— Бра-во-о!!! — неслось со всех сторон.
Занавес закрылся. Ученики бросились растаскивать стулья, готовя зал для танцев. Среди них Кожин заметил рыжеволосого мальчика лет тринадцати. Он активнее всех передвигал стулья, с кем-то спорил, кому-то что-то доказывал, — словом, действовал так, будто именно он являлся распорядителем вечера, именно ему предстояло первым открывать вечер танцев.
В дверях появился директор школы. Увидев его, мальчик нырнул в гущу ребят и через мгновение уже был за спиной Кожина, уселся на подоконник и закрылся портьерой. Он только изредка высовывал из своего убежища голову с взъерошенными волосами и тихим шепотком спрашивал Александра:
— Дяденька, не ушел он еще?
— Кто «он»? — не оборачиваясь, спросил Кожин.
— Ну, директор… Тот, высокий… Знаете, какой он у нас?
— Сердитый?
— Ага, Большим все можно, а нам нельзя. А разве я мог не прийти, если сегодня тут Наташа выступала? Слыхали, как она пела? Правда, хорошо?
— Правда. А зовут-то тебя как?
— Вообще-то меня зовут Олегом, но чаще — Олежка. По-разному зовут…
Кожин назвал ему и свое имя.
— В каком же ты классе учишься?
— А! — он безнадежно махнул рукой. — Мне еще долго учиться. В шестом…
— А Наташу откуда знаешь?
Из-за портьеры на Александра смотрели удивленные глаза Олега.
— Ну как же? Ведь она же училась в этой школе. И вожатой была у нас. Она мне первому повязала красный галстук. Не верите?
— Нет, почему же, верю.
— Я и маму ее знаю. Во учительница! — показывая большой палец, с восхищением произнес мальчик. — Только она уезжает от нас. Директором школы ее назначают. В Березовок. Наташа здесь, конечно, останется. У бабушки. Она в институте учится. Как окончит, будет немецкий язык преподавать в школе.
Олег так уверенно рассказывал о Наташе и ее матери, будто на много лет вперед знал, что те будут делать и как построят свою жизнь.
Заиграл оркестр. Начались танцы. Александр опустился на стул у стены и стал наблюдать за танцующими. Он словно искал кого-то. Чем больше он всматривался в танцующие пары, тем озабоченнее становилось его лицо.
«Ушла, наверное… Спела — и ушла», — подумал Кожин и, поднявшись с места, направился к выходу. Когда он был уже у самой двери, его вдруг окликнули.
Кожин обернулся и увидел возле сцены невысокую женщину с гладко зачесанными седеющими волосами. Александр сразу узнал свою бывшую учительницу русского языка и литературы Ермакову Надежду Васильевну. Она была такая же, как и в те годы, когда он учился. Только тогда в ее волосах не было седины, а у глаз — морщин. Ермакова стояла рядом с какой-то высокой худощавой женщиной и приветливо улыбалась ему.
— Здравствуйте, Надежда Васильевна! — шагнув ей навстречу, с радостью произнес Кожин, потом поклонился ее собеседнице — Дроздовой Ирине Михайловне.
— Здравствуй, здравствуй!.. — подавая ему небольшую полную руку, проговорила Надежда Васильевна и, обращаясь к подруге, сказала: — Нет, ты только посмотри на него, Ира. Совсем недавно этого человека не было видно из-за парты. А уж был озорник!.. Каждый день получал двойки и за ответы, и за поведение.
— Не было этого, Надежда Васильевна, — смущенно возразил Александр.
— Нет, было, — настаивала Ермакова, хотя хорошо помнила, что Кожину она никогда не ставила двоек. Он был хорошим ее учеником.
— Вы лучше не возражайте ей, Саша, а то ведь она под горячую руку и сейчас может влепить вам двойку… за поведение. Она у нас строгая, — предостерегла его Ирина Михайловна. — Учителю возражать нельзя.
— Есть не возражать!
— То-то… — с напускной строгостью проговорила Надежда Васильевна и снова осмотрела Кожина с ног до головы. — Подумать только! Прошло всего каких-нибудь восемь лет, а смотри как человек возмужал… и кубики на петлицах, и орден на груди. Ты что, уже и повоевать успел?
— Пришлось и повоевать, Надежда Васильевна.
— Неужели на финской?
— Нет, на Хасане.
— Понятно. А в Москве служишь или, может, в отпуск приехал?
— Ни то и ни другое. Служу я по-прежнему на Дальнем Востоке. А здесь учусь. На курсах переподготовки командного состава.
— Генералом мечтаешь стать?..
— Что вы, Надежда Васильевна! Какой же из меня генерал! После боев на Хасане назначен командиром батальона. А знаний военных не хватает. Вот я и решил…
— И правильно сделал. Ну ладно, иди потанцуй, а то мы совсем заговорили тебя.
— Да нет… Я домой, пожалуй, пойду.
— Домой? Вам что, девушки наши не нравятся? — спросила подруга Надежды Васильевны.
— Нет, что вы, Ирина Михайловна!..
— Ну а раз нравятся, так зачем же дело стало? — спросила Дроздова и, заметив Наташу, подозвала ее.
Девушка отделилась от своих подруг и направилась к ним. Чем ближе подходила Наташа, тем сильнее охватывало Кожина какое-то непонятное волнение. Он никак не ожидал, что еще раз увидит ее в этот вечер. И вот она перед ним.
— Знакомьтесь, Саша. Это дочь Надежды Васильевны, — сказала Дроздова.
Кожин был приятно удивлен. Он не знал, что у Ермаковой есть такая взрослая и красивая дочь.
— Наташа, — смущенно проговорила девушка и протянула ему руку.
— Что же это вы так нехорошо поступаете? Пригласили человека на вечер и бросили на произвол судьбы, — журила Наташу Ирина Михайловна.
— Ой, простите, пожалуйста, мы действительно… — обращаясь к Кожину, проговорила Наташа.
— Это я у вас должен просить прощения, что из-за меня попало вам, — ответил Кожин.
— Честно говоря, мне уже второй раз попадает из-за вас.
— Второй? У меня, оказывается, есть неизвестный покровитель?
— Да еще какой! Сын Ирины Михайловны, — ответила Наташа.
— Олег? — удивилась Дроздова.
— Он самый. Прибежал за кулисы и давай нас ругать. «Эх вы, — говорит, — организаторы! Пригласили человека, а сами!.. А он знаете какой?» Это он о вас… — взглянув искрящимися глазами на Кожина, сказала Наташа. — «Рост — во! Плечи — во! Не верите?» — подражая Олегу, выпалила Наташа и тут же засмеялась.
Вместе с ней смеялись и Кожин, и Надежда Васильевна, и Ирина Михайловна.
— Ну, я же ему задам!.. — вытирая платочком глаза, пригрозила Дроздова. Она так смеялась, что у нее даже слезы выступили. — Пусть только он придет домой!
— Не ругайте его, Ирина Михайловна. Он нам так помогал сегодня!..
— Ладно, хватит об этом. Идите лучше танцевать, — вмешалась в разговор Надежда Васильевна.
Кожин и Наташа вышли на середину зала и закружились в вальсе. Наташа украдкой снизу вверх смотрела на загорелое скуластое лицо Кожина, на его большие, карие глаза. И Александр не сводил глаз с лица девушки. Ему с ней было хорошо. Он хотел только одного: чтобы как можно дольше звучала музыка. Ему казалось, что, если закончится танец, Наташа тут же убежит от него и он уже больше никогда не увидит
