Эйннер предпочел бы сначала получить ответ на свой вопрос, но, видимо, понял по лицу Мило, что на это рассчитывать не стоит.
— Почти ничего. Тот адрес, что он назвал полиции, оказался ночлежкой для бездомных в Третьем округе. Его там и не видели. Прибыл якобы из Канзас-Сити. Мы отправили запрос федералам; выяснилось, что в тысяча девятьсот девяносто первом некий Герберт Уильямс обратился за паспортом.
— Но тогда ему понадобился бы номер карточки социального страхования.
— Классическая схема. Номер был присвоен Герберту Уильямсу, чернокожему, который умер в тысяча девятьсот семьдесят первом в возрасте трех лет.
— И больше ничего?
— Скользкий тип. В июне, после тех его двух встреч с Йейтс, мы попытались сесть ему на хвост, но он каждый раз уходил. Настоящий профи. Взгляни-ка вот на это, — Эйннер тронул пальцем тачпад, и экран заполнила фотография с сельским пейзажем. Первая реакция Мило была чисто эстетической — великолепный снимок. Широкое, открытое пространство, огромное небо и небольшой коттедж в левом углу. Потом он заметил автомобиль. Курсор превратился в лупу. Зернистость почти не повлияла на качество — Мило легко узнал обоих стоящих у машины мужчин. Один — Герберт Уильямс, он же Ян Клаузнер. Второй — полный китаец, полковник И Лен.
— Откуда взял?
— Из архива Компании. Материал старый, еще прошлогодний. Том раскопал, когда узнал про полковника.
Мило потер губы — они были почти такие же сухие, как у Эйннера. Представление о безопасности в понимании Тома Грейнджера нравилось ему все меньше и меньше.
— Ты следил за ней два месяца. А с чего началось?
— Наша французская резидентура уже несколько лет протекала, как дырявая кастрюля, вот в Лэнгли и решили присмотреться. Обычные каналы мы исключили, а начать решили с Энджелы Йейтс.
— Мы?
— Мы с Томом.
Разумеется, Мило не знал и не должен был знать обо всех операциях, проводимых его отделом, но мог ли он догадаться по каким-то деталям, что за Энджелой ведется слежка? Память сохранила только один эпизод. Примерно месяц назад он обратился к Грейнджеру за разрешением привлечь Эйннера, эксперта по скрытому наблюдению, к установке «жучков» в помещении, где намечалась встреча представителей сицилийской мафии и людьми, подозреваемыми в принадлежности к исламистским боевикам в Риме. Грейнджер ответил тогда, что Эйннер занят, и предложил взамен Лейси.
— Значит, по-твоему, этого вполне достаточно, чтобы ее повесить?
— Конечно, я так не думаю. Поэтому и сижу здесь с тобой, Уивер. А если б думал, то арестовал бы прямо сейчас да и отправился к домой к подруге, — Эйннер откашлялся. — Теперь твоя очередь. Расскажи, откуда знаешь Уильямса.
— Мотоцикл, — подал голос Билл.
Они приникли к окну. Солнце почти закатилось, и Мило смог рассмотреть лишь силуэт затянутого в кожу мотоциклиста. Эйннер достал из плечевой кобуры «беретту».
— Только не устраивай здесь «Дымящееся ружье», — сказал Мило.
Мотоциклист протиснулся между двумя автомобилями и выскочил на тротуар. Надпись на красном ящике сзади гласила: «Пицца Хат». Увидев, что доставщик идет к дверям, Эйннер убрал «беретту» в кобуру и повернулся к Мило.
— Давай. Выкладывай.
Мило рассказал о Клаузнере/Уильямсе и Тигре. Новость поразила Эйннера настолько, что он даже позабыл про мониторы. В динамиках прозвучала мелодичная трель звонка.
— Я… да… Тигр… — Эйннер покачал головой. — Это ведь все меняет.
— Не думаю.
Эйннер справился с потрясением и попытался взглянуть на ситуацию по-новому.
— Если Энджела связана с кем-то, кто контролирует, точнее, контролировал перемещения Тигра, то речь идет не просто о продаже секретов китайцам. Получается, что ею руководит кто-то, имеющий очень серьезные контакты. А она может быть фрилансером. Выходит с предложением на открытый рынок…
— Тем не менее план остается прежним, — предупредил Мило. — Установить ее контакт, а потом взять его. Пока не возьмем, Энджелу не трогаем.
— Да, — с плохо скрываемой грустью согласился Эйннер, — ты прав.
Мило открыл заднюю дверь и спрыгнул на землю.
— Я пойду пообедаю. Переедешь, позвони, ладно?
— Конечно.
Эйннер закрыл дверцу. В парижском воздухе витали ароматы ветчины и теплых ананасов.
15
На боковой улочке неподалеку от площади Леона Блюма Мило нашел уютное турецкое заведение под неоновой вывеской и, заказав шаурму, отошел к столику. Что-то во всем этом было не так. Энджела либо ни в чем не виновата — и именно в это ему хотелось верить, — либо виновна в продаже государственных секретов. Но почему китайцам? Зная ее, он скорее поверил бы в то, что Энджела, решив что-то продать, предложит товар одной из тех стран, которые ей более симпатичны. Например, полякам. Сама Энджела была польской американкой в третьем поколении и выросла в семье, где все говорили по-польски. Именно знание польского и привлекло к ней внимание Компании.
Второй причиной был ее идеализм. Деньги, если речь шла только о них, склонить Энджелу к предательству не могли. Эйннер, даже учитывая его непредвзятое к ней отношение, потратил на слежку уйму времени, то есть бюджетных денег, и признание в неэффективном использовании правительственных ресурсов отразилось бы на его карьере не лучшим образом. Тем более в условиях повсеместного сокращения расходов.
И все же подозрения имели под собой основания. Энджела каким-то образом связана с клиентом Тигра, Гербертом Уильямсом, который, в свою очередь, связан с китайским полковником. Знает ли Энджела, что этот человек связан еще и с Тигром, за которым она так отчаянно охотилась в последние месяцы?
Второй вопрос: почему и здесь, и там проскакивает Судан? Известие о том, что Тигр оставил след и в Судане, явно потрясло Энджелу. И вместе с тем она определенно что-то утаивала, о чем-то или о ком-то недоговаривала. О ком? Может быть, о Рахмане Гаранге, юном суданском террористе?
Но почему?
Отправляя в рот очередную порцию жареного мяса, Мило почувствовал на себе чей-то взгляд. Ощущение не проходило. То же самое, что и в аэропорту, когда он закурил. За ним наблюдали. В оконном стекле отражалось едва ли не все узкое пространство заведения: низкая стойка с кассой, скучающая кассирша в желтой пилоточке, молодая пара за его спиной, занятая исключительно собой, два араба у стены, молча пьющие «фанту». Он присмотрелся к последним, но они, похоже, не проявляли к нему никакого интереса. Мило вернулся к парочке.
Точно, они. Высокий, симпатичный парень и несколько мужеподобного вида женщина с подпухшими, словно ее избивали, глазами. Они же вертелись у кафе, где он встретил Энджелу.
Часы показывали половину десятого. Улица опустела. Он проглотил еще пару кусочков шаурмы и быстро, не убирая за собой, вышел из закусочной.
Вышел и повернул к ближайшему перекрестку, за которым начиналась улица, ведущая к дому Энджелы. На углу Мило оглянулся — парочка тоже вышла из кафе и неспешно двигалась в его направлении.
Он свернул за угол и побежал — мимо припаркованных у тротуара машин и прогуливающихся горожан самого разного возраста. Совпадения, конечно, случаются, но развившаяся с годами и заботливо опекаемая паранойя не позволяла верить в них. Возможно, у него на хвосте французская разведка —
