– Я и раньше так поступал, – возразил Павлик. – Подонков надо учить!
– Ну да, – кивнула Элиш, – а Декстеру приходилось постоянно тебя прикрывать. Но теперь у тебя другой напарник. И вряд ли он будет мириться с твоими выходками.
– Вчерашний оказался настоящим отморозком, – сказал Павлик. – Кстати, он итальяшка.
Элиш долго смотрела на Павлика сверху вниз – пока он не заулыбался.
– Что такое? – спросил Павлик. – Ну да, итальяшка. Тот самый громила, который запугивал несчастного старика. Я ведь тебе рассказывал.
– Да, а накануне был еще один придурок, который бил собаку, – сказала Элиш. – Послушай, нельзя сражаться со всем миром. Образумься ты, наконец! Вымещай злобу на груше в спортзале.
– Я стараюсь, – кивнул Павлик. – Но теперь мне не дает покоя, что я позволил ему оскорбить меня. Я не сорвался, устоял, зато теперь мне не по себе. Интересно, почему?
Элиш постучала пальцем по циферблату часов.
– Милый, я бы охотно послушала все еще раз. Но мы с тобой заказали столик на круизном теплоходе, который в полдевятого отходит из Вест-Сайда.
Павлик зажмурился.
– Ах да… – воскликнул он. – Извини! Совсем забыл.
– Время еще есть, – сказала Элиш. – Если прямо сейчас примешь душ, переоденешься и перестанешь дуться по поводу того, что тебя обошли в поединке, у кого яйца круче.
Павлик вскочил и побежал в ванную.
– Ух и задал бы я тому подонку, если бы смог! – на ходу выкрикнул он.
– Конечно, милый, – кивнула Элиш.
Перед десертом они танцевали медленные танцы. Когда музыканты доиграли «Летний ветер», Элиш прижалась к Павлику, и он поцеловал ее в макушку.
– Как было здорово, – вздохнула Элиш.
– От тебя восхитительно пахнет.
– Ты всегда целуешь то, что восхитительно пахнет?
– Всегда.
Она подняла голову и поцеловала его в губы.
– Ну а сейчас что ты чувствуешь?
– Я хочу домой, причем немедленно, – ответил Павлик.
Элиш снова поцеловала его.
– По-моему, я мог бы в тебя влюбиться, – заявил Павлик.
Музыканты снова заиграли медленный танец, и они снова закружились по площадке.
– Неужели ты забыл о конкурсе, у кого круче яйца? – спросила Элиш.
– Что? Господи, ну конечно. И с чего ты взяла?
– Милый, ты застал меня врасплох.
– И все-таки постарайся не наступать мне на ноги, – заявил Павлик. – Знаешь, когда я сказал, что готов в тебя влюбиться, ты…
– Билеты на «Джетс»! – вдруг воскликнула она.
– Что?! – У Павлика исказилось лицо.
– Ты ведь собирался по пути забрать билеты на футбол! – напомнила Элиш. – Для твоего нового напарника.
Павлик отпустил ее и долго смотрел перед собой.
– Скажи хоть что-нибудь! – Элиш обняла себя за плечи. – А то мне не по себе.
Павлик привлек ее к себе. Элиш прильнула к нему и положила голову ему на плечо.
– Я говорю, что влюбляюсь в тебя все больше, – прошептал он. – А ты говоришь, что…
Элиш быстро чмокнула его в плечо, крепче прижимаясь к нему.
– Ах ты, увалень! Да я уже и так по уши влюблена в тебя.
– Ух ты! – восхитился Павлик. – Вот это да!
Джон Денафриа наблюдал за сыном. Тот сидел в его гостиной и играл в бейсбол на компьютере. Винсент Денафриа, светловолосый и голубоглазый, был рослым мальчиком и потому казался старше своих тринадцати лет.
Денафриа должен был сидеть с сыном до вечера, пока его бывшая жена не вернется с работы. На ужин он заказал пиццу и кока-колу. Винсенту не терпелось поиграть на компьютере с тех самых пор, как он вошел в отцовскую квартиру.
– Есть! – закричал Винсент. – Пьяцца только что принес команде решающее очко!
– Сколько игр осталось провести? – спросил Денафриа.
– Двадцать пять, – ответил Винсент. – А у Пьяццы уже сто тридцатая успешная пробежка!
– В мое время Пьяцца был бы рад, если бы выбивал двадцать пять очков за сезон.
– Он самый лучший! – вопил Винсент.
– Да, он играет неплохо, – согласился Денафриа. – Наверное, он даже очень хорош. Но по новым правилам заработать очко ничего не стоит.
Винсент долго молотил по клавишам и обернулся к нему не сразу.
– Извини, папа.
– Да нет, ничего, – ответил Денафриа. – Конечно, в мое время с помощью таких игр можно было чему-то научиться. Например, математике. У меня не было компьютера, на котором можно было бы, например, вычислять индексы курсов ценных бумаг. Тогда статистику еще не перевели в цифру.
– Сейчас гораздо легче, папа, – сказал Винсент.
– Конечно. – Денафриа протянул сыну тарелку с шоколадным печеньем, поставил рядом с ним на стол стакан молока. Сам он сел в свое любимое кресло с откидной спинкой и скамеечкой для ног.
Увидев молоко, мальчик поморщился.
– Я молока не пью, – набычился он. – Особенно после газировки. Высру все мозги!
– Что, прости? – оторопел Денафриа.
– Ты у мамы спроси, – посоветовал Винсент. – У меня от молока понос.
– Сын мой, следи за своим языком, договорились?
Винсент пожал плечами. Денафриа закурил сигарету.
– Как твоя работа? – спросил Винсент. – Мама говорит, тебе дали напарника. Раньше у тебя напарников не было, да?
– Да, я давно уже работаю без напарника, – ответил Денафриа. – А этот вроде ничего. Он был боксером. Выступал на ринге. Тяжеловес.
– Если вы подеретесь, кто победит?
– Не знаю. Он очень здоровый.
– А как твоя личная жизнь? – Винсент продолжал набивать рот печеньем.
До Денафриа дошло не сразу.
– Что?
– Маме было интересно, сумеешь ли ты отвлечь меня от компьютера, вот она и попросила поговорить с тобой, – ответил Винсент.
– Ясно, – кивнул Денафриа. – Что еще она просила тебя сделать?
– Больше ничего, – ответил Винсент. – Спросить тебя о новом напарнике и о твоей личной жизни. Ты в самом деле с кем-то встречаешься?
– Нет, – ответил Денафриа. – И твоей матери это уже известно, так что не знаю, зачем она велела тебе расспрашивать меня.
Винсент снова пожал плечами.
– А ты? – спросил Денафриа у сына. – Интересуешься кем-нибудь в школе?
– Нет уж, спасибо. – Винсент скривился. – Мне хватает проблем с математикой.
– У тебя не было бы проблем, если бы ты играл в нужные игры. То есть с кубиком, бумагой и карандашом. Там нужно производить подсчеты. Складывать, вычитать, умножать, делить. Понимаешь, о
