вы, вне сомнения, направлялись. А потом придет время и можно будет безбоязненно вернуться к родным пенатам.
Когда эти края будут очищены от чудовищных огров.
— Если наш дом еще уцелеет после этого нашествия, — произнесла женщина со слезами в глазах.
Супруг обнял ее и прижал к своей широкой груди, утешительно похлопав по спине:
— Ничего, старуха, даже если они раскатают его по бревнышку, у меня есть трое верных друзей, которые помогут мне выстроить новый за день. Да и сама подумай, зачем ограм дался твой дом?
— А зачем им понадобилось приходить сюда и творить всякие пакости? — плаксиво спросила жена. — Кто знает, что ими движет?
— Голод, — просто ответила Алуэтта. — Не сомневаюсь, они вышли на охоту. — И с этими словами повернулась к детям. — Так значит вы ходили к реке за сладким крыжовником? И что же вы там увидели?
— Туман, — откликнулся Чоги. — Там всегда туман, Утром над рекой. Но в этот раз он был такой густой и плотный, как… кисель.
— И стоял необычно высоко, — присоединилась Эсси, — Обычно туман поднимается слоями, а тут он стоял прямо как скала, возвышаясь над речкой, так что даже солнца за ним не было видно.
— И весь изнутри светился странным светом, — уточнил Грегори.
— Точно, — кивнула девочка. — Это была настоящая стена тумана, как в крепости! И огры вышли как бы из ворот этой крепости.
— Мы как раз только успели зайти за кусты крыжовника и спрятались за ними, — поспешил объяснить Чоги, боясь, видимо, что сестренка расскажет все без него. — И затаили дыхание, когда огры проходили мимо.
— Ну, да! — презрительно фыркнула Эсси. — Затаили. Да мы просто вздохнуть боялись. Мы так испугались, что перестали дышать.
— А я не боялся, — гордо ответил Чоги.
— Ага! Каким местом ты дышал, интересно! Ты весь трясся, как крыжовник, когда его обрывают.
Чоги покраснел и открыл было рот, чтобы решительно возразить сестре, но Алуэтта опередила его.
— Так значит, вы сидели в кустах, пока монстры не исчезли?
— Да, леди, — повернулся к ней Чоги, обрадованный, что разговор перешел со скользкой темы о его храбрости в несколько иную сторону.
— И оттуда вышло всего трое?
Чоги кивнул.
— Тогда мы побежали домой и рассказали все маме и папе, — сказала девочка.
— А еще что-нибудь видели, когда вы припустили оттуда? — поинтересовался Грегори.
— Нет, — смущенно нахмурился Чоги. — Мы оглянулись уже на склоне, на самом верху, когда туман рассеялся и исчез.
— Ну, туман всегда рассеивается утром, — с чувством превосходства заметила Эсси.
Чоги покраснел:
— Но не так же быстро! Тем более, когда он стоял стеной!
— Да, это странно, — заметила Алуэтта, сосредоточенно сводя брови. — И часто у вас такое случается?
Дети замотали головами.
— Нет, никогда, только в то утро. А тут как раз пришел домой папа и сказал, что видел огра, который ковылял через поле, — продолжала Эсси, — и тогда мы собрали пожитки на телегу и двинулись в дорогу.
— Мудрый поступок, — сказал Грегори.
Алуэтта обернулась к нему.
— Наверное, раз там один остался.
— Похоже на то, — заметил Грегори. — И все же надо быть настороже.
Алуэтта кивнула в ответ и снова повернулась к семье.
— Спасибо за новости, люди добрые. Спешите в замок под защиту своего лорда. Но смотрите, будьте внимательны. Огры могут попасться на дороге.
— Будьте осторожнее сами, леди, — сказала жена. — Мы оглянулись на повороте и видели, как он выламывает дерево.
— Дубину наверное себе готовит.
Грегори и Алуэтта обменялись взглядами; Грегори кивнул.
— Стало быть, за ним.
Он пришпорил коня.
— Берегитесь! — крикнула ему вслед женщина-поселянка. — Вы мчитесь прямо ему в пасть!
— Что поделаешь, — откликнулась Алуэтта. — Должен же кто-нибудь заниматься этим.
— Неужели вы собираетесь туда? — всполошился крестьянин. — Если это так, то умоляю вас, джентльмен и мамзель, не делайте этого!
— Не бойтесь за нас, — сказала, тронутая таким вниманием Алуэтта. — Ведьма, которой удалось истребить тех двух, справится и с третьим.
— Так что, она, стало быть, мчит за нами, эта ведьма? — отшатнулась в ужасе женщина, хватаясь за свою повозку. Эсси с Чоги испуганно оглянулись по сторонам.
— Не бойтесь, — сказала Алуэтта. — Она и сейчас прикрывает ваше отступление.
— Где? — фермер с женой стали испуганно озираться.
Но Эсси и Чоги, видимо, более понятливые, чем их родители, уже уставились на Алуэтту: глаза их были как блюдца, и Эсси показывала на нее дрожащим от страха пальчиком:
— Вот она!
— Даже если так, — подъехал Грегори, хватая Алуэтту за руку, — Эта ведьма едет со мной, так что вам нечего бояться, добрые люди. Я не боюсь огра и вам бояться нечего. — С этими словами он тронул лошадь вперед, не выпуская руки любимой. Алуэтта смущенно улыбнулась напоследок семье, и затем устремила свои мысли тому, что ожидало ее впереди.
Третьего огра они обнаружили, услышав топот гигантских ног по дороге. Грегори успел выкрикнуть:
— Берегись!
Он хлестнул лошадь Алуэтты, которая тут же шарахнулась в сторону, и повернул заодно своего скакуна вправо. Его конь заржал, уловив чуткими ноздрями едкий запах, исходивший от чудовища. Громадная дубина в целый ствол дерева просвистела мимо, задев ногу. Грегори показалось, что хрустнула кость, и он сжал зубы, проглотив крик боли, готовый вырваться у него. В глазах мелькнули красные искры, которые он тут же потушил усилием воли. Огр запнулся и опал, затрепетав и рассыпаясь всей тушей на дороге, превращаясь в бесформенную массу, когда Алуэтта завопила:
— Кайтифф!
Ей понадобилось некоторое время, чтобы объехать на скакуне эту сверзившуюся на них тушу, медленно оседающую, расточаясь в туман.
— Свинья! Змея! Ублюдок ящерицы и коровы! Он ранил моего любимого! Как ты, дорогой? Останься же навек плесенью, чудище! Накладываю на тебя заклятие. Нет, не плесенью ты будешь, а слизью, мерзость болотная!
Гора стала расплываться слизью по дороге. Лошади попятились, брезгливо переставляя копыта. Лужа постепенно испарялась, превращаясь в туман, быстро исчезающую мглу, которую можно увидеть над предрассветным болотом.
— Спокойно, спокойно, дорогая! — воскликнул Грегори, едва не теряя сознание от боли. — Со мной все в порядке!
— Какое там в порядке! Да он тебя изувечил! — Алуэтта бросилась от бывшего огра к нему и осторожно тронула разбитое колено. — Как ты себя чувствуешь? К чему такая безумная отвага — ведь ты знаешь, я могу расправиться с этими существами в считанные минуты. Ты должен был уступить и позволить это сделать мне. Давай я исцелю твою рану.
