— Ты не рада. Знакомство со мной никого не радует, особенно женщин, не могу только понять, отчего…
Ртуть могла бы ему помочь, сказав, что он вызывает у людей чувство настороженности и недоверия. Что он кажется холодным… но не стала, а просто усилила ментальную защиту, хотя и не была уверена в том, что это поможет, если он захочет проникнуть в ее сознание. Тем не менее она была удивлена тем, что хотела скрыть мысли не из осторожности, а не желая обидеть этого странного невинного человека. Он выглядел таким юным и уязвимым, что в какой-то момент напомнил ей ее младшего брата.
Она попыталась растормошить себя и прислушалась наконец к тому, о чем говорил Джеффри.
— Его имя означает часовой, или наблюдатель.
— А какая разница? — осторожно спросила она.
— Как это какая, — откликнулся на вопрос Грегори. Наблюдатели проводили все свое время на вершинах зиккуратов Древней Месопотамии и изучали строение неба, звезды, пытаясь понять устройство мира, вселенной, постичь Бога, создавшего ее, постичь замысел…
— Короче говоря, — вмешался Джеффри, — для брата наблюдатель это философ, но любой философ не признал бы в нем коллегу оттого, что Грегори стремится впитать все существующие знания, прежде чем сделать вывод о цели существования.
— Невероятно, невозможная задача, — заметила Ртуть.
— Наверное, — согласился с ней Грегори, — но тем не менее необходимо. Более того, это величайшая похвала моему знанию.
Это означает для меня, что всегда есть место для дальнейшего познания мира, есть цель и ни на миг не скучно.
Пытаясь защититься от этого странного, пугающего человека, Ртуть ухватилась за единственное имевшее для нее значение слово.
— Я не леди!
Но тут же пожалела о сказанном, потому что его взгляд словно пронзил ее насквозь.
— Нет, ты говоришь не правду, — возразил Грегори, — потому что всякому, кто не слеп, ясно: хоть ты и родилась не леди, ты стала ею — благодаря собственным усилиям и стараниям.
Ртуть молча смотрела на него.
Джеффри рассмеялся.
— Можешь спорить со мной, когда захочешь, — предложил он, — но никогда не пытайся спорить с Грегори. Он даже не станет спорить, а просто объяснит любому, четко и ясно, в чем тот не прав. И, что гораздо ужаснее, будет объяснять с самыми мелкими подробностями, в чем заключается истина.
Грегори повернулся и мягко улыбнулся.
— Брат! Ты несправедлив ко мне — и в то же время слишком превозносишь.
— Правда? — ответил Джеффри. — Как король Гама Гилберта и Салливана. Ты всегда говоришь правду, желает того собеседник или нет. Поэтому тебя считают очень неприятным человеком.
— И не могу понять, почему, — удивился Грегори все с той же улыбкой. — Но, брат, от этого есть прекрасное средство. — Он повернулся к Ртути. — Если не хочешь услышать ответ, — не задавай вопроса.
— Я и не задавала, — сухо ответила она. — И не буду впредь!
Юноша наморщил бровь и снова повернулся к брату.
— Тогда зачем ты меня позвал?
— Охранять мой сон, — сообщил Джеффри. — Спина не кажется защищенной, если за ней не стоит брат.
Грегори изумленно посмотрел на него, покачивая головой.
— Я правильно расслышал? Джеффри Гэллоугласу предстоит провести ночь с прелестной женщиной, и он хочет, чтобы его охраняли?
Ртуть с мрачным удовлетворением ухмыльнулась.
— Да, это верно, — с досадой буркнул Джеффри.
— Он ищет защиты от моего очарования, — разъяснила Ртуть, — и от меча в моей руке.
— Правда? — Грегори повернулся к ней. — Как же вы оказались вместе и не поубивали друг друга с таким отношением?
— Я его пленница, — мрачно проговорила она. — Король побоялся начать новую войну, посылая против меня и моего отряда солдат, потому и отправил одного твоего братца-чародея.
— Я слышал о разбойниках графства Лаэг, — кивнул Грегори. — И все удивлялся, почему их предводитель взял себе такое странное имя — название химического элемента. — Он обернулся и посмотрел на Джеффри. — Поешь и ложись спать, а я посторожу твой сон.
Ртуть смотрела на него во все глаза. Почему он ни о чем не спросил? Неужели действительно знает, почему она приняла название серебристой жидкости?
Даже его брат не понял подлинной причины! И если Грегори знает, то как он догадался, неужели только по ее внешнему виду?
Она подумала, что неплохо было бы переманить Грегори на свою сторону. Не помешало бы также заставить Джеффри ревновать, или даже вогнать клин между братьями. Кто знает?
Может, ей удастся так очаровать Грегори, что он потеряет бдительность? Она знала свои достоинства воина, но еще лучше знала, как действует на мужчин ее женская привлекательность.
За ужином она преодолела отвращение и предложила Грегори кусок жареной куропатки.
— Угощайся, сэр! — ласково пропела она и протянула ему ножку птицы, хлопая ресницами.
— Что такое? — Грегори недоуменно посмотрел на нее. — А, спасибо, девушка. Но на этой неделе я пощусь. — И снова погрузился в раздумья.
— Но ты же должен что-нибудь съесть! — она наклонилась, протягивая ножку обеими руками, подставляя под его обозрение вырез на груди. Улыбаясь самой соблазнительной улыбкой, которую смогла изобразить, она опустила голову так, чтобы он заметил ее длинные ресницы. Грегори снова поднял голову и встретился с ней взглядом. Она едва сдержала дрожь, он смотрел на нее и в то же время сквозь нее, как будто ее не было.
— Нет, спасибо, девушка. Еда затуманивает мысли — произнес он, явно витая где-то далеко.
Она с изумлением смотрела на него. Еще ни один мужчина в ее жизни не отказывался от нее, особенно если она сама начинала флиртовать. Ртуть, держа кусок птицы в руке, повернулась к костру — и увидела, что Джеффри насмешливо наблюдает за ней.
За этот взгляд ей хотелось вырвать ему глаза.
— Если ты сможешь вытащить его из царства мыслей и докажешь, что в мире существуют женщины, — негромко сказал Джеффри, — вся моя семья будет тебе безмерно благодарна.
Она отвернулась с горящим от стыда лицом.
К тому времени как Джеффри убрал остатки ужина, она уже настолько пришла в себя, что смогла спросить:
— Он что, никогда не проявлял интереса к женщинам?
— Ни к женщинам, ни вообще к чему-либо мирскому, — вздохнул Джеффри. — Даже монахи в монастырях слишком озабочены ежедневными трудами, чтобы надолго удержать его интерес.
Она нахмурилась.
— Он хочет стать святым?
Джеффри с раздражением и — впервые за время их знакомства — в замешательстве покачал головой.
— Он не больше всех нас интересуется религией. Говорит, что уже разрешил ее загадки. Она, конечно, привлекает его внимание, но ненастолько.
— Разрешил ее загадки? — изумилась Ртуть. — Бог бесконечен, а твой брат говорит, что разрешил Его тайну?
— Не тайну Бога, — поправил Джеффри, — а загадку религии. Он очень старательно подчеркивает это различие. Он говорит, что Бог не загадка, а тайна, а Грегори отказывается разгадывать тайны, пока не получит все факты.
— Но никто не может постичь все, связанное с Богом.
