— Боюсь, пройдет немного времени, и ты изменишь свое мнение. Вы встретитесь один раз, другой…
— Нам с ней совсем не обязательно встречаться.
— Ну, конечно, — скептически заметил Олег. — Можно подумать, кроме неудачного романа вас больше ничто не связывает. Не смеши мои подметки.
Он не верил, что все действительно закончилось. Виктор просто еще ничего не понял. С Таней можно поссориться, с Таней можно расстаться, но разлюбить Таню нельзя. В ней — жизнь, страсть, яркость, мечта! От мечты добровольно не отказываются. Это было его глубокое личное убеждение.
— Почему мы сейчас говорим о Тане? — с досадой воскликнул Потапов. — Я хотел рассказать тебе о другой девушке! И уверяю тебя, на нашу бойкую Таню она совсем не похожа. Она такая… Такая нежная, женственная… чудесная! Таких девушек больше на свете нет. Когда ты ее увидишь, ты тоже влюбишься.
— Нет уж, спасибо, — сказал Олег. — С меня достаточно.
Никогда в жизни, ни разу он не говорил вслух о своих чувствах к Тане. Но Витька, конечно, о них знал. Да все, наверное, знали. Скрыть любовь иногда тяжелее, чем откровенно признаться в ней.
— Когда я ее встретил, то просто потерял голову. С тех пор она мне снится почти каждую ночь!
— А жениться на ней обязательно? — спросил Олег, не сумев скрыть ехидство.
— Ты ведешь себя как ребенок, которому сообщили, что скоро у него появится маленькая сестричка. Заранее настроился негативно и хочешь испортить мне настроение. Но у тебя ничего не получится. Я женюсь на ней — и баста!
— Да ладно, ладно… Чего ты раскипятился?
— Я раскипятился, потому что по уши влюблен. И мне казалось, что мой лучший друг должен за меня искренне порадоваться.
— Так ты сначала расскажи, что за девушка, — попросил Олег, пытаясь усмирить пожар, пылавший в его сердце.
Он представлял, как Таня узнает о Витькиной женитьбе и как лицо ее потемнеет. Возможно, она даже расплачется. Да наверняка расплачется! Она любит этого обалдуя как сумасшедшая. Даже теперь, после того как Витька ее бросил, она наверняка продолжает его любить. Он по себе знал, что любовь не зависит от внешних обстоятельств, от разрывов и ссор, ей неважно, где ты находишься — в Москве или в Париже… Ты или любишь, или не любишь, другого не дано.
— Вообще-то я хотел устроить тебе сюрприз, — сказал Виктор, обиженно засопев. — Но раз ты так настроен… Я, пожалуй, сначала вас познакомлю. После этого с тобой будет легче разговаривать. Ты ее увидишь и сразу умрешь.
— Захватывающая перспектива, — проворчал Олег, понимая, что ему никуда не деться от этого знакомства.
— Такие девушки у нас практически не водятся.
— Никак ты подцепил экзотическую красотку где-нибудь в Индонезии?
— Она москвичка, — с кроткой улыбкой ответил Виктор. — И она лучше, чем какая-нибудь экзотическая красотка. Вот сам поглядишь!
— Ладно, погляжу, — сказал Олег. — И когда свадьба?
— Я еще не сделал официальное предложение.
— А ты уверен, что…
— Что она его примет? — Виктор самодовольно рассмеялся. — Совершенно уверен.
— Отважный ты парень, как я погляжу. Меня лично пугают скоротечные романы.
— Да ладно тебе! Ты все-таки не о чахотке говоришь, а о любви. Ничего не скоротечный. Нормальный. Мы встречаемся уже два месяца.
— Ого! — заметил Олег, который никак не мог справиться со своим скепсисом и раздражением. — Срок огромный. Значит, пока Таня была в Париже…
— Слушай, или ты прекратишь тыкать мне в лицо Таней, или я дам тебе по морде.
— Это ты заслужил по морде, — сказал Олег, швырнув на стол зажигалку. — Вы с Таней почти женаты, и пока она в отъезде, ты заводишь романчик на стороне.
— «Почти женаты», друг мой, это значит — не поженимся никогда. Как только ты встретишь девушку, которую тебе захочется повести под венец, ты поймешь это в ту же секунду. Тебе не потребуется времени на размышление. Тебя просто накроет, и все.
Официант принес им по чашке кофе, и Виктор насыпал в свою три полных ложки сахара. Олег же решил, что вполне обойдется несладким кофе. «Когда меня накроет, — повторил он про себя. — Разве меня уже не накрыло?»
Кажется, это случилось в шестом классе. Или в седьмом. Они ходили в поход, и Таня Волгина сидела у костра с обветренными губами и грызла хлеб, который они нанизывали на прутики и жарили на огне. Она распустила косу, и ее волосы в отсветах огня переливались, как водяные струи. Олег тогда почувствовал такую тяжесть во всем теле, словно его, как пустую форму, наполнили расплавленным свинцом. У него горели уши, и он молился только, чтобы никто ничего не заметил. Пожалуй, никто и не заметил. Кроме Тани. Она мгновенно поняла, что отныне и навеки Олег принадлежит ей безвозвратно.
Виктор вывел его из задумчивости, покаянно сказав:
— Я понимаю: мы дружили втроем, и ты хочешь, чтобы все оставалось по-прежнему. Но по-прежнему уже никогда не будет. Как только я признался Тане в любви, я все испортил. Надо было делать как ты.
— Что — как я? — вскинулся Олег.
— Оставить свои чувства при себе, — пожал плечами Виктор. — Тем более сейчас мне уже совершенно ясно, что это было кратковременное помешательство. Таня была такая красивая на первом курсе, оживленная, полная надежд! У нее от поклонников отбоя не было!
— Именно это тебя и завело, — заметил Олег, крепко сжав в руке чашку. — Поэтому ты пустил в ход все свое обаяние и обольстил лучшую подругу.
— Не понимаю, в чем ты меня обвиняешь. В том, что я сошелся с Таней, или в том, что разошелся с ней?
— И в том, и в другом, — честно ответил Олег. — Так ты совершенно точно решил жениться?
— Да. И когда ты увидишь мою невесту, ты поймешь, почему я так тороплюсь.
— Ты упорно не называешь ее имени, — сообразил наконец Олег. — Судя по всему, я ее знаю?
Виктор рассмеялся.
— Нет уж, тайна так тайна.
Большой книжный магазин, куда Таня очень хотела наведаться после возвращения, находился далеко от ее дома. Но она пошла пешком и наслаждалась долгой прогулкой на полную катушку. Она соскучилась по Москве. И ей было что вспомнить. Закутавшись в шарф, Таня с удовольствием подставила лицо ветру и подумала, что у нее наверняка покраснел кончик носа. Обогнавший ее тип в наглухо застегнутой ветровке курил дрянную папироску. Ветер донес до нее убийственный табачных дух, искры полетели в лицо. «Дым отечества», — усмехнулась она про себя, замедляя шаг.
Ей было хорошо и чуточку грустно. Она шла неторопливо, огибая большие лужи, похожие на влажные переводные картинки с тоненькой цветной пленкой отражений. Иной раз Таня специально наступала в воду, чтобы разбрызгать огни и разбросать свернутые сухие листья, похожие на хрустящие вафельные трубочки. В Париже ей казалось, что по возвращении начнутся всякие события, встречи, но на самом деле жизнь текла по-прежнему, как будто она и не уезжала никуда. «Интересно, хоть кого-то по-настоящему интересует, есть я или меня вовсе нет?» — подумала она с детской страстностью.
И в этот самый момент увидела, что навстречу ей идет Наташка Сыромятникова. Вернее, улучшенная Наташкина копия.
— Волгина! — закричала Наташка еще издали и раскинула руки так широко, словно боялась, что ее бывшая одноклассница немедленно попытается от нее сбежать. Глаза ее зажглись веселым сумасшествием. — Это ты?!
— Я-то ладно, — махнула рукой Таня. — А ты ли это? Я тебя совершенно не узнаю! Что ты с собой сделала? До чертиков хороша!
Таня весело засмеялась, потому что похожая прежде на мешок с мукой Сыромятникова действительно
