как через посредника значительную сумму денег, его положение не позволяет ему открыться перед вами, и вряд ли он это когда-нибудь сделает, и он оставляет, полностью на моё усмотрение, вопрос, стоит ли вам сообщать его имя и имя вашей матери. Предположите все это, здесь есть над чем подумать. В таком случае вы хотели бы, чтобы я сообщил вам имена родителей или нет?
– Мне не нужно «подумать» над этим вопросом. Я хочу узнать их имена.
– Это только первое побуждение?
– Нет. Боже мой, если бы вы только знали, что в течение многих лет… – Бьюла сделала жест. – Я хочу знать.
– А что если ваш отец… предположим, вор-карманник?
– Это безразлично! Я хочу знать!
– Тогда вы узнаете. Ваш отец, мистер Перрит, погиб сегодня ночью. – Вульф указал в сторону окна. – Там, на тротуаре.
– Я знала это, – спокойно сказала Бьюла.
На самом деле она не была так спокойна, как казалась. Она не пыталась продолжить разговор, её руки были крепко сжаты, и по всему чувствовалось, что гроза близко. Она и разразилась через минуту. Сначала плечи девушки затряслись, потом она наклонила голову, подняла руки к лицу, и вскоре послышались обычные звуки.
– Боже мой! – воскликнул потрясенный Вульф. Он встал и вышел. Вскоре хлопнула дверца его лифта.
Я сидел рядом с Бьюлой и ждал, понимая, что скорее, чем Вульф, найду способ успокоить плачущую женщину. В конце концов, думал я, ведь я видел их несколько больше, чем он.
Время шло. Я решил, что наступил уже подходящий момент, чтобы сочувственно положить руку на плечо. Она подняла голову и выпалила:
– Неужели у вас не хватает ума, чтобы тоже выйти?
Меня это не задело.
– Хватает, – вежливо ответил я, – но ждал, пока ваши рыдания утихнут настолько, что вы услышите мой совет. На случай, если вам не захочется появляться перед Мортоном в таком виде, учтите, что на втором этаже находится моя комната, а рядом с ней есть ванная с зеркалом.
После этого я оставил её в одиночестве. По дороге вниз я предупредил Теодора, что комната для горшков занята, и посоветовал ему пока найти себе какое-нибудь занятие.
Потом я зашёл в свою комнату и проверил, есть ли в ванной чистое полотенце.
Выйдя в прихожую, я увидел, что дверь ванной комнаты открылась, и появился Мортон.
– Где миссис Пейдж? – требовательно спросил он. – Что происходит?
– Она рассматривает орхидеи, – сказал я. – Успокойтесь. Обед будет через десять минут.
Внизу в конторе, Вульф сидел за столом, вид у него был обеспокоенный.
Я сел на свое место и сказал ему:
– Бьюла хотела выплакаться на моем плече, но пока здесь находится её жених, это вряд ли ей удастся. Мортон расхаживает…
Зазвонил телефон, я взял трубку и услышал голос, который давно желал услышать. Я сказал Вульфу, что с ним хочет поговорить инспектор Кремер. Он взял трубку, и я стал слушать их разговор.
– Мистер Кремер, говорит Ниро Вульф. Как вы себя чувствуете?
– Прекрасно. А вы?
– Как обычно перед обедом. Голодным.
– Что ж, приятного аппетита. Это просто дружеский звонок. Я хочу сообщить вам, что вы оказались, как всегда, правы, решив оставить все сведения при себе и сообщив Роуклиффу только то, что дочь Перрита разыскивается в Солт-Лейк-сити. Мы нашли её отпечатки в Центральном управлении полиции в Вашингтоне. Я думаю, что она вообще не была его дочерью. Её настоящее имя Анджелина Мерфи, хотя, конечно она пользовалась и другими. Её ждало десятилетнее тюремное заключение. Я просто хотел сообщить вам это, а также узнать, не можете ли вы что-нибудь к этому добавить?
– Нет. Думаю, что нет.
– Вообще ничего? А по поводу той работы, за которую вы взялись для Перрита?
– Ничего.
– О'кей. Я ничего и не ждал. Приятного аппетита.
Я повесил трубку, повернулся к Вульфу и с чувством сказал:
– Все-таки мне удалось услышать это, прежде чем я умру. Кремер знает, что у нас есть интересующие его сведения, и просто желает вам приятного аппетита! Никакого давления, ни ругани, ничего! Даже не удосужился заглянуть к нам! А вы знаете почему? Он религиозен и понимает, что это было бы неуместно! Он понимает, что мы теперь нуждаемся только в священнике и его последнем напутствии!
– Совершенно верно, – согласился Вульф. – Его звонок своего рода некролог. Если бы я был сентиментален, то он бы меня тронул. Мистер Кремер раньше никогда не проявлял интереса к моему пищеварению. Он уверен, что мне недолго осталось жить.
– И мне тоже.
– И тебе, конечно.
– А что вы думаете по этому поводу?
– Я затруднился бы, конечно… Снова зазвонил телефон. Я снял трубку, подозревая, что это звонит Кремер, раскаивающийся в своей недавней сентиментальности. Это оказался не Кремер, а другой хорошо знакомый мне человек.
– Сол Пензер, – сказал я Вульфу и остался слушать у трубки, но разговор был коротким и не дал мне никаких сведений.
– Да, сэр.
– Ты уже ел?
– Нет, сэр.
– Когда ты сможешь быть у меня?
– Минут через восемь-десять.
– В нашей программе кое-что меняется. Ты понадобишься мне раньше, чем я думал. Приходи и пообедай с нами: мисс Пейдж, мистером Мортоном Шейном, Арчи и мною.
– Хорошо, сэр. Буду минут через восемь.
11
Получил Вульф удовольствие от обеда или нет, я не знаю.
Я склонен всегда спешить с выводами и сильно преувеличивать, оценивая события, но в тот день мой скептицизм вырос до предела.
Мне казалось, что Вульф не поручал Солу никаких дел и пригласил его на обед только для того, чтобы поддержать разговор.
Последняя идея была не лишена смысла. Наша застольная беседа ничем не блистала. Мортон был занят своими мыслями. Бьюла пыталась поддерживать разговор, но чувствовалось, что ей не до него.
Мне оставалось только скрежетать зубами, а при этом, как вы понимаете, довольно трудно есть и разговаривать. Так что беседу поддерживали только Вульф и Сол.
Они говорили об орхидеях, о нехватке мяса, о книгах, посвященных Рузвельту.
В час пятьдесят пять Вульф отодвинул стул, сказал, что просит извинения за то, что прерывает трапезу, но он ждет гостей, и ему кажется, что Бьюле и Мортону лучше уйти.
Бьюла сказала, что она дождется ухода посетителей, так как у неё остались невыясненные вопросы. Тогда Вульф предложил им подняться в оранжерею и подождать там.
Бьюла согласилась и встала со стула, но студент-юрист заартачился. Он решительно сказал:
– Мне не нравится, что здесь происходит. Я не знаю, какие объяснения дали вы мисс Пейдж по поводу вчерашнего вечера и того, что случилось потом перед вашим домом. Не понимаю, почему нас впустили сюда
