новость.
Она поднялась на второй этаж, подошла к спальне Сэма, постучала, услышала его слабый голос: «Входи», — открыла дверь, переступила порог.
Увидев ее, Сэм улыбнулся, но его лицо ужаснуло Эбигейл: за то непродолжительное время, что они не виделись, он постарел на два десятка лет.
— Закрой дверь, девочка.
Эбигейл повиновалась.
— Я знал о твоем приезде и без звонка. Знаешь, наверное, твой мозг излучает какие-то волны, а мой их принимает.
— Телепатия, — уточнила Эбигейл.
— Что-то в этом роде. Хочу у тебя кое-что спросить.
Она подошла к кровати, наклонилась, поцеловала Сэма в лоб.
— Мы составили бы отличную пару, — заметил Сэм. — Лучше, чем я с Люсиндой или ты с Мерлем.
Эбигейл улыбнулась.
— Это точно.
— Но мы все время вели себя безукоризненно.
— Да, — вздохнула Эбигейл.
— Ты можешь сказать, о чем я сейчас думаю?
На ум Эбигейл пришли деньги, нефть, завещание, но она предпочла промолчать.
— Видишь, телепатия срабатывает не всегда. Придется выражать мысли словами.
Она присела на краешек кровати.
— Я думаю, все кончено.
— Что — все?
— Моя жизнь. Сегодня утром не смог подняться. Боялся, что упаду на первом же шаге. А я не хочу, чтобы потом Люсинда соскребала меня с пола. Желание у меня совсем другое.
Эбигейл всмотрелась в его лицо и подумала, что его мучают боли.
— Вы принимаете таблетки, которые прописал вам доктор?
— Сегодня не принимал, услышав о твоем приезде.
— Почему?
— Не хотел, чтобы они помешали.
— Помешали чему?
— Тому, о чем я хочу тебя попросить.
Она уже начала догадываться, с какой он обратится к ней просьбой.
— Я знаю, что ты моя невестка, и, возможно, кто-то осудит меня, но я хочу, чтобы ты потрогала его.
Одеяло Эбигейл откидывала с таким чувством, будто ей предстоит совершить религиозное таинство. Даже в пижаме Сэм выглядел, как скелет. Между ног Эбигейл разглядела очертания члена.
— Давай, — голос Сэма стал тверже.
Эбигейл обхватила член рукой, чуть шевельнула пальцами, ощутила ответную реакцию. Посмотрела Сэму в глаза, блестящие и влажные. Оттянула пижамные штаны, сунула руку внутрь, осторожно начала поглаживать член пониже головки, почувствовала, как он твердеет. А ведь Сэму далеко за восемьдесят, напомнила она себе. Чудо, а не мужчина.
— Я никогда не сомневался, что ты знаешь, как это делается.
Эбигейл кивнула, принимая комплимент, продолжая поглаживать член. Когда он встал, как у молодого, она посмотрела на Сэма, как бы спрашивая, что дальше? Ему она бы ни в чем не отказала.
— Вот он какой, — радостно воскликнул Сэм. — Хотел посмотреть, встанет ли он еще раз.
— Вы хотите, чтобы я… — она шевельнула губами.
— О нет, — покачал головой Сэм. — Это займет много времени, а толку не будет. И так все отлично.
Она еще раз погладила член, вытащила руку из пижамных штанов, укрыла Сэма одеялом.
— Если б я попросил об этом Люсинду, она бы высмеяла меня. А ты настоящая женщина, Эбигейл. Спасибо тебе.
Эбигейл вновь поцеловала его в лоб.
— А теперь можно принимать таблетку?
— Полагаю, что да. Она уже ничему не помешает.
Она осторожно вытрясла белую таблетку из пластмассового флакона, стоящего на столике у кровати, и он губами взял ее с ладони Эбигейл, запил водой, которую она налила из кувшина в стакан, и откинулся на подушку, совершенно обессиленный.
— Пойду поболтаю с Люсиндой, — Эбигейл встала. — Она, должно быть, гадает, чем это мы тут занимаемся.
С губ старика сорвался смешок.
— Я зайду перед отъездом. А пока отдыхайте.
Люсинда и Эбигейл пообщались час или два, с трудом находя темы для разговора, так мало у них было общего. А тут и подошло время улетать в Даллас.
— Я только попрощаюсь с Сэмом и поеду, — Эбигейл встала с дивана.
— Он, наверное, спит, — предположила Люсинда, — но, если хочешь, поднимись к нему.
На легкий стук в дверь ответа не последовало. Наверное, он действительно спит, подумала Эбигейл. Тихонько вошла в спальню. Неестественно повернутая голова Сэма на подушке напомнила ей когда-то увиденного голубя со сломанной шеей. Она шагнула к кровати, заметила лежащий у руки Сэма пустой пластмассовый флакон из-под болеутоляющих таблеток. Старик не допустил, чтобы последнюю точку в его жизни поставил Бог или кто-то еще. Получил то, что хотел, подумала Эбигейл, и покинул этот мир. Пластмассовый флакон она положила в карман и, спустившись вниз, сказала Люсинде, что Сэм умер во сне. С этим у нее проблем не возникло.
Иначе прошел разговор с Мерлем, которому она позвонила в Калифорнию.
— Эбигейл, рад слышать твой голос. Как там мой старик? Ты возвращаешься сегодня вечером? Мне тебя встретить?
— Я не возвращаюсь. Твой отец…
— Что значит, не возвращаешься? — негодующе воскликнул Мерль.
— Во всяком случае, сегодня. Тебе придется прилететь сюда. Похороны послезавтра.
— Что ты такое говоришь?
— Я пытаюсь сказать тебе, что твой отец умер.
Она прислушалась к его дыханию.
— Скоропостижно?
— Он покончил с собой. Твоя мать ничего не знает, флакончик из-под таблеток я спрятала. Так оно лучше. Скажи что-нибудь.
Сказать он, естественно, ничего не мог, потому что его душили рыдания.
Наконец к Мерлю вернулся дар речи.
— Он был в депрессии?
— Наоборот, в отличном настроении.
— Ты виделась с ним, перед тем как…
— Разумеется.
— Он что-нибудь сказал? — спросил Мерль. — О том, что могло послужить…
— Ничего такого он не говорил.
— А что вы делали?
Эбигейл с удовольствием рассказала бы ему об этом. Но решила, что сейчас не стоит касаться этой
