— Почту за великую честь, ваше величество, присягнуть вам на верность. Буду служить вам без страха и упрека.
— Хорошо сказано, — одобрил кто-то. — Поклонись.
Пока Мэт склонял голову, он заметил, как сэр Ги подступил к императору и вынул у того из ножен гигантский меч, согнувшись под его тяжестью. После чего Мэт видел только пол: своим острым концом меч лег ему на плечо.
— Этим мечом, — произнес император, — я посвящаю тебя в рыцари.
Мэт похолодел.
Потом медленно поднял широко раскрытые, недоверчивые глаза на великого императора, кляня себя за то, что не понял, к чему идет дело, — или не пожелал допустить такой мысли, когда она забрезжила в его голове.
— Встань, сэр Мэтью, — приказал император.
Мэт поднялся — в полном смущении и одновременно в приливе восторженного чувства.
— А теперь я дам тебе наставления, — сказал император. — Остерегайся химер и злых чар, а пуще всего остерегайся деяний Зла, что проявляют себя в недуге бесцельности. Ибо мы всегда имеем цель, и состоит она в том, чтобы ждать и верить, что и нас ждут в тот день, когда Зло покажется непобедимым. Только пребывая так, в готовности, сможет мы остановить его.
— Я запомню это, ваше величество, — со склоненной головой пробормотал Мэт.
— И ни перед кем не склоняй головы, даже передо мной, — прогремел император. — Стой прямо и гордо, ибо ты — рыцарь Гардишана.
Мэт принял это к сведению.
— Ну а теперь отправляйся в путь со своим отрядом, — голос императора посуровел. — Разбей колдуна Малинго, свергни его пешку, продажного Астольфа. Верни эту землю чистоте и Богу.
— Я приложу к этому все усилия, ваше величество.
Сэр Ги кончил засовывать Гардишанов меч обратно в ножны и, подступив к Мэту, тихо сказал:
— Поворачивайтесь и идемте.
Мэт с мгновение постоял в оторопи. Повернуться спиной к императору? Потом он пожал плечами — вернее, попытался это сделать в своем стальном панцире, — поклонился, выпрямился, повернулся и пошел вслед за сэром Ги.
Между делом его взгляд скользнул по пустому креслу, стоявшему одесную императора; оно было ненамного меньше Гардишанова трона и богато изукрашено позолоченной резьбой. Для кого оно предназначалось? Для рыцаря, который погиб так, что от него не осталось и праха? Или для того, кто сейчас просто отсутствует? Мэта передернуло при мысли о восковой фигуре, расхаживающей среди живых. Но он отложил эту загадку на потом.
Они с сэром Ги прошли между двумя рядами мертвых рыцарей, и Мэту казалось, он слышит далекий хор, поющий победный гимн. И еще каждый из древних воинов, когда они проходили мимо него, произносил свой завет — всю мудрость жизни в одной фразе:
— Никогда не вступай в бой, пока не удостоверишься в своей правоте; а уж тогда рази без промаха.
— Никогда не бойся претендовать на более высокое место, ибо когда ты достигнешь подобающего тебе, ты это будешь знать.
— Никогда не проси больше силы, чем дает Бог, ибо он дает тебе столько, чтобы ты мог выполнить свою миссию.
— Знай себя и всегда задавай себе вопрос, кем ты стал...
Это продолжалось до тех пор, пока в ушах Мэта не зазвенело от мудрости железных рыцарей. Затем они вышли в низкий проход, ведущий во входную пещеру. Повернули за угол, и туманная зала исчезла из вида. Мэт почувствовал укол сожаления.
У выхода жужжащий светлячок спустился с потолка пещеры.
— Я хотел согреть тебе воды, маг. Но воздержался.
Мэт с грустью кивнул.
— И правильно сделал. Очень даже правильно.
Стегоман слетел с ближайшей горной вершины по зову Мэта. Сэр Ги озирался вокруг, словно ища кого- то. Потом засунул в рот два пальца и издал пронзительный свист. Пару минут спустя к нему рысью подскакал его конь. Видно, монахини выпустили его на волю, и он сам нашел сюда дорогу, как и предполагал его хозяин.
Они поехали в горы, позлащенные светом раннего утра. Мэт был молчалив, он ехал верхом на драконе, устремив глаза к небу, и снова и снова переживал мысленно только что свершившееся торжественное событие. В ушах у него стояло далекое эхо древних, легендарных баталий.
Вдруг потемнело: они въехали в ущелье между двух отвесных базальтовых скал.
Мэт встряхнулся и оторвался от грез.
— Э-э... сэр Ги, где мы?
Черный Рыцарь повернул к нему улыбающееся лицо.
— Вы, я вижу, очнулись... Мы едем на плато Греллига. Это высокогорная равнина, и езды до нее день.
— Значит, ущелье ведет как раз туда.
Мэт оглядел отвесные стены и дорогу, которая была довольно-таки заброшенной: очевидно, по ней путешествовали не часто. Пейзаж украшали лишь островки травы и разрозненные низкие кусты. Тем не менее в нем было величие и редкая красота.
— Сэр Ги, тут что-то не то.
— Вы о чем?
— Превосходный проход сквозь горы. Почему он такой заброшенный?
Вдруг как снежная лавина обрушилась перед ними на дорогу: огромный, восьми футов в высоту, мохнатый великанище с глазами навыкате и с клыками, торчащими из пасти. На груди и на ногах у него были латы, а на голове — шлем, отдаленно напоминающий греческий. В обеих руках у него было по мечу, которыми он размахивал, как простыми кинжалами.
— Что еще за наваждение?
— Людоед! — Меч сэра Ги просвистел в воздухе. — Защищайтесь!
Из какого-то неопознанного места Мэт почерпнул отвагу и выхватил свой меч.
Людоед пошел на них с диким ревом. Стегоман ответил залпом огня в двенадцать футов, но людоед уклонился и тут же обрушил на голову Мэта меч.
Тот выставил щит — и от удара слетел со Стегомана и покатился к подножию скалы. Как сквозь сон, он слышал боевой клич сэра Ги и ответный рев людоеда.
Все же ему удалось с трудом подняться на ноги и повернуться лицом к сражающимся. Он увидел, как великанище ловко орудует обоими мечами, нападая на сэра Ги буквально с двух сторон сразу. Рыцарь старательно отражал удары, а боевой конь помогал ему, лягаясь. Стегоман кружил возле, вытягивая шею и пытаясь нацелиться в людоеда. Но тот так нажимал на сэра Ги, что дракон боялся, как бы не спалить своего.
Собравшись с духом, Мэт кинулся в бой.
Великанище с рыком повернулся к нему и замахал одним из мечей. Мэт встретил удар своим волшебным клинком. Руку его чуть не вывернуло из сустава, но великанище остался с половиной меча. Даже этой половиной он поразил Мэта так, что тот покатился по земле. Однако ухитрился подняться и ответным ударом содрал кусок кожи с ноги великанища.
Людоед взвыл, отскочил, рубанул по щиту сэра Ги и затем обрушил целый каскад ударов на Мэта, который отступал, пока не уперся спиной во что-то твердое. Скала!
Мэт успел выставить щит как раз вовремя, чтобы отразить еще один сокрушительный удар. Краем глаза он заметил, что конь сэра Ги тоже прижат к скале, в нескольких футах влево от него.
— Попались, трусы в панцирях! — орал великанище, нагибаясь и подбирая с земли булыжник размером с баскетбольный мяч.
— Берегитесь! — крикнул сэр Ги, поднимая щит над головой, в то время как великанище мощным
