– На самом деле виновник всего – я, – сообщил Куин. – Я не имел представления, кем была мисс Уиллитс, и я… – Он снова посмотрел на девушку. – Я неправильно повел себя с ней. Малькольм предложил мне поправить дважды нанесенную ей обиду, привезя сюда.
– Она не носит под сердцем твоего отпрыска? Боже правый, Куинлан! Острая на язык шлюха, и всего три месяца до твоей свадьбы с Элоизой.
– Лорд Уэрфилд поцеловал меня, – резко произнесла Мэдди. – И это все. Я не хотела приезжать сюда. Эта идея принадлежала ему и мистеру Бэнкрофту. Мне лучше всего поскорее покинуть этот дом.
– Хорошо.
– Неизлечимый сноб, – пробормотала Мэдди и подобрала свои юбки. – Всего хорошего, ваша светлость. – Даже не взглянув на маркиза, она повернулась, вышла из комнаты и направилась обратно вдоль длинного холла.
Куин вышел вслед за ней, схватил за руку и повернул к себе лицом.
– Ради Бога, дайте мне минуту, чтобы все объяснить, – прошептал он.
– Через несколько минут я буду вынуждена вызвать вашего отца на дуэль и застрелить его, – прошипела Мэдди в ответ. – Он гораздо хуже вас.
Его губы дрогнули. Куин кивнул, его теплые пальцы все еще крепко держали ее за руку.
– Это так, но я же обещал. Дайте мне еще хотя бы минуту, Мэдди.
Она подняла указательный палец, вырывая у него другую руку.
– Только одну.
Куин сделал глубокий вдох и ввел ее обратно в гостиную. Герцог уже сидел на своем прежнем месте. Герцогиня же, наоборот, стояла у двери и наблюдала, как они приближаются.
– Отец, – снова начал маркиз, – я дурно поступил по отношению к мисс Уиллитс. Она хорошо воспитанная девушка, ложно обвиненная в дурном поведении. Я чувствовал, что должен все исправить. Дядя Малькольм подумал, что с помощью нашей семьи она может быть вновь представлена в свете. Я согласился с ним.
– О! Ты согласился.
– Да. И она останется здесь до тех пор, пока все мы сможем отправиться в Лондон. Я не могу отвезти ее в Уэрфилд, этим шагом я лишь довершил бы нанесенное ей оскорбление, поэтому она останется здесь как наша гостья.
Герцог снова поднялся с кресла.
– Знаешь, я мог бы ожидать подобной чепухи от Рейфела, но до сегодняшнего утра я не знал, что ты – идиот. Заплати ей и отошли обратно. – Хайбэрроу прошел вперед, остановившись в нескольких футах от Мэдди, так что ей пришлось взглянуть на него. – Во сколько нам это обойдется, мисс Уиллитс? В десять фунтов? В сто? Назовите сумму, которая остановит вас оттого, чтобы молоть языком о неблагоразумии моего сына, и уезжайте.
Мэдди взглянула на часы на камине. Пятьдесят восемь секунд, пятьдесят девять, минута закончилась. Она сдержала свое слово.
– Ваша светлость, – начала она, и голос ее дрожал от гнева, – если я захочу дать волю сплетням о недостойном поведении вашего сына, всего вашего состояния до последнего пенни будет недостаточно, чтобы заставить меня замолчать.
– Тогда что…
– Я пришла сюда не за деньгами, – перебила она герцога. – Я приехала сюда потому, что мистер Бэнкрофт посчитал, что со мной дурно поступили, и использовал этот глупый поцелуй как возможность исправить положение. Я скажу вам то, что сказала ему: я счастлива жить такой жизнью, какой живу. И у меня нет намерения оставаться еще хоть мгновение в вашей высокомерной, эгоистичной, помпезной компании. Всего хорошего.
– Куин, ты согласен с этим? – спросила герцогиня, положив руку на плечо Мэдди, прежде чем та успела выйти, разрушив еще одну возможность яркого драматического выхода в свет.
Он кивнул.
– Когда я прибыл в Лэнгли, мисс Уиллитс уже сделала так много по управлению имением, что на мою долю практически ничего не осталось. И, кроме всего прочего, я намерен помочь ей хотя бы из чувства благодарности.
– Нет! – зарычал герцог, и лицо его налилось гневом. – Я хочу, чтобы она немедленно убралась из моего дома! Сейчас же!
– Подожди минуту, Льюис, – вмешалась герцогиня. С минуту она смотрела на Мэдди, затем перевела взгляд на мужа. – Куин дал слово. Я не хочу, чтобы он нарушил его из-за того, что ты опасаешься каких-то неудобств.
– Виктория! Я не…
– Это решено, Льюис, – твердо заявила леди Хайбэрроу. Ее пальцы дрогнули на руке Мэдди, но она продолжала холодно смотреть на мужа.
Хайбэрроу сжал кулаки, словно хотел ударить кого-то из них. Затем резко повернулся на каблуках.
– Делайте что хотите. Я уезжаю в Лондон. Вы можете присоединиться ко мне, когда эта… девица уедет.
– Льюис!
– Достаточно, жена! – Его рычание было слышно все время, пока он шел по холлу, и неожиданно оборвалось, когда герцог захлопнул за собой дверь.
