Алмазовы покорно подошли к могилке и замерли.
- Вот ты, Илья, проницательный, - проговорила, спустя минуту, Ася, - скажи, что это был за человек, - и она указала на фарфоровый овал с изображением Бори.
Алмазов попытался отговориться. Но Ася только вздохнула тяжело:
- Иногда одного взгляда бывает достаточно.
- Да, но одного взгляда на фотографию...
- Иногда фотографии говорят о человеке больше, чем сам человек.
- Ася, но ведь это даже не фотография! - взмолился Алмазов.
Но Ася была непреклонна.
- Ты же сам сказал, что, трудно по фотографии... Значит, ты имел в виду, что это фотография.
«Господи! Да что же ей от меня надо-то?» - закричал про себя Алмазов. Но тут на помощь ему пришла Сашенька.
- У него были тёмные глаза и тёмные волосы, - сказала она, щурясь на фарфоровый овал. - И ещё он был очень печальный.
«И носил он вязаный свитер...» - подумал Алмазов, радуясь тому, что Ася оставит его в покое.
Но тут же радость его улетучилась, потому что Ася вдруг зарыдала и повисла у него на руке.
Они медленно побрели с кладбища.
Было тихо и, несмотря на всю пестроту от венков, торжественно. День стоял безветренный, и безветрие только усугубляло и тишину, и торжественность, делая их суровыми и почти неестественными. Алмазову захотелось остановиться и, ни о чём не думая, прислушаться. К себе? К тишине?.. Но на руке у него висела Ася. Он покосился в её сторону и, заметив на чёрном рукаве своего пиджака её белую пухлую руку, красивые длинные пальцы с накладными неровными ногтями, отвернулся досадливо...
Мироедовы, опасаясь за здоровье и рассудок Аси, постановили её, впавшую в мистицизм, отправить на отдых за границу, где зачастую любая дурь проходит сама собой. Впрочем, Тихон Тихонович сейчас отбросил всякую мистику и, назвав её вздором, заявил, что «Аська с ума сходит, бесится. Её замуж надо бы отдать, а не по заграницам возить». Но такой негуманный подход был отвергнут остальными Мироедовыми, и судьба Аси решилась в пользу заграницы. Но чтобы и там Ася, чего доброго, не наделала бы глупостей, к ней решено было приставить кого-нибудь из родных. Ася, обрадованная такой внезапной возможностью прокатиться и развеяться, пожелала видеть в качестве компаньонки Сашеньку, о чём и упросила Алмазова.
- Сейчас мне это просто необходимо! - говорила она, заламывая руки.
Алмазов, сколько ни злился на Асю, но отказать ей не смог, к тому же и Сашенька выразила желание сопровождать свою кузину в поездке. И Алмазов, делать нечего, согласился, предоставив дамам полное право самим позаботиться о предстоящем путешествии. Сашенька и Ася предпочли отправиться в Австрию.
IX
В Вену прилетели уже вечером. Из аэропорта на маленьком автобусе отправились в гостиницу. Дорогой молча смотрели в окна, отыскивая глазами всё то необычное, что встречает путешественника, лишь только он пересекает границу своего отечества. Завидев что-нибудь интересное: массивный купол или длинное тулово башни, - также молча дёргали друг друга за рукав и указывали за окно с таким выражением, как будто имели к увиденному самое непосредственное отношение.
Мрачная гостиница напротив Южного вокзала не понравилась ни Асе, ни Сашеньке. Проснувшись на следующее утро, они поспешили на улицы Вены.
Чудесная, солнечная Вена никого не оставит равнодушным. Нарядны улицы, празднично-многолюдны площади – каждый день проведённый в Вене кажется воскресным.
Целый день гуляли сёстры по городу. И не осталось ни единой кондитерской, где бы ни выпили они по чашке кофе, ни единой лавки, куда бы не заглянули они хоть на минуту. Одно оказалось на удивление неприятным: заслышав за спиной немецкую речь на несколько голосов, Ася и Сашенька беспокойно оглядывались и ловили на лицах друг у друга недоверчивое и настороженное выражение.
А на следующий день Алмазов, подняв в Москве телефонную трубку, услышал рассказ о соборах, улочках
