся ею всерьез… А может, и пробовал, да ничего не вышло. Конечно, у тебя прекрасный набор фраз и жестов, которыми ты прикрываешься. Только я хорошо образованна, и меня трудно обмануть. Она приворожила тебя, да еще как. Ты не мог удержаться от желания увидеть ее, только взглянуть, послушать голос. Но ты не хотел выдать себя и сделал вид, что увлечен мной. Полагаю, ты решил, что мне все равно не сможешь причинить боль, несмотря на весь свой шарм. Я привита, и у меня иммунитет к такого рода вещам. Я благодарна тебе за твой расчет…
— Дол, ты проклятая дура…
— Тогда кто же ты? Если бы у меня не было иммунитета, я бы не так легко тебя раскусила. А почему, ты думаешь, я терпела всю эту клоунаду? Из-за чего еще, если не из сострадания? Мне жаль тебя. Конечно, будь это кто-нибудь другой, не Сильвия, я бы не беспокоилась. А она такая очаровательная и желанная, честная и нежная. Если бы я была мужчиной, страстно влюбленной в нее, как ты… если бы я хотела ее, как ты, и не могла получить… да, вот к чему я клоню. К чему такое самоунижение? Ты перед Мартином не в долгу. Священность помолвки для тебя пустой звук. Ты использовал меня вместо вешалки для шляпы целых четыре месяца — я не брыкалась. Теперь я заслужила право знать правду. Почему у тебя не хватило мужества даже попытаться отбить ее?
Лен прорычал:
— При чем здесь мужество?
— Тогда почему?
Он покачал головой. Медленно встал, засунул руки в карманы и уныло уставился на Дол. Снова покачал головой, повернулся, отошел футов на шесть по тропинке, сорвал чайную розу, смял в ладони и бросил на гравий. Потом вернулся.
