знаменитые достопримечательности дома, по книгам». Книг, по которым он таким способом познакомился с пирамидами, Филон, к сожалению, не перечислил; похоже, что некоторые подробности вообще выдуманы им самим. «При этом он нередко не знает меры, — замечает швейцарец Ж. Орелли, нашедший в 1806 году его сочинение, — а чудеса, о которых рассказывает своим читателям, больше преувеличивает и восхваляет, нежели точно описывает».
«Пирамиды близ Мемфиса — это постройки, возведение которых свыше сил человеческих, а их описанию отказываешься верить, — начинает Филон главу, посвященную Египту. — Это горы камней на горах камней, и ум не способен понять, каким образом эти огромные плиты были подняты на такую высоту и какими средствами были возведены эти гигантские творения рук человеческих. Они стоят на квадратном, искусственно выровненном плоском скальном основании и постепенно поднимаются ввысь», причем самая высокая из них, как можно заключить из дальнейшего текста, «достигает трехсот футов, ее периметр равен шести стадиям. Камни сооружения так тщательно пригнаны и отшлифованы, что кажется, будто оно высечено из одной глыбы.
В постройке попеременно уложены различные породы камня: тут — белый мрамор, там — черный эфиопский, за ним следует красный камень, именуемый кровавиком, затем пестрый, отсвечивающий прозеленью камень из Аравии. Некоторые камни напоминают сверкающее лазурное небо, иные хоть и обыкновенные, но имеют желтый оттенок, третьи пурпурного цвета, похожие на ткань, окрашенную темно- красной краской, добываемой из багрянок». Вслед за этими и им подобными яркими подробностями и похвалами Фортуне, благодаря покровительству которой, по мнению Филона, возникли такие творения, он кончает свое описание словами: «Созданиями подобного рода люди возносятся к богам, а боги спускаются к людям».
Сколь ни склонен Филон к преувеличениям, высоту самой большой пирамиды он занизил: 88,8 метра. Что касается длины каждой из сторон основания, его данные — 26,4 метра — также не точны.
Однако поразительно верно его сообщение, что пирамида стоит на искусственно выровненной скале; подтвердили это лишь новейшие исследования. Возможно, он не очень преувеличивает, когда пишет о том, как тщательно были пригнаны и отшлифованы плиты. Вне всякого сомнения, в его эпоху — а тем более в эпоху, когда жили авторы, у которых он черпает информацию, — и даже столетия после того Великая пирамида действительно казалась «высеченной из одной глыбы». Вершина пирамиды Хафра, которую не лишили внешней облицовки грабители, кажется такой и поныне.
О пирамидах писали и другие античные авторы, однако довольно кратко. Александрийский грек Клавдий Птолемей, описавший известный ему мир, посвятил им несколько строк. Гай Юлии Гигин, библиотекарь императора Августа, написал, что «пирамиды в Египте, тень которых незрима, достигают 600 футов в высоту»; эту же высоту (177,6 метра), но без повторения ошибки относительно тени приводит позднее Вибий Секвестер. Выписками из Плиния довольствовался в разделе о пирамидах географ Гай Юлий Солин в начале IV века н. э. Последний древнеримский автор бегло упомянувший о пирамидах, Флавий Магнус Аврелий Кассиодор (V–VI века н. э.), даже не сообщает их размеров. Наибольшей их достопримечательностью он считал то, что «благодаря своему расположению они поглощают собственную тень, которая становится невидимой».
Таким образом, с течением времени сведений о пирамидах появляется все меньше, а сами эти сведения становятся все более расплывчатыми и неточными. Создастся даже впечатление, что авторы периода заката античной цивилизации считали, будто все пирамиды имеют одинаковые объем и высоту.
С гибелью античного мира на пирамиды опускается «египетская тьма». Или — иначе сказать — «тьма средневековья». Для европейцев и для египтян.
Вот в основном и все, что установили о пирамидах европейские путешественники и историки от Геродота до Кассиодора, т. е. за тысячу лет. Точнее, в основном все, что сохранилось из добытой ими информации и из произведений различных компиляторов. Но, может быть, более точные и подробные сведения нам оставили сами египтяне той далекой эпохи?
Увы, мы должны ответить отрицательно. По крайней мере ни одного подобного сообщения нет ни в памятниках иероглифического, иератического и демотического письма, то есть тех видов письменности, которыми пользовались древние египтяне, ни в памятниках коптского письма их христианских потомков. Трудно поверить, но это так. В ту пору египтяне и даже их ученые жрецы не много знали о пирамидах. Геродот, очевидно, услышал максимум известных им сведений. В это тоже трудно поверить, но вспомним: тогдашних египтян отделяло от строителей пирамид примерно два тысячелетия. Для этих египтян свидетели и строители пирамид, в свою очередь, были уже «древними египтянами».
«Однако должны существовать сведения периода строительства пирамид, которые были доступны современникам Геродота, но недоступны нам», — возразит кто-нибудь. Безусловно. Именно на основании таких сведений написал в первой половине III века до н. э. египетский жрец Манефон из Себеннита труд «История Египта». Это первое известное нам систематическое изложение египетской истории, из которого сохранились цитаты и выписки, но написано оно было по-гречески.
Манефон имел доступ к храмовым архивам, был знаком с греческой историографией и ее методами, умел пользоваться первоисточниками. Пирамидам он, судя по всему, не уделял особого внимания; до нас дошли всего лишь три его высказывания о них, из которых только одно достоверно. Оно касается царя Хуфу (Манефон именует его Суфисом): «Он построил самую большую пирамиду, о которой Геродот говорит, что ее возвел Хеопс». В правдивости двух других у нас есть все основания усомниться Первое — о царе Уэнефесе из I династии: «В пору его правления Египет посетил великий голод; он построил пирамиду близ Кохомы». Другое — о царице Нитокриде из VI династии: «Она была самой благородной и красивой женщиной своего времени; построила третью пирамиду». Упомянул Манефон и о Тосортросе, или Джосере, строителе первой пирамиды, но о нем написал лишь, что во время его правления «жил Имутес (Имхотеп), который благодаря своему искусству врачевателя пользовался среди египтян славой Асклепия; он первым начал возводить постройки из тесаного камня; уделял внимание и письменности». О фараоне VI династии Тети, строителе одной из пирамид в Саккара, Манефон сообщает лишь то, что он «был убит собственным телохранителем». Ряд документов, из которых Манефон (или его предшественники) мог черпать информацию, нам тоже известен, таковы, например, анналы первых пяти династий на «Палермском камне», «Абидосский» и «Саккарский» списки фараонов на стене храма в Абидосе и одной из гробниц в Саккара,[19] перечень фараонов Древнего, Среднего и Нового царств на Туринском папирусе. Но пирамиды в указанных анналах почти не упоминаются, тем более нет каких-либо сведений о них в царских списках.
Не могут ли что-либо рассказать о себе сами пирамиды? Эгон Эрвин Киш, бравший «интервью» у конкурирующих с египетскими пирамид Мексики, жаловался, что «вызвать пирамиды на разговор вообще-то трудно, более того — невозможно». Но, как известно, существуют обширные «Тексты пирамид». Впрочем, первые тексты такого рода были обнаружены лишь в пирамиде последнего фараона V династии Униса, пирамиды же в Гизе, Саккара, Дашуре, Медуме и Абу-Роаше построены раньше. Эти тексты содержат описание погребальных обрядов и жертвоприношений, магические заклинания, которыми напутствовали царя, отправлявшегося в мир иной, поэтические опусы и древние мифы и помимо прочих подобного рода материалов для чтения всякий раз (и притом многократно) имя владельца пирамиды. Однако в те времена к этим текстам не было доступа. Итак, все, чем могут помочь нам пирамиды, — это устное предание, сохранившее имена трех «строителей» и воспоминания о том, как пирамиды строились. Причем эта устная традиция явно не благоволит к Хуфу и Хафра. «Египтяне так ненавидят этих царей, что только с неохотой называют их имена»,[20] — свидетельствует Геродот, а Диодор рассказывает, что «после их смерти народ взбунтовался и выбросил их мумии из пирамид».
В ту пору пирамиды имели совсем иной вид, чем сейчас. Согласно многим описаниям, эти гигантские монолиты сняли на солнце белой глазурью отполированных известняковых плит на фоне многоколонных залов прилегающих поминальных храмов, соединенных с храмами в долине Нила длинными мощеными дорогами. Рядом с царскими пирамидами стояли малые пирамиды жен и членов семьи фараонов; все они
