[606] (5) Вавилоняне же со своей стороны [считали] иначе, ведь они именуют одним днем весь промежуток от восхода солнца до нового восхода; (6) а в Умбрской земле [607] многие утверждают, что один и тот же день [длится] от полудня до следующего полудня. „Что, впрочем, — говорит [Варрон], - совершенно несообразно. Ведь у умбров тот, кто родился в шестом часу в календы, [608] должен будет считать своим днем рождения и половину календ, и тот день, который идет после календ вплоть до шестого часа этого дня“.
(7) То, что римский народ, как сказал Варрон, отсчитывал каждый день от полуночи до ближайшей полуночи, подтверждается многочисленными доказательствами. [609] (8) Римские священнодействия — частью дневные, частью ночные, но те, что совершаются ночью, приписываются к дням, а не к ночам. (9) Следовательно, те, которые совершаются в шесть последних часов ночи, считаются происходящими в тот день, что наступает сразу после этой ночи. (10) Кроме того, порядок и обычай ауспиций также демонстрирует то же самое соблюдение [сроков]; ведь говорят, что магистраты, когда им нужно в один день совершить ауспиции и сделать то, относительно чего было проведено гадание, проводят ауспиции после полуночи, а дело совершают после полудня, [610] причем считается, что и ауспиции проведены, и дело сделано в один и тот же день. (11) К тому же народные трибуны, которым не позволяется ни на один день удаляться из Рима, отправившись после полуночи и вернувшись после первых факелов до следующей полуночи, не считаются отсутствовавшими в течение одного дня, поскольку, вернувшись до шестого часа ночи, они некоторую часть ее проводят в городе Риме. [611]
(12) Я читал, что и правовед Квинт Муций [612] обыкновенно говорил, что не является свободной от брака женщина, которая, в Январские календы [613] начав жить у мужа в супружестве, прервала брак в четвертый день до следующих Январских календ; [614] (13) ведь не может быть заполнен срок в три ночи, который она должна, согласно Двенадцати таблицам, провести вдали от мужа для прерывания брака (usurpatio), поскольку последние шесть часов третьей ночи относятся уже к другому году, который начинается с календ. [615]
(14) Когда мы находили в книгах древних все эти [замечания] о сроках и границах дней, имеющие отношение к соблюдению и изучению старинного права, то не сомневались, что то же самое выразил и Вергилий, не ясно и открыто, но, как подобало человеку, занимающемуся поэзией, скрытым и, можно сказать, неявным указанием на древний обычай:
(15)…росистая ночь полпути пролетела,
Веет уже на меня коней восхода дыханье. [616]
(16) Ведь этими стихами, как я говорил, он хотел иносказательно обратить внимание на то, что день, который римляне называли „гражданским“, начинается с шестого часа ночи. [617]
О необходимости изучения и исследования комедий Плавта, поскольку под его именем распространяются без различия подлинные и подложные; и здесь же о том, что Плавт нередко писал пьесы <на мельнице>, [618] а Невий — в тюрьме
(1) Я уверен в истинности того, что, как я слышал, говорят некоторые хорошо образованные люди, внимательно и усердно читавшие многие комедии Плавта, [619] [а именно], что относительно тех комедий, которые считаются сомнительными, следует доверять не указателям Элия, [620] Седигита, [621] Клавдия, [622] Аврелия, [623] Акция, [624] Манлия, [625] но самому Плавту и приметам его таланта и языка. (2) Ведь мы видим, что и Варрон пользуется этим правилом суждения. (3) Кроме тех двадцати одной [комедий], именуемых „Варронианскими“, которые он отделил от прочих по той причине, что они, без сомнения, по общему согласию считались принадлежащими Плавту, он также признал [плавтовскими] некоторые другие, привлеченный формой и остроумием речи, и их, уже приписанных другим авторам, вновь приписал Плавту, как и ту, под названием „Беотия“, которую мы читали совсем недавно. (4) Ибо, хотя ее нет среди этих двадцати одной и считается, что она принадлежит Аквилию, [626] все же Варрон нисколько не сомневался в том, что она плавтовская, и никакой другой постоянный читатель Плавта не усомнился бы, если бы узнал даже одни только следующие стихи из этой комедии, которые мы потому и вспоминаем и числим [за Плавтом], поскольку они, я сказал бы, в духе самого Плавта, самые что ни на есть плавтовские (plautissimes). [627] (5) Там голодный парасит [628] говорит следующее:
(6) Также и наш Фаворин, когда я читал ему „Нервулярию“ (Nervularia) Плавта, которая числится среди сомнительных, и он услышал из этой комедии такой стих:
Лахудры, хромы, грязны и нечесаны, [630]
то, восхищенный забавным архаизмом слов, обозначающих пороки и уродства блудниц, сказал: „Клянусь Геркулесом, один этот стих вполне может убедить в том, что это пьеса Плавта“.
(7) Также и мы сами, совсем недавно читая „Пролив“ (Fretum), — так называется комедия, которую некоторые не считают плавтовской, — никоим образом не сомневались в том, что она принадлежит Плавту и при том самая что ни на есть подлинная из всех. (8) Из нее мы выписали два этих стиха для исследования по истории Арретинского [631] оракула:
А на Великих играх вот каков ответ Арретия:
Погибну, коль не сделаю, коль сделаю, пропал я. [632]
(9) Однако Марк Варрон в первой книге „О плавтовых комедиях“ приводит следующие слова Акция: „Ведь ни „Близнецы-сводники“ (Geminei lenones), [633] ни „Кондалий“ (Condalium), ни „Старуха“ (Anus) [не принадлежат] Плавту, и ни „Дважды изнасилованная“ (Bis compressa), ни „Беотия“ (Boeotia) никогда не были [его сочинениями], а также „Грубиян“ (Agroetus) и „Вместе умирающие“ (Commorientes) — не Тита ?акция“. [634]
(10) В той же самой книге Варрона написано и то, что был также некий сочинитель комедий Плавтий; так как пьесы были подписаны Plauti, их принимали за Плавтовы, хотя они были [названы] не Плавтовыми от Плавта (Plautus) (Plautinae), но Плавтиевыми (Plautianae) от Плавтия (Platius).
(11) Под именем же Плавта ходят примерно сто тридцать комедий, (12) но Луций Элий, человек весьма образованный, считал, что [из них] его — только двадцать пять. (13) Однако, несомненно, что те самые [пьесы], которые, как кажется, не принадлежат Плавту и приписываются его имени, — это комедии древних поэтов, переделанные и обработанные им, которые имеют вследствие этого привкус плавтовского стиля. (14) Но ведь „Сытого“ (Saturio) и „Несостоятельного должника“ (Addictus) и какую-то третью [комедию], названия которой у меня нет под рукой, он, как передают Варрон и многие другие, написал на
