наискосок от меня, справа от Баффа, он уже вскочил со стула с пылающими от гнева глазами и сжатыми кулаками, но не поднял их, а оперся ими о стол, наклонился в сторону Баффа, так что между лицами оставалось менее метра, и впился глазами в старшего партнера.
– Вы слишком стары, чтобы вас бить, – процедил он сквозь зубы. – Слишком стары и к тому же чертовски грязная свинья. И вы говорите, что я ненавидел Далманна. Может, я и не слишком-то его любил, но ненавидеть – нет. Вот вы-то его действительно ненавидели. Еще бы, представляю, каково вам было наблюдать, как он стремительно шел вверх, уже наступая вам на пятки, и вот-вот готов был дать вам пинка под зад и занять ваше место. Еще бы вам его не ненавидеть! Бог мой, ведь я даже испытывал к вам жалость!
О'Гарро выпрямился и посмотрел на нас.
– Вы только представьте себе, джентльмены, мне действительно было его жалко. Нечего сказать, умник – нашел кого жалеть! – Он перевел взгляд на Вульфа. – Вы спрашивали меня, кто договаривался о встрече с Ассой, и я ответил, что воздержусь от ответа. Так вот, теперь я скажу: это сделал Бафф. Он пришел в мой кабинет и сообщил мне об этом. У вас еще есть какие-нибудь вопросы?
– Да, пара вопросов к мистеру Баффу. – Вульф смотрел на него через полузакрытые веки. – Скажите, мистер Бафф, в какое время вчера после полудня вы оставались наедине с мистером Ассой и как долго?
– Я отказываюсь отвечать, – он с трудом владел голосом. – Я отказываюсь отвечать по совету своего адвоката.
– Кто ваш адвокат?
– Рудольф Хансен.
– Но ведь он это отрицает. – Вульф перевел взгляд на Хансена. – Скажите, мистер Хансен, считаете ли вы, что вы выступаете сейчас в качестве адвоката мистера Баффа?
– Нет, не считаю, – это прозвучало как окончательное решение. – В сложившейся ситуации я не смог бы, даже если бы захотел, из-за возможного конфликта интересов. Адвоката мистера Баффа зовут Арнольд Даффен, его контора всего в нескольких кварталах отсюда.
Бафф посмотрел на Хансена. Круглое красное лицо, казалось, еще больше опухло.
– Но послушайте, Рудольф, ведь Арнольда может не оказаться сейчас на месте. Мне необходимо с вами посоветоваться, конфиденциально, прямо сейчас.
– Нет, это невозможно.
– Тогда мне необходимо попробовать с ним связаться. – Бафф привстал, явно намереваясь нас покинуть. – Только не отсюда. Из своего кабинета.
Я схватил его за руку, он попытался вырваться, но я знал, что держу в объятиях убийцу, а не испуганную нимфу, так что он потрепыхался-потрепыхался и снова затих в кресле. Я отпустил его, но на всякий случай встал и занял пост у него за спиной.
– Сожалею, джентльмены, что вынужден торопить события, – проговорил Вульф, – но мне не терпится как можно скорее сложить с себя ответственность за пузырек с ядом. Есть ли еще необходимость медлить?
Несколько секунд никто не проронил ни звука, потом молчание нарушил О'Гарро:
– Телефон слева от вас.
22
Что касается жителей штата Нью-Йорк, то для них главный итог всех этих событий стал известен лишь пару месяцев спустя, когда Оливер Бафф предстал перед судом по обвинению в преднамеренном убийстве и был признан виновным в совершении «тяжкого убийства первой степени». В доказательствах недостатка не было: Кремер вместе с командой прокурора федерального судебного округа собрал целую кучу неопровержимых улик, в числе которых фигурировал даже один вполне доброкачественный отпечаток пальца, оставленный на пузырьке с цианистым калием. Для нас же последствия этой истории сказались намного раньше, точнее говоря, на следующий же день после развязки, когда после обеда нам позвонил Рудольф Хансен и попросил разрешения в шесть часов посетить Вульфа вместе с О'Гарро и Хири. Они явились минута в минуту. Вульф только что спустился из оранжереи. Проведя их прямо в кабинет, я заметил, что О'Гарро сразу же устремился к краснокожему креслу, по-видимому, счел, что имеет на это полное право как единственный уцелевший партнер. Может, теперь его имя даже войдет в название фирмы. Что ж, пожалуй, им теперь не помешает немного подновить вывеску.
Судя по внешнему виду, им все еще не мешало хорошенько выспаться, скажем, недельку-другую подряд, но, слава Богу, на сей раз они по крайней мере нашли время причесаться. Держались все хоть и мрачновато, но вполне любезно. После того как мы были проинформированы о некоторых самых последних новостях – в числе которых, кстати, было и заявление секретарши Баффа о том, что в понедельник после обеда она видела в кабинете своего шефа Ассу с коричневым бумажником в руках, – Хансен наконец перешел к цели визита. Для нас всех было бы огромным облегчением, начал он, если бы после всего, что произошло, удалось найти способ довести конкурс до конца, не оставляя никаких лазеек для споров и разногласий, и в этой связи им требуется помощь Вульфа. Тот поинтересовался, каким же образом он сможет им помочь.
– Мы хотели бы, – ответил Хансен, – чтобы вы полностью взяли это дело на себя. Мы намерены предложить вам самому написать стихи, собственноручно раздать их конкурсантам, установить условия и сроки представления ответов, самостоятельно проверить их по мере получения и окончательно решить вопрос о присуждении призов. Мы решили передать в ваши руки всю процедуру от начала до конца. Хири категорически против того, чтобы проведение конкурса по-прежнему возглавляла «ЛБА», и в сложившихся обстоятельствах мы не можем его за это осуждать, ведь платит-то в конечном счете он. Так что вам будут предоставлены все полномочия и полная свобода действий. Никто не вправе будет хоть как-то вмешиваться в ваши действия. За эти услуги «ЛБА» готова заплатить вам пятьдесят тысяч долларов, не считая расходов.
– Я отклоняю ваше предложение, – ровным голосом ответил Вульф.
– Черт побери, но вы просто должны это сделать! – выпалил Хири.
– Нет, сэр. Я ничего не должен. Жизнь временами вынуждала меня рассматривать свою честь как понятие более или менее растяжимое, но она, поверьте, не настолько эластична, чтобы позволить мне писать стишки для парфюмерных конкурсов. Я вовсе не хочу ставить под сомнение честь всякого, кто возьмется за это дело. Честь подобна лицу, у всех разная, ведь не найдется и двух людей, у которых были бы совершенно одинаковые лица. И я прошу вас не настаивать. Предупреждаю, что даже не стану обдумывать ваши аргументы. Признаться, мой отказ мог бы быть для меня еще более болезненным, если бы я не собирался послать фирме «Липперт, Бафф и Асса» счет как раз на ту же самую сумму, пятьдесят тысяч долларов. Плюс расходы.
– Интересно было бы узнать, за что? – холодно осведомился Хансен.
– За работу, которая была мне поручена и которую я добросовестно исполнил.
– Мы уже это обсуждали, – вступил в разговор О'Гарро, – и так и не установили, в чем же состояла ваша работа.
– Вы не выполнили никакой работы, – пояснил Хансен, ставя точки над «i».
– Так-таки и никакой? А кто же тогда, позвольте полюбопытствовать, её выполнил?
– Да никто. Обстоятельства, неподвластные нам, но лежавшие и вне сферы вашего контроля. Если уж кто-то и выполнил эту работу, то это скорее сам Бафф, когда он разослал конкурсантам ответы… Или Асса, когда узнал, что бумажник находится у Баффа, но решающую роль сыграло то, что у конкурсантов оказались ответы. Ведь, в сущности, именно это и спасло конкурс.
– Значит, этот факт вы признаете?
– Разумеется, признаем. Это же совершенно очевидно.
– Превосходно. Наверное, все равно этого не избежать. – Вульф обернулся ко мне. – Арчи, дай, пожалуйста, мистеру Хансену доллар.
