такие же рабочие парни, как и они. Вот наши и думают, неужто вы своим не поможете?
Слова его были встречены молчанием. Мак тревожно оглянулся.
Кто-то тихо произнес:
— Ну вот что, хватит нам мозги пудрить. Допрыгались, голубчики. Еще пикнете раз, пулю в лоб схлопочете.
— Да вы что, ребята? Что еще за шутки?
— Джек, Эд, отведите-ка этих субчиков. Чуть что — стреляйте. Ну-ка, вперед, живо!
И, подталкивая Мака с Джимом ружьями в спину, конвоиры повели их, из тьмы им вдогонку крикнули:
— Что, думали, вы так запросто всех вокруг пальца обведете? Да нам еще днем полицейские на вас указали.
Мак с Джимом под дулами ружей пересекли дорогу, спустились на обочину. Вслед им неслось:
— Просчитались, умники! Хотели втихую всех из лагеря до утра вывести, а мы — пустые палатки карауль! Да мы сразу о ваших планах узнали. Нас на мякине не проведешь!
— От кого узнали-то?
— Ишь чего захотел!
Конвоиры не отставали ни на шаг, тыча ружьями в спины Мака и Джима.
— Вы нас в тюрьму ведете?
— Как бы не так! Мы вас, краснопузых, в комитет «бдительных» доставим. Они из вас дурь-то повышибают да вышвырнут из нашего округа тогда, считай, вам повезло. А не повезет — вздернут на первом суку. Нам в долине красные ни к чему.
— Раз вы из полиции, то должны нас в тюрьму вести.
— Эх, размечтался! Тут неподалеку домик есть один, вот туда и путь держим.
За густыми кронами не видно было ни звездочки.
— Хватит, кончай разговоры!
— Беги, Мак, — крикнул Джим и рухнул наземь. Его конвоир, споткнувшись, тоже не удержался на ногах. Джим откатился за дерево, вскочил и бросился бежать. Уже во второй яблоневой аллее он проворно вскарабкался на дерево и затаился высоко в листве. Внизу послышалась возня, кто-то застонал. По яблоням запрыгал луч фонаря, потом фонарь упал на землю, выхватив из мрака гнилое яблоко. Затрещала, разрываясь, ткань, затопали тяжелые шаги. Кто-то нагнулся, подобрал фонарь, выключил. С места драки донеслись приглушенные голоса, там о чем-то спорили.
Джим неслышно слез с дерева. Всякий раз, когда колыхалась листва, он задерживал дыхание. Осторожно ступая, дошел до дороги, перебрался на другую сторону. Вот и выстроившиеся в ряд машины. Из-за них выступил патрульный.
— Уже второй раз за ночь здесь тебя вижу, парень. И чего тебе не спится?
— А Мак не возвратился? — спросил Джим.
— Как же! Пулей пролетел! Он сейчас у Дейкина.
Джим поспешил к палатке, поднял коричневый полог и вошел. Дейкин и Бэрк слушали Мака, а тот возбужденно рассказывал. Заметив Джима, осекся.
— Ух, как я рад! — придя в себя, воскликнул он. А мы уж собирались ребят на выручку посылать. Какого ж дурака я свалял! Это надо ж! Представляете, Дейкин, они нас под дулом ружья вели. Конечно, вряд ли бы стали стрелять, но кто знает. Джим, как тебе оторваться от них удалось?
— Я просто упал ему под ноги, он — на меня, ружье дулом в землю. Я так еще в школе над ребятами подшучивал.
Мак вымучевно улыбнулся.
— А я, как почуял, что ружье мне в спину не целит, рванул в сторону и конвоиру — ногой в живот. Они, наверное, друг дружку боялись подстрелить, оттого и огонь не открыли.
Бэок стоял позади Мака и не заметил, как тот подмигнул Дейкину, но от Джима это не ускользнуло. Дейкин дал знак, что понял: прикрыл бесстрастные глаза, ресницы у него были светлые-светлые.
— Бэрк, сходи-ка проверь часовых, не заснул ли кто, попросил он.
— Да чего их проверять, — недовольно пробормотал тот.
— Сходи, сходи. Мало ли что. Хватит с нас налетчиков. Чем парни вооружены?
— Дубинками крепкими, вот чем.
— Сходи, сходи, проверь.
Бэрк вышел. Мак шагнул к Дейкину.
— И у стен есть уши. А мне бы хотелось поговорить с вами без свидетелей. Не хотите прогуляться?
Дейкин дважды кивнул, все трое вышли и медленно двинулись в том же направлении, где растворился в ночной мгле Бэрк.
— У нас уже завелся стукач, — сказал Мак. — Легавые пронюхали, что мы собираемся до рассвета из лагеря смыться.
— Вы подозреваете Бэрка? — холодно спросил Дейкин. — Его и при разговоре-то не было.
— Никого пока назвать не могу. Случайно кто-то у палатки мог оказаться и услышать.
— Ну, и что будем делать? Вы ведь в таких делах собаку съели, все так же холодно и бесстрастно продолжал Дейкин. — Правда, мне кажется, вы, красные, нам только в обузу. Сегодня вечером приходил один малый, обещал — если мы вас выдворим — то хозяева на серьезные переговоры пойдут.
— И вы верите? Не забывайте, расценки они срезали, когда нас еще и в помине не было. Что ж, по- вашему, мы эту забастовку начали?! Сами знаете, — не мы! Мы лишь помогаем, чем можем, чтоб дело наладить, а не пускаться в авантюры.
Ровным, бесстрастным голосом Дейкин спросил:
— А вам-то какая от всего этого выгода?
— Никакой, ровным счетом! — запальчиво бросил Мак.
— А чем докажете?
— Если не верите, то и доказательства не помогут. Да и как доказать-то?
Голос у Дейкина чуть смягчился.
— Если б вам никакой выгоды не было, вот тогда бы я точно не поверил. Когда выгода — дело ясное: либо с чужого голоса поете, либо сами готовы ножку подставить. А когда нет личной выгоды, не знаешь, чего и ждать!
— Ну, ладно, — раздраженно оборвал его Мак. — К чему философию разводить! Если ребята захотят нас выбросить отсюда, пусть на собрании за это проголосуют. Вот тогда уж нам свою правоту придется доказывать. Но какой толк нам друг с другом сражаться!
— Так что ж нам делать? Ускользнуть на заре от легавых не удастся, раз они обо всем пронюхали.
— И пробовать не стоит. Пойдем открыто, не таясь, рискнем. Посмотрим, что за народец привезли, может, без драки обойдется, уговорить их удастся.
— Ну, а что вы от меня хотите? — Дейкин остановился и принялся чертить ногой на земле.
— Я просто хотел предупредить, кто-то стучит на нас. Так что берегите свои секреты, ни с кем не делитесь.
— Это я давно понял. Секретов ни от кого никаких не держу. А сейчас иду спать. А вы, ребята, хоть до утра на рожон не лезьте.
Мак с Джимом разместились в маленькой палатке прямо на земле, укутавшись старыми шерстяными шарфами. Мак прошептал:
— Дейкин не стукач, по-моему. Но уж больно упрям и слушать никого не хочет.
— А не погонит ли он нас?
— Как знать. Впрочем, вряд ли. Завтра вечером у нас будет куда больше сторонников: те, кто синяков нахватает, сложа руки сидеть не захотят. Нам, Джим, никак нельзя их пыл гасить. Так здорово все началось!
— Слышь, Мак?
— Что?
