— Ударился, — объяснил Ченда, — тут какая-то тележка.
— Так будь осторожнее!
И тут Ченда налетел на меня, лязгая зубами.
— На-на-на эт-этой те-те-тележке т-т-труп!
— Что за дурацкие шутки!
— Я при-прикоснулся к его ли-ли-лицу, — заикался Ченда. — По-по-попробуй сам!
Я думал, Ченда меня разыгрывает, и спокойно принялся шарить вокруг себя.
— А теперь я прикоснулся к его носу! — заорал Ченда.
Я тоже испугался и, должно быть, здорово заорал, потому что пальцы мои коснулись холодной, закоченелой руки.
— Бежим скорее! — визжал Ченда. — Нужно сообщить в милицию!
Мы пулей вылетели из подвала, несмотря на кромешную тьму. Ченда был весь белый, и колени у него дрожали.
— Сначала надо сказать об этом Мирековой маме.
— Только бы ее кондрашка не хватил, — беспокоился Ченда.
Но Мирекову маму кондрашка не хватил. Когда Ченда, заикаясь, сообщил, что у них в подвале труп, она рассмеялась.
— Что? Труп? Опять наш папа привез!
Мы здорово испугались. Нам и в голову не могло прийти, что папа Мирека время от времени привозит домой трупы.
— Вы что, сбрендили? — усмехнулся Мирек, а его мама объяснила, что в подвале на тележке лежит не труп, а манекен, из тех, что стоят в витринах.
Наверное, он сильно поврежден, вот отец и привез его домой.
— Неужели вы не знаете, что мой папа художник-оформитель, — потешался над нами Мирек.
Ченда все еще был испуган, первым пришел в себя я.
— Вот видишь, Ченда, а в школе ты говорил, что никогда не боишься!
— Ну да, — забормотал Ченда и покраснел, — только про такой страх у нас в школе речи не было.
— Кончай теперь свои придирки! — подсыпал соли Мирек.
На этом наше совещание о дальнейшем строительстве клуба закончилось.
9. КАК Я ЧУТЬ НЕ РАСПЛАКАЛСЯ
Покончив с Чендиными придирками и оборудованием клуба, мы трое, Ченда, Мирек и я, договорились это дело отпраздновать, поставив в известность Алеша: наш предводитель наконец-то избавился от своих желудочных недугов и явился в школу.
Разумеется, он первым делом спросил про клуб.
— Небось, пока я болел, вы пальцем не шевельнули. Ну ничего. За время болезни мне пришло в голову несколько выдающихся планов, как превратить сарай в приличный клуб. Нас ожидает уйма работы, но я считаю, если вы не будете лениться, а послушаетесь меня, за три недели клуб будет готов.
— Ха-ха, — сказал Ченда.
— Ха-ха, — сказал Мирек.
— Ха-ха, — сказал я.
Алеш подозрительно нас разглядывал.
— Что это означает? Бунт на корабле?
— О, никак нет, капитан! — шутовски пояснил Ченда. — Нам показалось смешной та серьезность, с которой ты упомянул о своей ужасной болезни.
— Не говоря о том, — перебил я Ченду, — что все свои планы, Алеш, можешь оставить при себе: клуб уже готов.
Алеш захлопал глазами:
— На самом деле?
— Честное слово, — серьезно подтвердил Мирек.
Алеш покачал головой и долго еще качал ею, скорее всего, он не мог осознать, как это мы сумели соорудить клуб без его гениальных планов и его неустанного руководства.
Он начал вспоминать, сколько нужно было в клубе сделать, и расспрашивал нас обо всем. Когда мы, перебивая друг друга, подтверждали, что все, абсолютно все готово, он недоверчиво заявил, что после школы желает убедиться во всем на месте.
Первое, на что Алеш обратил внимание, когда мы пришли к клубу, были обломки Чендиной полки.
— Что это? — недоуменно спросил он.
Ченда притворился, будто не слышит, а Мирек спокойно объяснил, что это обломки Чендиной попытки создать памятник зазнайкам.
Алеш обиделся: он ведь не знал о нашем соревновании при изготовлении полок и принял «зазнайку» на свой счет.
— Это кто тут зазнайка? — разозлился он. — А кто нарывается на пару подзатыльников?
Я живо вмешался в дебаты и предложил зазнаек и подзатыльники отложить до другого раза.
— Правильно, — облегченно вздохнул Ченда, который вовсе не жаждал приумножить свою славу в связи со строительными успехами, и отпер замок.
— Братцы! — буквально остолбенел Алеш.
Что ж, его молчание являлось красноречивым признанием нашего клуба. Алеш вдруг кинулся к нам и принялся обнимать каждого и похлопывать по спине. Видать, насмотрелся такого по телевидению.
— Ну хватит, — с отвращением сказал Мирек, когда Алеш повис у него на шее. — Теперь надо решить, чем будем заниматься в клубе и когда станем здесь собираться.
— Минутку! — торжественно объявил Алеш. — Самое первое, что нам следует сделать, — это дать клубу название и отпраздновать его рождение.
— Что это тебе, пароход или фабрика? — возмутился Ченда.
Мирек наморщил лоб, а я почесал в затылке:
— Братцы, надо дать клубу какое-то название и отпраздновать наш первый клубный день.
Ченда пожал плечами:
— Ну, если вы так считаете… Можно, допустим, назвать его «Три мушкетера».
— Видали умника? — сказал Алеш. — Нас же четверо!
— Ну и что? — удивился Ченда. — Ведь три мушкетера тоже были вчетвером.
— Вы что, рехнулись? — вступил в разговор Мирек. — Какие мы мушкетеры?
Тут Ченда с Алешем умолкли, никто из нас не взял на себя смелость утверждать, что он мушкетер.
Я предложил назвать клуб «Красной корчмой» — как раз недавно я читал книгу, в которой всех посетителей, приходивших в «Красную корчму», убивали и забирали у них золото, драгоценности и деньги.
Ченда обрадовался и заявил, что мое предложение ему нравится, а нашим первым посетителем мог бы стать, допустим, Богоушек.
Но Мирек с Алешем принципиально возражали против «Красной корчмы», утверждая, что тотчас появится милиция и все кончится плохо. Зачем нам это?
Ченда сказал, что Мирек с Алешем трусы. Чего тут бояться — закон наказывает только за плохое, а избавить мир от подхалима Богоушека — дело доброе, наверняка никто ни слова не скажет.
— Н-нет, — глубокомысленно изрек Алеш, — тюрьмы нам тогда не миновать.
Так ни о каком стоящем названии для клуба мы и не договорились, решили отложить все до пятницы,
