– Но вы это имели в виду. Я отношусь к категории тугодумов, но это для меня очевидно. Я предложил, чтобы вы поручили Зову что-нибудь еще, а вы тут же спросили про Ниро Вульфа. Это шито белыми нитками. Итак, вы хотите убить Вульфа.
– Ну и что? – огрызнулся Стритар.
– Ничего. Нужно подумать. А какие у вас имеются основания подозревать, что этот Вульф будет помогать Духу Черной горы?
Стритар выдвинул ящик стола и вынул листок бумаги.
– Позавчера один человек в Бари получил от Ниро Вульфа телеграмму следующего содержания: «Сообщите проживающим за Адриатикой, что всеми делами и обязательствами Вукчича занимаюсь я. Вскоре получите двести тысяч долларов. В следующем месяце высылаем в Бари нашего человека для переговоров».
Стритар убрал бумагу в ящик и задвинул его.
– Вы удовлетворены?
– Да, похоже, вы правы. А кто этот человек из Бари?
– Это не имеет значения. Вы хотите знать слишком много.
– Я так не считаю, товарищ Стритар… если я могу так вас называть. Поскольку я с вами предельно откровенен, я вправе рассчитывать на взаимность. Нам с сыном на обратном пути придется проехать через Бари, чтобы получить свои вещи и документы, и мы можем повстречать этого человека. Кто он?
Стритар пожал плечами и сказал:
– Паоло Телезио.
Вульф выпучил глаза.
– Что!
– А в чем дело? – в свою очередь удивился Стритар. – Вы о нем слышали?
Вульф нахмурился.
– Дело в том, что именно у него мы оставили свои вещи и документы. Мой знакомый из Филадельфии отрекомендовал мне его как надежного человека, который поможет нам переправиться через Адриатическое море. И он работает на Духа Черной горы! Кто бы мог подумать. Что же нам теперь делать?
– Ничего особенного, – ответил Стритар. – Самое главное – не говорите Телезио, что я видел телеграмму. Вы поняли?
– Разумеется, – обиженно ответил Вульф – Мы же не дураки, хотя вчера вы назвали нас именно так. Или вы по-прежнему так думаете?
– Возможно, я ошибался. Я согласен, что в Америке вы можете принести нам гораздо больше, чем здесь. А что касается доказательств намерений Ниро Вульфа помогать Духу Черной горы, мне кажется, что я сумел вас убедить. Вы согласны?
Вульф замялся.
– Пожалуй, да.
– Значит, его нужно устранить. Вы согласны помочь?
– В зависимости от того, что придется для этого делать. Убить человека в Америке это не то же самое, что убить человека здесь. Сам бы я за это не взялся.
– Я вас и не просил. Я только спросил, согласны ли вы помочь. Петеру Зову потребуется помощь. Вы говорите, что Филадельфия находится в девяноста милях от Нью-Йорка – то есть в ста пятидесяти километрах – это даже хорошо, потому что в Нью-Йорке Зову было бы опасно. В этом вы готовы нам помочь?
Вульф чуть призадумался, потом сказал:
– Есть одна сложность. Как бы мы ни таились Зова могут арестовать. Что, если он нас выдаст?
– Вы уже видели, какой он под пытками. Неужели американская полиция тоже применяет такие методы?
– Нет. – Вульф посмотрел на меня. – Алекс, товарищ Зов должен ехать в Америку, и нас просят помочь ему организовать убийство Ниро Вульфа. Я согласен взяться за это дело, если ты не против.
Я напустил на себя серьезный вид. Я готов был отдать восемь тысяч центов за то, чтобы сказать, что всю жизнь мечтал прикончить этого типа, но не был уверен в том, что Зов со Стритаром и в самом деле не понимают английского. Поэтому я ограничился тем, что сказал:
– Я согласен, папочка. Я готов взяться за любое дело, в котором участвуешь ты.
Вульф посмотрел на Стритара.
– Мой сын согласен. Мы должны уехать как можно быстрее. Вы можете переправить нас в Бари?
– Да. Но Зову придется воспользоваться другим маршрутом. – Стритар взглянул на часы. – Дел у меня по горло.
Он возвысил голос и позвал:
– Джин!
Открылась дверь и вошел один из писарей. Стритар обратился к нему:
– Найди Трумбича и Левстика и приведи сюда. Я буду занят еще час. Не мешать мне без крайней необходимости.
Зов любовно погладил «люгер».
15
Все-таки нас арестовали за отсутствие документов, и это едва не нарушило все наши планы. Правда, случилось это уже не в Черногории. Стритар решил не рисковать – на случай, если мы все-таки передумаем и захотим заехать в Белград, где могли бы проболтаться на счет восьми тысяч долларов – и ни на минуту не упускал нас из вида. Он сам накормил нас мясом, сыром хлебом и изюмом а с наступлением сумерек вывел на улицу и усадил в новенький «форд». Нас отвезли в Будву, деревушку на самом побережье, расположенную, по словам Вульфа, всего в пяти милях к северу от того места, где два дня назад нас высадил Гвидо Баттиста. За те полтора часа, которые понадобились ему на то, чтобы проехать тридцать миль, водитель не перекинулся с Вульфом и дюжиной слов, а меня и вовсе не замечал. Высадив нас у самой пристани, он что-то проквакал встречавшему нас незнакомцу, и в ту же минуту хлынул проливной дождь.
Дождь не утихал всю ночь, однако катер, на котором нас переправляли, оказался на несколько столетий новее, чем посудина Гвидо. В нем нашлась даже каютка, в которой я прилег. Вульф попытался последовать моему примеру, но койка была такая узкая, что ему приходилось держаться за железную скобу, чтобы не упасть. В конце концов, отказавшись от борьбы, Вульф растянулся прямо на полу. Обратный путь через Адриатику на катере, который с резвостью скакуна рассекал волны, занял у нас на три часа меньше, чем путешествие на корыте Гвидо. Еще не рассвело, когда катер бросил якорь, нас бесцеремонно запихнули в какой-то ялик со смуглым гребцом, высадили на берег, после чего ялик тут же развернулся и отчалил.
Вульф выкрикнул ему вслед:
– Где мы находимся, черт возьми?
– Там, где надо! – последовал ответ.
– Вежливый мерзавец, – заметил я.
Мы натянули свитера, вооружились фонариками и двинулись вперед, в глубь суши. Если нас и в самом деле высадили в условленном месте, то в двухстах метрах от берега должна была проходить дорога на Молфетту, рыбачью деревушку. Вскоре мы наткнулись на эту дорогу, повернули налево и пошлепали по ней, проклиная дождь на все корки. Я думал только о том, как заставить Вульфа перевести мне инструкции на водяном отопителе, когда мы доберемся до отштукаренного домика в Бари.
Доковыляв до Молфетты, мы постучались в дверь ближайшего выбеленного домика, обсаженного деревьями, и Вульф, поговорив с хозяином, протянул ему через щель листок бумаги.
Итальянец, столь же любезный, как и гребец с ялика, согласился довезти нас до Бари за пять тысяч лир. В дом он нас не пригласил, и мы дожидались его под развесистым инжиром. Наконец он появился,
