тому месту, где сидела Мэдди, и присел рядом с ней, прежде чем девушка успела упорхнуть.
Его высказывания о поцелуях необычайно смутили Мэдди, однако она понимала, что маркиз достаточно заинтригован и готов воспользоваться своим преимуществом в их отношениях. С момента своего появления в имении он постоянно защищался, хотя и никак не мог понять почему.
– Наслаждаетесь музыкой, мисс Уиллитс? – тихо поинтересовался Куин.
Она продолжала смотреть в окно.
– Да, я люблю Гайдна.
Ему было любопытно, как она определила. Для гувернантки Мэдди была слишком хорошо образована. А для любовницы сельского сквайра вообще представлялась необыкновенной личностью. Его взгляд опустился на гибкую линию ее шеи и на трепетание пульса под кожей. Поцелуй был бы только прелюдией к тому, чего он хотел от Мэдди Уиллитс.
Куин вздохнул.
– Вы слышали, что миссис Фаулер собирается устроить бал в мою честь?
Наконец Мэдди посмотрела перед собой.
– Да, она упоминала об этом несколько дней назад.
– Это будет великолепной возможностью для дяди Малькольма появиться в своем кресле-каталке, как вы думаете?
– Да, если он захочет, – ворчливо ответила девушка.
– И тогда, полагаю, вы тоже присоединитесь к нам?
Она взглянула на него и тут же отвела взгляд.
– Я компаньонка мистера Бэнкрофта. Если он захочет, чтобы я сопровождала его, я, конечно, так и поступлю.
Куин лично проследит за тем, чтобы Малькольм захотел этого. Однако она не добавила «милорд», что само по себе указывало на то, что мисс Уиллитс на время оставила свои позиции.
– И вы будете танцевать со мной? – спросил Куин.
– Вы лучше меня осведомлены о правилах приличия, милорд.
Уэрфилд нахмурился, не успев скрыть это. Мисс Уиллитс, похоже, очень быстро воспряла духом.
– Если вы считаете, что маркизу прилично танцевать с компаньонкой его дяди, я поступлю так, как вы мне прикажете, – продолжила Мэдди.
– Я не осмелюсь приказать вам танцевать.
– Благодарю вас, милорд.
Похоже, их силы опять выровнялись.
– Но мне бы очень этого хотелось.
Когда Мэдди посмотрела на него, в ее серых глазах отражалось заглядывающее в окно солнце.
– Хотелось чего, милорд?
– Потанцевать с вами. – Он посмотрел в сторону мистера Фаулера и Салли, но они деловито о чем-то беседовали, не обращая внимания на игру Лидии. Куин придвинулся поближе к Мэдди, так что его колено коснулось ее юбки, и понизил голос: – Вы не позволили вас поцеловать. Вы, похоже, считаете меня каким- то чудовищем, мисс Уиллитс. Мне бы хотелось доказать, что вы ошибаетесь.
– Я ничего не думаю о вас, милорд. Мне не пристало это делать.
– Вы безжалостны, – вздохнул Куин.
Кончики ее губ дернулись, и она отвернулась.
– Хотелось бы надеяться, милорд.
Она снова насмехается над ним. И хотя за всю свою жизнь Куин не получал столько оскорблений, он был заинтригован больше, чем сердит, и не желал менять тему разговора. Он всегда любил трудные загадки, а Мэдди Уиллитс была настоящим сфинксом с ее тайной.
И все же Куин не мог объяснить самому себе свое очень странное поведение. Он был практически помолвлен с очаровательной девушкой, которую знал двадцать три года, и в то же время испытывал непреодолимую тягу к женщине – любовнице его дяди, – с которой познакомился всего три дня назад.
Выбрав подходящий момент, Куин вежливо принес свои извинения, и они вернулись в Лэнгли. Мэдди по-прежнему была враждебно настроена, но Куину показалось, что в ее манере вести себя появилось больше юмора, чем прежде. По крайней мере, он рассчитывал на это. Девушка скрылась, как только они въехали на конюшенный двор, так что он не смог проверить свои догадки.
Куин пошел в дом, чтобы переодеться. Ему хотелось увидеть своими глазами, как продвигалась вспашка полей, а еще ему нужно было освободиться от возбуждающего и опьяняющего присутствия Мэдди. Гарретт перехватил его на лестнице.
– Милорд, вам письмо. – Дворецкий протянул Куину серебряный поднос с посланием. – Вы сказали, чтобы вас сразу уведомляли.
– Благодарю, Гарретт. – Куин взял письмо с собой наверх. Он тут же узнал аккуратный, изысканно украшенный почерк. Элоиза не любила тратить время на переписку, но на письма отвечала безотлагательно.
Он позвал своего камердинера, после чего открыл послание, уместившееся на одной странице.
