литературы. Я прочел «Черную Книгу Кармартена», «Мабиногион и другие валлийские легенды», «Красную Книгу Хергиста», труд Гильды Премудрого «О погибели Британии», а также «Описание Камбрии» Гиральда Камбрийского и множество «французских книг», которые упоминает Томас Мэлори. Дальше — больше. Я закопался в научные изыскания, штудировал Чамберса, Соммера, Голлонца, Сэнтсбери, но всегда возвращался к Мэлори. Вернее сказать, к Мэлори в кэкстоновской редакции, поскольку на протяжении долгих лет это была единственная доступная нам версия «Смерти Артура». Так продолжалось до того момента, когда в 1934 году было объявлено, что в библиотеке Винчестерского колледжа обнаружена ранее неизвестная рукопись романа Мэлори, получившая название Винчестерского манускрипта. Известие об этом открытии глубоко взволновало меня. Однако на тот момент я не принадлежал к ученой когорте исследователей — был просто горячим поклонником романа, а следовательно, не имел ни возможности, ни нужной квалификации для того, чтобы ознакомиться с драгоценной находкой. Лишь в 1947 году Юджин Винавер, профессор французского языка и литературы в Манчестерском университете, издал свой трехтомный труд, посвященный творчеству сэра Томаса Мэлори вообще и Винчестерской рукописи в частности. Трудно было найти более подходящего человека для подобной работы, ибо сама специализация профессора Винавера предполагала блестящее знание не только «французских книг», но и других — валлийских, ирландских, шотландских и бретонских — источников. Помимо своей великолепной эрудиции и строго научного подхода, Винавер привнес в эту работу радостное ощущение чуда, которого так недостает традиционной методологии.
Долгое время я мечтал познакомить свое поколение со старинными историями о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола. Ведь истории эти не умерли, они и поныне живут в сердцах людей, даже тех, кто никогда не читал их. Однако здесь существуют свои сложности. Боюсь, что архаичная лексика и величественный ритм сочинений Мэлори окажутся неприемлемыми для современного читателя. Да, лично меня подобные конструкции очаровывали в детстве и продолжают очаровывать сейчас. Но я далеко не уверен, что большинство читательской аудитории разделяет мои чувства. Мне хотелось пересказать артуровские легенды простым и современным языком — так, чтобы их могли читать мои собственные юные сыновья и другие, не столь юные, читатели. В своем предполагаемом труде я мечтал передать самую суть Мэлори, сохранить канву повествования, ничего не убавляя и не прибавляя к исходному тексту. Наверное, в глубине души мне хотелось оспорить безусловную монополию кинематографа и карикатурных рисованных комиксов. Ведь в наши дни эта низкопробная продукция является, по сути, единственным источником информации для юношества, не способного совладать с трудностями средневековой лексики и произношения. Если б мне удалось реализовать свой план и сохранить таинственную магию Мэлори, то я чувствовал бы себя счастливейшим человеком на земле. Изначально я не собирался заново переписывать роман. В мои задачи не входило сокращать или облегчать текст, идеализировать его героев. Я искренне верил, что само величие артуровского мифа станет гарантией против любого стороннего вмешательства. Ход моих рассуждений был таков: в лучшем случае я подарю эти истории сотням и тысячам современных читателей, ну а в худшем — не слишком наврежу бессмертной книге Мэлори. В конце концов я расстался со своим возлюбленным Кэкстоном, покинув его ради Винчестерской рукописи, ибо последняя, на мой взгляд, гораздо ближе и глубже отражает исходный текст «Смерти Артура». Я безмерно благодарен профессору Юджину Винаверу, который обеспечил мне доступ к знаменитому манускрипту.
Представляя на суд читателей свой роман, я, со своей стороны, могу только присоединиться к просьбе сэра Томаса Мэлори, который в конце одной из глав говорит: «А я прошу всех тех, кто прочтет эту повесть, помолиться за написавшего ее, дабы послал ему Господь поспешное и скорое освобождение. Аминь».
Джон Стейнбек
Мерлин
Все это произошло в те далекие времена, когда в Англии правил король Утер Пендрагон. Дошли до него как-то слухи, что некий корнуолльский герцог совершает набеги на его владения. Утер повелел своевольному герцогу прибыть к королевскому двору, да привезти с собой жену — леди Игрейну, которая славилась своей красотой и премудростью.
Когда же герцог явился во дворец, королевские советники уговорили его помириться с повелителем, ибо тот предлагал свою дружбу и гостеприимство. И все бы хорошо, да вот беда: взглянул Утер на леди Игрейну и увидел, что она чудо как хороша. Влюбился без памяти король и пожелал немедля возлечь с красавицей. Однако леди Игрейна оказалась верной и добродетельной женой, а потому отказала королю.
Более того, она улучила минутку и сообщила обо всем мужу.
— Полагаю, сэр, что нас сюда пригласили вовсе не из-за ваших проступков, — сказала она герцогу. — Задумал король обесчестить меня, а через меня — и вас, моего законного супруга. Отказа он не потерпит, а посему молю: давайте уедем отсюда как можно скорее и будем скакать всю ночь, чтобы до рассвета добраться до родных владений и обрести безопасность.
Так они и сделали: под покровом темноты тайно покинули королевский замок, так что ни Утер, ни его приближенные не заметили их бегства.
Когда же сие обнаружилось, король впал в неистовую ярость. Спешно собрал он совет, на котором и поведал лордам о вероломстве герцога. Перед лицом королевского гнева мудрые советники тут же изобрели хитроумное решение. Они посоветовали Утеру послать к герцогу гонца с приказом немедленно вернуться.
— Если же он откажется повиноваться, — сказали они, — то вы, ваше величество, будете вправе объявить ослушнику войну и стереть его с лица земли.
Король последовал их совету и отправил гонцов. Те, однако, вскоре возвратились и принесли неутешительные вести: герцог наотрез отказывался подчиниться приказу. Ни он сам, ни его жена не намерены являться пред светлые королевские очи.
Пуще прежнего разгневался Утер и отправил непокорному вассалу новое послание, в котором грозил страшными карами. Пусть-де герцог заблаговременно позаботится о своей защите, ибо не позднее, чем через сорок дней, король явится самолично и силой вытащит его из самого укрепленного замка.
Герцог со всей серьезностью отнесся к этому предупреждению. Он должным образом укрепил две свои лучшие крепости и приготовился к длительной осаде. Леди Игрейну он отправил в замок Тинтагель, расположенный на неприступной скале, а сам засел в Террабиле — крепости, обнесенной толстыми стенами, со множеством крепких ворот и потайных ходов.
Тем временем король Утер собрал войско и выступил в поход против мятежного герцога. Он встал лагерем вокруг Террабиля и предпринял попытку силой захватить замок. Люди герцога отчаянно оборонялись. Много славных рыцарей полегло в ходе боев, однако победа так никому и не досталась. Столь велико было разочарование короля, что он в конце концов занемог и лежал в своем шатре, снедаемый тоской и неразделенной страстью к прекрасной Игрейне.
Явился тогда к нему благородный рыцарь сэр Ульфиус и стал вопрошать короля о причине его болезни.
— Откроюсь я тебе, сэр Ульфиус, — сказал король. — Болезнь моя проистекает из ярости и безнадежной любви. А против этого недуга медицина, увы, бессильна!
— Милорд, — молвил сэр Ульфиус, — думаю, нам следует послать за Мерлином. Он мудрый человек и весьма искусный маг. Уж он-то изыщет средство, дабы разрешить все проблемы и развеять вашу печаль.
Сказав так, рыцарь отправился на поиски волшебника.
Мерлин и вправду был умным и проницательным человеком, который к тому же обладал редкостным даром пророчества. Посему не удивительно, что за ним закрепилась репутация могущественного чародея. Много лет потратил Мерлин на изучение сокровенных тайн человеческой души и знал: простой, неискушенный человек легко теряется и становится податливым, когда не понимает, что творится. Поэтому
