Больше всех удивил их сын, который встал и произнес тост: «Выпьем за маму и моего нового папу».
– Долгой жизни и счастья, – подсказал Хью Драммонд.
Чарли повторил его слова, протянув к обоим свой бокал.
– Долгой вам жизни и счастья, мама и папа.
В глазах Анжелы блеснули слезы. Она сказала: «Спасибо, сынок», – и все поднялись и выпили за нее и за Стивена. Она и не представляла, что может быть так счастлива.
Ральф Мэкстон весело проводил Рождество. Фалькони наконец согласился с ценой. Не Фалькони, а Лоуренс, то и дело напоминал он себе: привыкнуть к новой фамилии патрона было не так-то легко. Миллион франков. Мэкстон получил два процента комиссионных. Он решил это отпраздновать. Он поселился в отеле «Де Пари» – конечно, в дешевом номере, но ведь отель все равно был переполнен. В казино он считался persona non grata[15], но ему море по колено. Приятно вернуться в свое излюбленное место, да еще с явно преуспевающим видом. Он попросил одну из своих приятельниц составить ему компанию. Не ту, которая одалживала ему деньги. Мадлен была таким же перекати-полем, как и он; она жила за счет любовников и азартных игр, причем и то и другое приносило ей немалый доход. Она утверждала, что она ливанка, и вовсю торговала своей экзотической внешностью. Ральф считал, что она скорее француженка с примесью марокканской крови. У нее было замечательное чувство юмора и бесшабашность, которую он находил занятной. Иногда он представлял себе, что бы сказал его отец, увидев, как она в постели выливает на себя шампанское и приглашает его попробовать вина, взвизгивая от смеха.
Были рождественские праздники, и Ральф подарил ей дорогую сумочку от «Гермеса». Она приняла ее, надулась, что это не драгоценности, а потом шаловливо прошептала ему, что у нее тоже есть для него кое- что. Они сидели в коктейль-баре, и даже Мэкстон был слегка пьян.
– Что же? – спросил он. – Что же ты подаришь мне?
Ее рука скользнула под стол.
– Себя, – хихикнула она. – А ты ведь знаешь, сколько это стоит. – Оба безудержно расхохотались над шуткой. – Скажи спасибо, что этот старый пердун Бернард вернулся к жене, – продолжала она и, взяв сигарету из золотого портсигара, протянула Ральфу зажигалку из того же набора. Он с трудом прикурил, стараясь, чтобы руки не дрожали.
Бернард был действительно старый и действительно пердун. Ральф был с ним знаком и считал это определение совершенно точным. Мадлен безжалостно доила его, когда он приезжал в Монте-Карло. Он не мог оторваться от столика, где играли в баккара, и от нее. Он говорил, что она возвращает ему молодость. Ральф тоже так думал.
– Ах, Ральфи, милый, как жаль, что ты не настоящий богач. А то я бы поселилась с тобой вместе.
– Откуда ты знаешь, что не настоящий? – спросил он.
– Потому что тогда ты бы жил в люксе, мой милый, а не в этой дыре на последнем этаже! Знаешь, чего я не выношу в этом отеле? – спросила она и, не дожидаясь ответа, сказала: – Вот это! – Она указала на женщину, которая сидела спиной к ним с бутылкой охлажденного шампанского и раскладывала пасьянс. – Каждый раз, когда я вижу ее, меня тошнит. Зачем она выставляет себя напоказ, Ральф? Почему не прячется? Я бы пряталась, если бы так выглядела.
– Она здесь живет, – ответил он. – Она живет здесь уже много лет. Это странная история. Много лет назад она приезжала сюда с мужем. Он был очень, очень богат. Ходили слухи, что во время оккупации он был воротилой черного рынка. Так или иначе, он умер, и, когда наступал сезон, она стала приезжать сюда одна. Она была чертовски красивая баба. Я ее часто видел. Время от времени она подцепляла мужчину, но, конечно, не официанта и не коридорного. Ее зовут мадам Дювалье. Она жила на вилле недалеко от Болье. Однажды на нее напали, ограбили, избили до полусмерти. Вероятно, это лучшее, что врачи смогли сделать с ее лицом.
– Какой ужас! – вскричала Мадлен. – У меня прямо мурашки забегали. Давай выпьем еще шампанского.
– Она продала виллу и переехала сюда, – продолжал Мэкстон. – Она постоянно живет в одном из люксов и никогда не выходит из отеля. Она стала местной достопримечательностью, одной из легенд Монте-Карло.
– Будь я владелицей гостиницы, я бы не стала ее держать, – объявила Мадлен. – Это наверняка отпугивает людей. Я бы велела ей съехать.
Мэкстон позволил себе цинично улыбнуться. При всем своем очаровании и веселости она бессердечное создание. Он потрепал ее по руке и сказал:
– Когда Бог создавал тебя, дорогая, он забыл одну деталь.
Она тут же захотела узнать, чего ей недостает.
– Какую же? Чего мне еще не хватает?
– Ничего, – отступил он. Внезапно он почувствовал, что трезвеет и что ему этого не хочется. – Вот наше шампанское. Пей, детка, а потом ты вручишь мне свой подарок.
Его жизнь состояла не из одних удовольствий и потакания себе. Он наладил отношения с работниками казино. Зная, что все их передвижения и связи находятся под контролем сыщиков, наблюдающих за работой казино, он позвонил своему прежнему боссу Морису и договорился о встрече. Разумеется, на нейтральной территории.
Они выпили. Пожилой человек знал, что Мэкстон снова здесь и при деньгах.
– Вы, похоже, процветаете, – заметил он.
– Да. Но это не ваша заслуга. Я не мог найти работу на побережье.
Морис пожал плечами.
– Что ж, Ральф, вы знали правила. Мы здесь ни при чем.
– Нет, нет, никаких обид. Я знаю, вы всегда суровы с теми, кто переступает черту. Поэтому я и пригласил вас сюда. Хочу выложить карты на стол. Прошу прощения за эту метафору.
Ни тени улыбки. Никакого чувства юмора. И никакого образования. Перестань разговаривать с этими людьми так, будто они учились в Уинчестере[16], как ты, упрекнул он себя. Такие легкие дерзкие уколы создали ему когда-то много тайных врагов.
– Я здесь, потому что собираюсь открыть новое казино и вести там дела.
– В Антибе? – Они услышали об этом сразу же, как только была сделана первая вылазка к юристам. Они знали обо всем, что касалось игры на побережье.
– В Антибе, – подтвердил он.
– А кто покупатель? Нам тут сказали, что это консорциум из Западной Германии.
– Этого я не могу вам сказать. Коммерческая тайна, – пояснил Мэкстон. – И при всех моих недостатках, Морис, я никогда и никому не выдавал чужих тайн. Вероятно, поэтому я и получил там работу. Нет, я здесь потому, что хотел бы попробовать набрать людей.
Он увидел, как глаза Мориса сердито сверкнули.
– Приехали переманивать?
– Я только навел справки, вот и все. Я хотел, чтобы вы об этом знали. Я не люблю действовать исподтишка. У вас лучшие люди. Если кто-нибудь хочет сменить обстановку, я готов с ним побеседовать.
– Вам не следует этого делать, – сказал Морис и начал отодвигать свой стул, чтобы подняться.
Мэкстон остановил его, подняв руку.
– Нужно смотреть на вещи реально. Вы лучшие. В мире нет ничего, похожего на Монте-Карло. Если кто-то из сотрудников казино хочет уйти, значит, он вам по каким-то причинам не подходит. Я получу только тех, кого вы все равно в конце концов уволите.
Подумав, Морис снова уселся на место.
– Вы проницательны, Ральф. У вас котелок варит. Жаль. Вы достигли бы большего, останься вы у нас.
– Спасибо. Очень милый комплимент. Но мы оба знаем, что я достиг своего потолка. Если бы я работал у вас сейчас, я бы делал абсолютно то же самое. Путь наверх открыт только для монегасков[17]и французов. По крайней мере, сейчас у меня есть возможность чем-
