Кто тут спровоцировал людей? Чьи они жертвы?
У чистого капитала есть свой тупик — его мировое господство.
Единение строя — еще большая утопия (общий рынок, например).
Социализация капитала станет единственным выходом.
Волга погибнет, если все реки, вливающиеся в нее, растекутся по своим руслам.
Сохранение части и целого и их гармония возможны — целое дает части гарантии жизни, часть за это может и страдать... уступить... но ствол без ветвей мертв, и он это... «понимает».
Пригласить Хворостовского, Ростроповича (виолончель), Светланова (оркестр), Попова (хор), Полякова (в «Реквием»), других...
«Песнь песней» — земле, возлюбленной и матери.
Вторая мировая война:
Это война и победа СССР и коммунистического лагеря большевиков.
Обидно так думать многим, но что поделаешь, Россия — наследница СССР. И долги, и провинности, и победы - все российское.
Спасение — в рождении в себе Бога Единого: человека и природы. Единство: Природа - человек - дух; Бог - природа (отец, мать), — Бог Сын; Бог — Вселенская мать — Бог Сын (дух святой) — Бог Дух Святой.
Спасение — в сохранении гармонии, сбережении синкретического сознания в разумном отношении к природе и к себе как к ее части...
Отсюда — не лечение болезни, а сохранение здоровья — вот и
А не является ли СПИД кризисом медицины и результатом ее развития, снижающего иммунитет...
Эре Водолея предстоит решать натяжение Север — Юг...
Тут и религиозная рознь —
У этой войны (холодной и горячей) есть очень сильная идеологическая основа.
В параллель и эры Водолея все вопросы с постиндустриальным получеловеком...
Книга гипотез, о которой я мечтаю, могла бы называться «Спасение» (или «Эра Водолея»).
Приложение 1. Юношеские дневники. 1945-1951
В 1943 году Ролан с мамой вернулся в Москву из эвакуации. В Йошкар-Оле их называли «выковырянными». Как ни убого было их жилище, всего двенадцать метров на четверых, но это был родной дом, Зацепа у Павелецкого вокзала.
Брат Гера, едва закончив школу, ушел на фронт. На войне был и отец. Пробитое на гражданской горло избавило его от передовой, но бывший кавалерист добывал для фронта лошадей. Фронтовые треугольнички от родных Быков берег всю жизнь.
Тетрадь 1945 года начинается 16 мая, всего через неделю после праздничного парада Победы на Красной площади. В конце парада проходившие маршем воины с грохотом бросали к подножию мавзолея фюрерские знамена. После парада их грузили и увозили с площади. Близживущие мальчишки, и среди них Ролан, пытались рвать их на части, но не очень удавалось - материя была крепкой. Тогда они вцеплялись в уезжающие грузовики, хотелось крушить вражеские штандарты и знамена. Солдат безнадежно колотил древком знамени по голове Ролана, он разжал руки только у начала Ордынки, которая вела к дому. А вечером был невиданный салют, Красная площадь не могла вместить всех желающих, был в этой толпе и Ролан, а на следующий день видел там гору башмаков, потерянных ликующими.
Праздник закончился, и началась жизнь. Отец домой не вернулся. Уехал сначала в Литву, проработал там год директором создаваемого колхоза. Заехал ненадолго в Москву и отправился во Львов. Там и осел. Вскоре завел другую семью, не разведясь с матерью сыновей. Ролан был зол на отца и обижен за мать. Получая паспорт, он не стал исправлять ошибку в метрике, остался Анатольевичем вместо Антоновича. «Хто в тэбэ батько?!» - возмущался отец.
Мама устроилась на работу. Зарплата была копеечная, но из нее она выкраивала деньги для старшего сына и все пять лет посылала ему в Ленинград, где он учился в военно-медицинской академии. Ролан подрабатывал колкой дров и натиркой полов в их сорокачетырех-комнатной коммуналке. На курево и на трамвай хватало. Очень бедно они с мамой жили, к тому же на беду она еще и болеть начала. Не блистал здоровьем и Ролан. Гера прислал брату флотскую шинель. Это был такой подарок! Как новая шинель для Акакия Акакиевича, которого он мечтал сыграть. Он относил ее десятый класс и все четыре года в институте.
Возобновились занятия в городском доме пионеров, куда в театральную студию Ролан ходил еще с довоенных лет. Но он понимал, что должен быть опорой для матери, которую очень любил, и все силы бросил на учебу. Мама часто лежала в больнице, и Ролана поддерживали и подкармливали тетя с мужем.
Как-то Ролан сказал: «Я всю жизнь с собой возился». Эта возня началась в старших классах. Он решил вырабатывать характер. Давал себе задания, горевал, когда не получалось. «Я побит - начну сначала!», - прочел он фразу знаменитого ученого Бенджамина Франклина. Это стало девизом в жизни.
Среди родных и близких Ролана никто, кроме мужа тетки, не пострадал от репрессий. Муж ее носил до войны два ромба на форме. Он сгинул, но о его судьбе узнали после смерти Сталина. А пока вождь был жив, особенно в годы войны, Ролану, как и миллионам граждан страны, было страшно подумать, как жить, если его не будет.
Когда-то был анекдот: одному из своих генералов Наполеон сказал: «Если бы у меня была газета 'Правда', никто не узнал бы о моем поражении под Ватерлоо». О многом тогда не догадывались.
Пионер, затем комсомолец, Ролан Быков был типичным советским юношей. Это позже придумали словечко «совок», а тогда никому такое не могло бы прийти в голову. Автор «Чучела» Владимир Железников как-то сказал: «Мы были рабами». Быков возразил: «Нет. Мы были верующими. Мы верили в добро, дружбу, любовь, благородство, труд. Нам икону заменили и внушали ненависть к врагам. Но я не чувствовал в душе своей ненависти». Тот, кто заботился о тряпках, слыл мещанином, кто добивался нечестно места под солнцем, карьеристом. А что мешало процветанию страны - отдельными недостатками буржуазной идеологии и культуры.
Директор городского Дома пионеров на Стопани, замечательный человек по фамилии Охапкин, купил гордомовцам ботинки и одежду -белый верх, черный низ - и отправил летом ребят на пароходе на сорок дней до Астрахани и обратно. На остановках они выступали. На всю жизнь Ролан запомнил эти летние гастроли. В разрушенном дотла Сталинграде они пели, стоя у костра, «Взвейтесь кострами, синие ночи, мы - пионеры, дети рабочих». Пламя и искры поднимались к звездному небу, обжигали лица и пионерские галстуки. Ребята не двигались и чувствовали, что не только поют, но присягают на верность Родине. Как бы потом ни менялась жизнь, какие бы огорчения она не приносила, тот костер был незабываем, и верность ему неубиваема.
Ролан очень хотел окончить школу с медалью. Много работал, но эвакуация свое дело сделала, окончил он с двумя четверками. Мама просила сына пойти работать. Они еле-еле сводили концы с концами. Может, от этого у него в восемнадцать лет обнаружилась язва желудка, которая еще долгие годы его мучила. Но Ролан упросил мать позволить ему учиться, пообещав, что будет отличником. Слово свое он сдержал.
Мама Ролана была миниатюрной женщиной. Отец и брат - выше среднего роста. Ролан уродился в маму. Он решил, что лучше ему поступать на режиссуру, но так как в студии в него верили, особенно девчата, решил рискнуть. Провалившись в три театральных училища, неожиданно был принят в Вахтанговское училище. Комиссия посчитала, что он может быть вторым Осипом Басовым, был раньше в театре такой замечательный вахтанговец. Да и звезда театра Михаил Астангов и худрук Рубен Симонов были невелики
