помолвки, то мне просто необходимо знать, когда он намерен объявить о ней.
От таких заявлений матери Роуз содрогнулась.
— Я знаю, вы все хотите, чтобы это выглядело прилично и радостно, — с трудом произнесла она, — но я была бы признательна, если бы вы, хотя бы в кругу семьи, согласились, что я охотнее вышла бы замуж за торговца рыбой, чем за Косгроува.
— Что сделано, то сделано, — весело сказала Беатриса. — Разумеется, мы понимаем, что он тебе не очень нравится. Но многие браки начинаются с простого знакомства, а кончаются дружбой и любовью.
— А как же его репутация? — настаивала Роуз.
— Его родство с нами может только улучшить ее. Ведь он же все-таки маркиз.
На мгновение она закрыла глаза. Дело было не в том, что ее семья не понимала или не могла понять ее сомнений. Они слышали о них, но отмахивались как от несущественных. В этот же разряд перешла и она сама. Стала не более чем товаром, которым можно заплатить карточный долг. Разве они не допускали, что она может сбежать, если захочет? Но вместо побега решила делать то, что делала всю жизнь, — заботиться обо всех. И она впервые подумала, что немного признательности и благодарности не были бы лишними.
— Тогда поедем покупать мне приданое, не так ли? — Она открыла глаза. — Ясно, что больше нечего ждать.
— Ты издеваешься, — сказала Беа, вставая, — но я не обращаю внимания. Скоро настроение у тебя поднимется. Джеймс, мы будем на Бонд-стрит. Отправь записку о ленче Косгроуву и приезжай.
Гнев стучал в висках у Роуз. До сих пор она никогда не думала о том, что никто не ценит ее трудов по ведению домашнего хозяйства. Она сама видела, что у нее все хорошо получается, за исключением Джеймса и его азартных игр. Но для собственной семьи она была… незаметна. До этого дня.
Когда она уедет, вот тогда они заметят ее отсутствие. Сегодня она обрела цену — десять тысяч фунтов. И сейчас она, как никогда раньше, чувствовала, насколько ее недооценивали. Может быть, она ожидала от них слишком многого?
Все следующие два с половиной часа она ходила за Беатрисой из магазина в магазин, набирая охапки чепчиков, лент для волос, ночных кофточек, шалей и прочих вещиц, которые ничего для нее не значили и совсем не соответствовали ее вкусу. Когда Беа выбрала очень яркую розовую шляпку с рюшами, Роуз оторвалась от своих мыслей и попыталась отговорить леди Фиштон от покупки. Это, по крайней мере, отвлекало ее от мысли, что через двадцать минут она будет сидеть за столом напротив Кингстона Гора.
Очень розовая и очень разукрашенная шляпа была вложена в шляпную коробку, а коробка — в ее руки, и вдруг исчезла.
— Это интересно, — раздался рядом с ней знакомый бархатный голос. Брэм вертел на пальцах шляпку, разглядывая ее, как какое-то диковинное насекомое. Теплая волна прокатилась по спине Роуз. Она на секунду задержала дыхание, стараясь взять себя в руки, и повернулась к нему:
— Что вы… — Она замолчала, пораженная. — Что это на вас?
Он оглядел себя.
— Одежда.
Роуз протянула руку и дотронулась до его груди.
— На вас серый жилет.
Черные глаза с озорными искорками в глубине насмешливо рассматривали ее.
— Темно-серый. И перестаньте трогать меня.
О Боже! Она поспешно сжала пальцы и опустила руку.
— Извините.
— Не стоит. Я знаю, что неотразим. Какой будете и вы — в этой шляпке. — Он повертел ею на пальце.
— Прекратите, — шепотом сказала она, выхватывая шляпку из его рук и пытаясь сдержать глупое желание улыбнуться. Но он пришел за ней не куда-нибудь, а в магазин одежды, и после того, как она буквально накануне вышвырнула его из своей постели. — Беатриса думает, что в ней я буду выглядеть сногсшибательно.
— Вы в любой одежде будете выглядеть сногсшибательно, — возразил он. — Или без нее. Но это не значит, что шляпка не безобразная.
Неожиданный юмор и еще более удивительный комплимент заставили ее замолчать и сразу же возбудили в ней подозрения.
— Что вы здесь делаете? Я думала, что ясно выразила свою благодарность за вашу… помощь, но я… больше не доверяю вам.
Желание видеть его рядом с собой было чем-то совсем другим, но тоже слишком опасным и губительным. Она не могла решить, делает ли встреча с Брэмом Джонсом ее решение исполнить свой долг легче или труднее.
Лишившись шляпы, Брэм взял в руки одну из ее новых ночных кофточек и разглядывал ее.
— Вчера, после того как мы расстались, я здорово напился, — задумчиво произнес он. — Обычно я принимаю большинство предполагаемых оскорблений, которые люди осмеливаются сказать мне в лицо, как комплименты.
Дрожь, но уже не такая теплая, вновь пробежала по ее телу. Впереди ее ожидало достаточно бед и несчастий, и ей совсем не хотелось, чтобы Брэм Джонс стал ее врагом. Только не он.
— Вчера мы оба устали, — сказала она. — Мы…
— Я должен признаться, — словно не слыша ее, продолжал он, — с тех пор как я встретил тебя, я понял, что, кроме соблюдения приличий в моих скитаниях, в моем поведении есть установленные мной границы.
Она смотрела ему в лицо, внимательно разглядывая эти загадочные угольно-черные глаза, следы усталости вокруг них, плотно сжатые челюсти. У него был встревоженный вид. О чем бы он ни раздумывал, было ясно, что это «нечто» мешало ему спокойно спать, если только он просто не отправился из ее постели на другое свидание, а поэтому не спал ночь. Роуз не понравилась эта мысль, и она скрыла свое неудовольствие, забрав у него вещи и сунув их обратно в коробку.
— Ты со мной не согласна. И я тебя не виню: до прошлой ночи я и сам себе не поверил бы. Я все еще сомневаюсь.
Он не сердился и не возмущался, но ведь он был мастером шутки или розыгрыша. Шальная мысль внезапно развеселила ее: пусть он объявит всем в магазине, что она прошлой ночью пригласила его к себе и попросила погубить ее репутацию, и он прекрасно справился с этим. И пусть об этом узнает Косгроув.
— Что ты собираешься делать? — осторожно осведомилась она.
— Хочу спасти тебя.
Она фыркнула. Но тотчас же испугалась, что все испортила, и попыталась выдать этот звук за смех.
Брэм, казалось, оскорбился, но изменил выражение лица так быстро, что она не была уверена, не показалось ли ей это. Он приподнял бровь.
— Неблагодарное создание.
— Ты уже помог мне, — торопливо сказала она, бросив взгляд на сестру, которая заставила половину продавцов бегать и собирать покупки. — Не думаю, что ты чем-то еще можешь помочь.
— В таком случае я обязан доказать, что ты заблуждаешься.
— Брэм, ты…
— Роуз, пойдем, а то опоздаем, — вмешалась Беатриса, спешившая к ней с полными руками покупок. Как приятно, что будущей невесте не пришлось покупать собственное приданое!
Сестра вдруг остановилась и удивленно распахнула глаза.
— Лорд Брэмуэлл Джонс! — воскликнула она, и голос ее стал предательски вибрировать.
— Леди Фиштон, как я понимаю, — ответил Брэм с небрежным поклоном.
Розамунда с интересом наблюдала за ними. Щеки сестры сначала побледнели, а затем, когда Брэм взглянул на нее, покраснели. Она сама чувствовала себя так же, когда впервые встретила взгляд этих глаз;
