подкреплено доказательствами. Вы могли бы прийти сюда в половине седьмого?
Я покачал головой.
— Я всего лишь посыльный. Ниро Вульф обедает в семь. Он живет на Западной Тридцать пятой улице и приглашает вас отобедать с ним сегодня. Вы согласны?
— Разумеется, нет!
— Хорошо, тогда все. — Мне уже порядком надоел этот старый замшелый столп общества. — Если вас будет мучить чесотка от любопытства, не вините нас. Особой нужды в ваших секретах у нас нет, просто хотелось по ходу дела со всем разобраться. Мои три минуты истекли.
Я повернулся, чтобы уйти, но не спешил. Когда я коснулся дверной ручки, за спиной я услышал голос:
— Мистер Гудвин.
Не отпуская дверную ручку, я обернулся.
— Я принимаю приглашение мистера Вульфа. Буду у вас в семь.
— О'кэй. Я дам адрес вашей секретарше.
С этими словами я вышел.
12
Я часто гадал, сколько в Нью-Йорке найдется людей, готовых дать Вульфу деньги взаймы. Я насчитал чуть больше тысячи, потом, подумав, ужал до одной тысячи. Конечно, тех, кто остался ему благодарен, гораздо больше, но есть и такие, у кого много причин ненавидеть его. Я понимал, что надо быть в определенных отношениях с человеком, прежде чем захочешь попросить у него денег, и, к тому же, надо быть уверенным, что в ответ получишь их, а не недовольную гримасу или смущенное бормотание. Для этого должны быть взаимное доверие, доброжелательность, благодарность, не омраченная сознанием обязательства, что всегда тяготят и оставляет чертовски неприятный осадок. Да, пожалуй, не более тысячи. Я не скажу, чтобы Ниро когда-нибудь злоупотреблял этим. Помню, пару лет назад, когда нам действительно понадобились деньги, я предложил обратиться к мультимиллионеру, который был обязан моему хозяину всего лишь такой безделицей, как собственная жизнь. Но Вульф, не задумываясь, отверг мою идею. «Нет, Арчи, — сказал он. — В природе есть закон: преодолев инерцию, движущая сила возрастает. Начав брать деньги в долг, я кончу тем, что уговорю министра финансов отдать мне весь золотой запас страны». На что я ему тогда ответил, что судя по состоянию наших дел мы нашли бы ему применение, и не только ему. Однако Вульф наотрез отказался брать деньги в долг.
Следует заметить, что после обеда в среду в мой список безоговорочно был внесен доктор Натаниэль Брэдфорд. Вульф буквально очаровал его, как он это умеет, если захочет. До прихода доктора, между шестью и семью, я коротко информировал Вульфа о событиях дня. За столом я сразу заметил, что Вульф разделяет мое мнение, что доктор Брэдфорд вне подозрений. Мой хозяин держался на редкость непринужденно. Обычно от моего наметанного взгляда никогда не ускользал тот момент, когда в беседе Вульф вдруг переходил на официальный тон, означавший всегда одно — у его собеседника прибавилось шансов угодить за решетку, и не без его, Вульфа, помощи.
На этот раз хозяин и гость беседовали об альпийских садиках, экономике страны и политиках из Таммани Холла.[4] Вульф выпил три бутылки пива, Брэдфорд — бутылку вина. Я пил молоко, правда, до обеда у себя в спальне я подкрепился рюмочкой хлебной водки. Разумеется, я рассказал Вульфу, что думает старый доктор о профессии сыщика, и добавил от себя, как я расцениваю подобный выпад. На что Вульф ответил:
— Не принимай близко к сердцу, Арчи, это всего лишь пережиток фетишизации варварских предрассудков.
— Еще одно ваше эффектное изречение, без всякого смысла.
— Ошибаешься, Арчи. Я не терплю дешевых эффектов, пора бы знать. Создав манекен по своему образу и подобию и дав ему в нос, не будешь же ты ждать, что у тебя пойдет кровь из носа.
— У меня — нет, а вот ему, когда все это закончится, я бы с удовольствием врезал.
Глядя на мою нехорошую ухмылку, Вульф скорбно вздохнул.
— Вот видишь, мое изречение не так уж лишено смысла.
После обеда, в кабинете, Вульф предупредил старого доктора, что, хотя у него есть к нему вопросы, он все же начнет не с них, и рассказал ему все: о Карло Маффеи, газетных вырезках, об испуге Анны Фиоре, когда он спросил о клюшке, о его, Вульфа, попытке заключить пари с окружным прокурором Андерсоном, о письме и ста долларах, которые получила Анна. Рассказал все, что было, и закончил словами:
— Начав свой рассказ, я не взял с вас обещания, что все останется между нами, но теперь я прошу вас об этом, ибо здесь затрагиваются и мои интересы. Я хочу получить пятьдесят тысяч долларов.
Брэдфорд успокоился и размяк. Он все еще не понимал Вульфа, но уже не питал к нему недоверия и обиды, а от доброго вина он вообще стал видеть в нем своего друга.
— Удивительная история, — заметил он. — Удивительная. Разумеется, я никому не расскажу, я ценю ваше доверие. Но я не совсем понял отдельные детали и еще кое-что, но прекрасно понял одно — правда о смерти Барстоу необходима вам для поисков убийцы Карло Маффеи. И, как я понимаю, вы сняли с Сары и Ларри груз гнетущего страха, а меня освободили от ответственности, которая оказалась большей, чем я вправе был на себя брать. Я благодарен вам, поверьте.
Вульф снисходительно кивнул.
— Разумеется, есть кое-какие нюансы, которые ускользнули от вас. Но главное мы установили: ни миссис Барстоу, ни ее сын и дочь, а также ни вы, доктор Брэдфорд, не убивали Карло Маффеи, а роковая клюшка никак не могла попасть в сумку Барстоу. Правда, остается теоретическая возможность того, что кто-то из вас, или вы все вместе, сговорившись, убили Барстоу. В таком случае также теоретически можно предположить наличие соучастника, которому поручалось убрать Карло Маффеи.
Брэдфорд насторожился и уставился на Вульфа, но потом успокоился.
— Ерунда. Вы сами в это не верите. — Он все же не отрывал от Вульфа настороженного взгляда. — Действительно, ведь не верите? А почему?
— Мы еще придем к этому. А теперь ответьте мне: моя откровенность заслуживает ответной откровенности с вашей стороны?
— Я с вами откровенен.
— Раз так, тогда скажите, когда и как миссис Барстоу покушалась на своего мужа?
Было интересно наблюдать за Брэдфордом. Сначала он испугался, затем собрался и как бы застыл, но потом, сообразив, что выдает себя, изобразил искреннее удивление.
— О чем вы? Это просто смешно!
Вульф по своему обыкновению погрозил ему пальцем.
— Спокойно, доктор. Прошу не подозревать меня в какой-либо хитрости. Просто я ищу факты, которые подтвердили бы мой вывод. Но, кажется, прежде мне следует объяснить, почему я отказался от подозрений в отношении вас и семьи Барстоу. Знаете, я не чувствую, что вы виноваты. Да, не чувствую. Конечно, такое чувство или же отсутствие его можно объяснить. Давайте рассмотрим имеющиеся условия: жена, или сын, или же дочь терпеливо, тщательно и коварно готовят убийство главы семейства и хитроумное орудие, чтобы совершить его. Если это жена или дочь, нужен соучастник, чтобы убить Маффеи, нужен он и сыну, поскольку сам он Маффеи не убивал. Но Арчи Гудвин побывал в поместье, многочасовое пребывание там могло бы его насторожить, он что-нибудь заметил бы и рассказал мне. Вам, чтобы избавиться от Маффеи, тоже понадобился бы помощник. Я провел с вами вечер, я вас уже знаю. И хотя вы могли бы убить, но не таким способом, да и соучастнику вы никогда бы не доверились. Таков разумный ход мыслей. Для меня же важнее ощущение, интуиция.
— Тогда почему…
— Подождите, я еще не закончил. Вы — опытный, знающий врач и тем не менее удостоверили смерть от сердечного тромба, когда другие симптомы были налицо. Вы, уважаемый, всем известный человек рисковали своей репутацией. Следовательно, вы кого-то хотели прикрыть. И показания, которые дала Арчи
