В глазах девушки появилось удивление. Ей никогда не следует играть в карты, машинально подумал он. У нее все на лице написано.
— Вы герцог? — спросила она недоверчиво.
— Да. Герцог Уиклифф.
Растерянность Эммы вызвала у Грея непонятное, пожалуй, даже абсурдное чувство торжества. Он ее нашел, а Тристан остался ни с чем! Это его добыча. Как и в тот раз, когда он впервые увидел ее, ему представились шелковые простыни и обнаженные тела.
— Уиклифф, — задумчиво произнесла Эмма. — Грейдон Брэкенридж. Кто-то из моих друзей говорил мне о вас.
— И кто же? — Сомнительно, чтобы кто-нибудь из друзей этой прославленной гувернантки был с ним знаком.
— Леди Виктория Фонтейн. Я имею в виду Викторию, леди Олторп.
— По прозвищу Ведьма?
Судя по тону, он ей не поверил.
— Да.
— И что же она обо мне сказала?
— Что вы высокомерны. А теперь прошу извинить, ваша светлость, меня ждут на уроке. До свидания.
— Но вы не подписали соглашение об аренде.
Она посмотрела на него из-под полей строгой зеленой шляпки:
— Это касается только меня и лорда Хаверли, ваша светлость.
Уиклифф навис над ней, как скала, но, пожалуй, это нисколько ее не испугало — скорее, он чувствовал себя бандитом. Соскочив с лошади, он предупредил:
— Если вы не желаете платить более высокую ренту, вам придется подыскать для вашей академии новое место.
Грейдон был крайне раздражен замечанием Эммы о его высокомерии, и в то же время ему безумно хотелось развязать шелковую ленту у нее под подбородком и сорвать эту нелепую чопорную шляпку.
Эмма надменно вскинула голову:
— Это лорд Хаверли заставил вас догнать меня и начать запугивать?
— Я просто констатировал факт.
— Ах вот как! Полагаю, что факт, ваша светлость, состоит в том, что вы, очевидно, не одобряете женское образование. Но то, что Хаверли принадлежит Деннису Готорну, — тоже факт, и я буду вести переговоры только с ним. А теперь прошу меня извинить.
Резко повернувшись, так что взметнулась ее зеленая юбка, Эмма пошла дальше. Грей с минуту смотрел ей вслед, восхищаясь тем, как грациозно покачивались ее бедра. После шляпки он снимет с нее эту юбку. Нижняя юбка наверняка накрахмалена. Это предположение неожиданно так разгорячило его, что он, натянув поводья, двинулся за Эммой.
— К вашему сведению, женское образование я одобряю.
Она по-прежнему не останавливалась.
— Вы необычайно снисходительны, ваша светлость.
Грейдон тихо выругался.
— Ваша академия, — продолжал он, пытаясь обуздать свои непрошеные желания, — никакого образования женщинам не дает.
Все-таки он сумел завладеть ее вниманием. Эмма обернулась и скрестила руки на груди.
— Что вы имеете в виду?
Ее грудь как раз поместится в его ладони.
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, но…
— Я непременно сделаю это.
— …но вы обучаете своих учениц этикету, разве не так? — Он не стал дожидаться ее ответа. — И танцам? Светской беседе? Умению одеваться?
— Да.
— Вот именно. Вы так же, как и я, хорошо понимаете, что вся эта чепуха нужна всего лишь для того, чтобы ваши воспитанницы смогли выйти замуж — и выйти удачно. Вы, мисс Эмма, платная сваха. А в менее светских кругах употребили бы иное определение.
Она так побледнела, что Грейдону стало не по себе. Он не хотел быть грубым, но в ее присутствии терял контроль над собой, сам не понимая, почему его возбуждает эта чопорная директриса. Сейчас она, вероятно, упадет в обморок, ожидая, что он ее подхватит, подумал Грей и в предвкушении сделал шаг ей навстречу.
Но вместо того чтобы лишиться чувств, Эмма рассмеялась. Да так, как никакая из его знакомых женщин не смеялась. Над ним.
— Значит, ваша светлость, если позволите возразить, вы не одобряете женщин, которым нужен муж, чтобы быть принятой в обществе, вопреки тому, что еще задолго до завоевания Англии норманнами[7] общество диктовало именно это.
— Я…
— В то же самое время вы осуждаете меня за то, что моя профессия позволяет мне быть независимой от мужчин. — Эмма подошла ближе, глаза ее гневно горели. — Я думаю, ваша светлость, что все дело в том, что вы любите слушать только самого себя. Благодарение Богу, это не требует моего присутствия. Прощайте.
Грей вдруг заметил, что они уже подошли к академии. Эмма Гренвилл с такой силой захлопнула тяжелые чугунные ворота прямо перед его носом, что он еле успел сделать шаг назад. Через минуту она и ее лошадка скрылись за увитыми плющом стенами.
Вскочив в седло, Грей поехал обратно в Хаверли. Он не мог припомнить, чтобы кто-либо сумел так его отчитать, даже его мать, славившаяся своим острым язычком. Странно, но это его даже позабавило, хотя раздражение и возбуждение не прошли.
Теперь уж он определенно явится в четверг на спектакль. Пусть Эмма Гренвилл не рассчитывает, что от него можно так легко отделаться.
Глава 3
— У мужчин в жизни лишь одна-единственная функция, — ворчала Эмма. — Понятия не имею, как им удалось убедить всех в своем превосходстве в других областях, если своему появлению на свет они обязаны просто-напросто биологической случайности.
— Очевидно, твоя встреча с лордом Хаверли прошла не совсем удачно?
Эмма отошла от окна. Ах, если бы она могла одним взглядом спалить это поместье! Увы!
— Они хотят втрое увеличить арендную плату, — сказала она, садясь за письменный стол.
Учительница французского тихо выругалась на своем языке.
— Изабель!
— Прошу прощения! Втрое? Но академия не может себе это позволить!
— Не может. И мы платить не будем.
Изабель положила экзаменационные листки на стол.
— А лорд Хаверли объяснил причину? Ведь они с графиней всегда поддерживали академию.
— Это не его инициатива, я в этом убедилась.
— Не понимаю. А кто же все это затеял?
— Кое-кто, кого ты, надеюсь, никогда не будешь иметь удовольствие узнать.
Изабель смотрит на нее так, словно опасается за ее рассудок, подумала Эмма.
Этот высокомерный лев просто невыносим. Она пыталась говорить с ним как с цивилизованным человеком, а у него был такой вид, будто он хотел наброситься на нее и съесть на завтрак. Эта мысль почему-то заставила Эмму покраснеть.
— Племянник лорда Хаверли. Великолепный герцог Уиклифф, — фыркнула она.
— Герцог? Герцог требует от нас большую плату?
Эмма стиснула руки.
