Шепот в ночи

– Мальчик. Эмили сказала, что дьявол забрал его к себе. У ребенка была дьявольская отметина сзади на шее, вот здесь, – сказала она, показав на себя.

– Дьявольская отметина?

– Ага, – она многозначительно кивнула. – Она походила на копыто. А Эмили сказала, что у него также скоро вырастет хвост.

– Но это же глупости, тетя Шарлотта. Но на самом деле не было никакого ребенка, правда.

– Нет, был. Я покажу тебе, где он жил, пока он оставался здесь, – печально добавила она.

Я проследовала за ней назад по коридору. Когда мы шли, я не могла отделаться от ощущения, что кто- то преследует нас, но каждый раз, когда я оглядывалась, то никого не обнаруживала. Не из-за того ли это, что дом такой большой и наполнен тенями?

Шарлотта остановилась и открыла дверь в ту комнату, которая, по-видимому, когда-то была детской. В центре стояла колыбель, в которой лежала кукла, укрытая выцветшим голубым одеялом до подбородка. Меня бросило в дрожь. Был ли на самом деле у тети Шарлотты ребенок, или это работа ее наивного воображения?

– Сколько лет было вашему ребенку до того… прежде, чем дьявол забрал его, тетя Шарлотта? – спросила я.

Она покачала головой.

– Я не помню. Он все время был здесь, и вдруг его не стало. Эмили никогда не рассказывала мне, когда его забрали. Однажды я заглянула в колыбель и обнаружила, что его нет, – говорила она, глядя на куклу.

– И Эмили сказала, что его забрал дьявол?

– Ага. Как-то ночью она видела, как дьявол вошел в детскую, а затем она услышала, как ребенок засмеялся. Когда она подошла к двери, дьявол уже взял моего малыша и вылетел в окно, обернувшись черной птицей.

– Как вы могли поверить в такую глупую историю, тетя Шарлотта?

Она уставилась на меня.

– Но моего малыша нет, – ее глаза наполнились слезами.

Я посмотрела на колыбель.

– А кто положил эту куклу? – спросила я.

– Эмили, потому что я так сильно была расстроена и плакала. Эмили сказала, чтобы я представила, что это он, и больше не плакала, а то дьявол может вернуться и забрать меня.

– А как же отец ребенка, тетя Шарлотта? Он не расстроился?

– Эмили сказала, что его отцом был дьявол. Она сказала, что как-то ночью, когда я спала, ко мне в комнату вошел дьявол и сделал так, что внутри меня начал расти ребенок.

Как это ужасно, думала я, так напугать милую Шарлотту и заставить ее поверить в эти страшные вещи.

– Эмили, должно быть, сама дьяволом была и сделала все это с тобой и моей мамой. Я рада, что никогда с ней не встречалась.

– Веди себя хорошо, и ты никогда с ней не встретишься, – сказала Шарлотта. – Если ты плохая, то попадешь в ад, а Эмили – та, которая встречает людей у ворот ада. Так говорит Лютер.

Я еще раз посмотрела на куклу в колыбели. Что за странная и жуткая история скрыта в стенах этого старого дома. Может, будет лучше не копать так глубоко и не задавать так много вопросов, подумала я и вышла следом за тетей Шарлоттой.

Когда мы спускались по ступенькам, я повернулась и внезапно увидела мелькнувшую по стене тень, но я ничего не сказала тете Шарлотте. Я была уверена, если я скажу, то она ответит, что это привидение ее злой сестры Эмили.

Когда старинные часы пробили двенадцать, тетя Шарлотта отложила свое рукоделие и объявила, что пора приготовить ланч для мужчин. Я помогла ей сделать бутерброды, и вскоре пришли Гейвин с Лютером. Одного взгляда на Гейвина было достаточно, чтобы догадаться, что он действительно поработал. Его одежда была вся в сене, руки перепачканы грязью и смазкой, так же, как его лицо и шея, волосы были всклокочены, и он был красным от усталости.

– Сначала я умоюсь, – кивнул он мне, а затем шепотом добавил, – Лютер шутил, когда говорил о тяжелой работе. Я отрабатываю наше содержание.

– Лютер, можно Гейвину прервать работу на некоторое время и подняться на чердак, чтобы подобрать одежду для себя, Кристи и Джефферсона? – спросила Шарлотта.

Лютер поднял взгляд от своей тарелки.

– Только будь осторожен там, наверху, – предупредил он Гейвина. – Кое-какие доски в полу не так надежны, как раньше, слышишь?

– Да, сэр, – сказал Гейвин.

Я понимала, что это для него сейчас лучше, чем снова возвращаться к работе с Лютером. Мысль обследовать чердак и покопаться в старинных вещах взволновала и Джефферсона. Он даже смог отложить на время свои кисти и краски, чтобы пойти с нами.

Шарлотта показывала нам дорогу. Она шла походкой гейши, сложив руки на животе и опустив голову, и непрерывно болтала, описывая, как она играла на чердаке, когда была маленькой.

– Я всегда ходила туда одна и никогда не боялась, – добавила она и остановилась в конце коридора возле узкой двери.