Я хотел уже спуститься бар, чтобы предупредить своих клиентов, что им необходимо потерпеть еще минут десять, или часиков десять. И самое лучшее заказать для себя пару сэндвичей и стакан молока, после чего я предпринял бы новую попытку.
Но прежде чем уйти, моя рука машинально потянулась к дверной ручке, я нажал на нее и толкнул дверь. Она отворилась. Я тихо постоял с секунду, затем приоткрыл дверь пошире, просунул внутрь голосу и громко позвал:
— Мистер Карноу!
Никакого ответа.
Тогда я распахнул дверь и переступил через порог. В помещении было темно, если не считать света, падающего из двери. Возможно я попятился бы назад и скромно удалился, если бы не мой превосходный нос. Он подсказал, что в комнате слегка попахивает знакомым мне ароматом. Я пару раз втянул в себя воздух и убедился, что не фантазирую. Тогда я нащупал на стене выключатель, включил электричество и двинулся дальше.
Близ двери на полу лежал лицом вверх человек.
Я машинально сделал шаг вперед, но тут же вернулся закрыть дверь в холл и только после этого снова подошел к лежащему.
Судя по описанию Кэролайн, это и был Сидни Карноу. Он был в рубашке, без галстука и с расстегнутым воротничком. Наклонившись, я сунул руку ему под рубашку и тут же отдернул, но все же, со свойственным мне упорством, решил установить факт смерти.
Вырвал несколько волокон шерсти из ковра и поднес к его ноздрям — они не пошевельнулись; зажал ресницы правого глаза между большим и указательным пальцами и слегка потянул вниз — веко осталось на месте, не желая возвращаться в прежнее положение. Я поднял его руку, сильно нажал на ногти и тут же отпустил — ногти остались белыми.
В действительности все это было излишним. Даже наощупь, определив температуру тела, можно было прийти к определенным выводам.
Я выпрямился и принялся внимательно разглядывать труп. Безусловно, это был Карноу. По своим часам я заметил время — 7:22. Через распахнутую дверь, позади лежащего можно было заметить поблескивающие металлические трубы и краны в ванной комнате. Обойдя отброшенную в сторону руку покойника, я снова наклонился, чтобы получше рассмотреть на полу два предмета: пистолет 45 калибра, который я не тронул, и большой комок банного полотенца. Последний я внимательно осмотрел и убедился, что на нем пробита дыра с обгоревшими краями и черными следами пороха. Видимо, полотенце было использовано для того, чтобы заглушить звук выстрела. На теле я не заметил следов входного и выходного пулевых отверстий, переворачивать же труп не хотел, тем более, что мне это ничего не давало.
Я встал и закрыл глаза, чтобы подумать.
У меня давно выработалась привычка не дотрагиваться пальцами до дверной ручки, когда я отворяю дверь комнаты, в которую меня не приглашали. Действовал ли я так же и на этот раз? Нажал ли на кнопку выключателя косточками пальцев? Пожалуй, на эти вопросы можно было ответить положительно. Не оставил ли я своих следов в других местах? Нет. Я подошел к выключателю, с такими же предосторожностями потушил свет, достал носовой платок, чтобы, обмотав им руку, отворить и затворить входную дверь, спустился на лифте вниз, нашел телефонную будку и набрал номер.
Ответил мне Фриц. Я сказал ему, что срочно нужен Вулф. Фриц был потрясен:
— Но, Арчи, он же обедает!
— Да, знаю. Скажи ему, что меня захватили в плен каннибалы и изрезали на куски, а теперь намереваются оторвать и голову.
Прошло не менее двух минут, прежде чем я услышал разъяренный голос Вулфа:
— В чем дело. Арчи? Ты прекрасно…
— Нет, сэр. Отнюдь не прекрасно. Я звоню из автомата в вестибюле «Черчилля», наших клиентов я оставил в баре, сам поднялся в номер Карноу, нашел дверь незапертой и вошел. Карноу лежит на полу, застреленный из армейского пистолета. Пистолет рядом, но это не самоубийство, потому что стреляли, используя вместо глушителя банное полотенце. Как мне теперь заработать эти пять тысчонок?
— Будь ты неладен! Среди обеда…
Если вы воображаете, что я рисуюсь, то сильно ошибаетесь. Я-то хорошо изучил этого толстого гения. Именно такова была его обычная реакция, вот он и высказал ее вслух. Я проигнорировал его слова.
— В комнате я ничего не оставил, — продолжал я ровным голосом, — и меня никто не видел. Так что вы более или менее свободны. Я понимаю, что вам трудно разговаривать с набитым ртом…
— Заткнись!
Несколько секунд трубка молчала, потом раздался сердитый голос.
— Смерть наступила в последние полтора часа?
— Нет, уже началось трупное окоченение.
— Заметил ли ты что-нибудь, заслуживающее внимания?
— Нет, я находился там самое большое три минуты. Мне очень хотелось прервать ваш обед. Если желаете, я могу вернуться назад и позвонить в полицию.
— Нет.
Он был удивительно вежлив.
— Конечно, мы ничего не выиграем, если пока помолчим. Так что я велю Фрицу анонимно известить полицию. Далее, привези-ка сюда мистера Обри и миссис Карноу. Они поели?
— Возможно, они сейчас едят. Я посоветовал им это сделать.
— Проверь, чтобы они не остались голодными. А потом доставь их сюда под каким-нибудь предлогом. Изобрети, что хочешь.
— Им ничего не говорить?
— Нет, я сам скажу. Приезжайте сюда не ранее, чем через час десять. Я только-только сел за стол, и теперь вот это…
Он повесил трубку.
Когда я шел вдоль роскошного, длинного и широкого коридора, ведущего к входу в Тьюлип-бар, меня остановил мой старый знакомый Тим Эвартс, занимающий должность первого помощника официального детектива отеля «Черчилль». Правда, такой официальной должности в отеле нет. Но администрация отелей держит подобных людей на всякий случай. Ему хотелось со мной поболтать, но я его быстро спровадил. Если бы он мог догадаться, что я обнаружил труп в одном из номеров отеля и «позабыл» ему об этом сказать, то он не разговаривал бы со мной так дружелюбно!
В этот час огромный зал бара был лишь наполовину заполнен посетителями. Наши клиенты заняли столик в углу, и когда я приблизился, Обри поднялся придвинуть для меня стул. Я мысленно поставил им высокие оценки за безукоризненное поведение. Вне всякого сомнения, им не терпелось услышать, какие новости я им принес, но они не набросились на меня с расспросами.
Усевшись, я сказал, глядя в их полные ожидания глаза:
— Никакого ответа на мой стук, так что мне придется повторить попытку. А тем временем давайте поедим.
— Я не могу есть, — устало произнесла Кэролайн.
— Я вам настоятельно рекомендую не морить себя голодом, — покачал я неодобрительно головой, — вовсе не обязательно заказывать обед из трех блюд. Но что-нибудь вроде сэндвичей с осетриной и куска дыни? Здесь все это можно получить. Потом я попробую еще раз, а если опять не получу ответа, тогда мы обсудим, как быть дальше. Не будете же вы торчать здесь всю ночь?
— Он может возвратиться в любую минуту, — высказал предположение Обри, — и тут же снова уйти. Так что не разумнее ли вам будет подождать в отеле?
— На голодный-то желудок! — Я был непреклонен. — И я могу поспорить, что миссис… Как мне вас называть?
— Ох, зовите меня просто Кэролайн.
— Я готов поспорить, что вы толком не ели целую неделю. Поскольку вам потребуются силы и энергия, разумнее хорошенько заправиться.
Эти полчаса мне трудно дались. Она что-то поклевала, Обри сжевал сэндвич с индейкой и кусочек сыра.
