тогда [при этом] присутствовали?“ [1726]
(14) Марк Туллий высказывает свое сожаление об этом сурово, внушительно, соразмерно и красноречиво. (15) Но если есть кто-либо со столь примитивным и грубым слухом, что эта ясность и красота речи и ритмика слов не доставляет [ему] удовольствия, а нравится первая [речь] потому, что она безыскусственна, коротка, неотделана, но исполнена какой-то естественной прелести и в ней есть дух и оттенок как будто темной старины, этот [человек], если он обладает рассудительностью, пусть рассмотрит речь Катона, человека более ранней эпохи, [чем Гракх,] на подобную тему, к силе и богатству которой Гракх и не приблизился. (16) Я полагаю, станет понятно, что Марк Катон не был доволен красноречием своего века и уже тогда стремился сделать то, что позднее завершил Цицерон. (17) В самом деле, ведь в той книге, которая называется „О подложных сражениях“, он сетует на Квинта Терма [1727] следующим образом: „Он сказал, что децемвиры недостаточно хорошо позаботились о продовольствии для него. Он приказал стащить [с них] одежды и бить плетьми. Децемвиров секли бруттийские (Bruttiani), [это] видели многие смертные. Кто может вынести это оскорбление, это приказание, это бесправие? Ни один царь не осмелился совершить это; разве это делается не с порядочными людьми, происходящими из хорошего рода, благонамеренными? Где государство? Где защита предков? Неслыханные обиды, удары, побои, рубцы, эти страдания и муки ты осмелился с бесчестьем и величайшим оскорблением причинить [людям] на глазах их соотечественников и множества [других] смертных? Но какой вопль, какой стон, какие слезы, какой плач я услышал! Рабы чрезвычайно тяжело переносят обиды: что же, по вашему мнению, чувствовали и будут чувствовать, пока живы, эти, происходящие из знатного рода, наделенные великой доблестью?“ [1728]
(18) Относительно слов Катона: „секли бруттийские (Bruttiani)“, если кто-нибудь станет, возможно, расспрашивать о бруттийских, то значит это [следующее]. Когда Ганнибал Пунийский с войском находился в Италии и римский народ проиграл несколько сражений, бруттии, [1729] первые из всей Италии, перешли к Ганнибалу. Римляне, тяжело перенеся это, после того как Ганнибал оставил Италию и карфагеняне были побеждены, ради бесчестья не стали брать бруттиев на военную службу и не считали их за союзников, но приказали подчиняться магистратам, отправляющимся в провинции, и прислуживать вместо рабов. Итак, они следовали за магистратами, подобно тем, которые в пьесах назывались lorarii, [1730] и тех, кого им приказывали, связывали и секли; а поскольку они происходили из бруттиев, их называли бруттийскими.
О том, что Публий Нигидий весьма изящно доказал, что имена [вещей] не условны, но естественны
(1) Публий Нигидий [1731] в „Грамматических записках“ доказывает, что названия даны не по случайному установлению, но в соответствии с некоторой силой и смыслом природы; тема, действительно, нередкая в философских рассуждениях (discertationibus). [1732] (2) Ведь у философов неоднократно поднимался вопрос, [даны ли] ??? ???????? (имена) ????? (по природе) или ????? (по установлению). [1733] (3) По этому вопросу он приводит много доказательств, почему слова могут казаться скорее естественными [по происхождению], чем условными. (4) Из этих [доказательств] следующее кажется приятным и остроумным: „Когда мы произносим vos (вы), — говорит он, — мы пользуемся некоторым движением уст, согласующимся с обозначением самого слова, и слегка выдвигаем края губ и направляем дыхание и душу вперед и к тем, с кем ведем разговор. И напротив, когда мы говорим nos (мы), то произносим [это слово] не с долгим и сильным выдохом звука и не с выдвинутыми губами, но как бы удерживаем и дыхание, и губы внутри нас самих. То же самое происходит и тогда, когда мы говорим tu (ты), ego (я), и tibi (тебе), и mihi (мне). Ведь как не чуждо природе обозначаемой вещи некое движение головы, когда мы качаем ею в знак согласия или отказа, или движение глаз, так и в этих словах некоторое движение уст и дыхания как будто природно. То же правило, что, как мы заметили, имеет место в наших [примерах], есть также и в греческих словах“. [1734]
Простое ли слово avarus (жадный) или сложное и двусоставное, как кажется Публию Нигидию
(1) Публий Нигидий в двадцать девятой [книге] „Записок“ утверждает, что avarus — не простое слово, но сложное и составное. „Ведь avarus, — говорит он, — называется жаждущий денег (avidus aeris). (2) Но при этом слиянии, — продолжает он, буква „-е“ выпала“. [1735] Он утверждает также, что locuples (богатый) происходит из сложения слов plera (многие) и loca (места) — „тот, кто имеет множество владений“. [1736]
(3) Но то, что он сказал о locuples, более вероятно и основательно. Ведь относительно [слова] avarus возникают сомнения: почему нельзя предположить, что оно произведено просто от глагола aveo (страстно желать, жаждать) [1737] и с помощью такого же словообразования как amarus (горький), о котором никак нельзя сказать, что это двойное [слово]?
О том, как на знатную женщину, дочь Аппия Цеца, плебейские эдилы наложили штраф за дерзкие речи
(1) Наказывали не только за действия, но и за развязные речи при народе; ибо считалось, что до такой степени должна быть ненарушима честь римской дисциплины. (2) Ведь дочь знаменитого Аппия Цеца, [1738] идущую со зрелищ, [1739] которые она смотрела, затолкала стекавшаяся отовсюду и колеблющаяся толпа народа. А выйдя оттуда, она, поскольку с ней плохо поступили, стала говорить: „Что бы со мной теперь сталось и насколько сильнее и теснее меня бы толкали, если бы мой брат Публий Клавдий не погубил в морской битве флот с огромным количеством граждан? [1740] Я бы, конечно, погибла, задавленная сейчас еще большим числом людей. О пусть, — сказала она, — оживет мой брат и поведет другой флот на Сицилию и погубит эту толпу, так жестоко затолкавшую меня, несчастную!“ (3) За столь дерзкие и жестокие слова этой женщины плебейские эдилы Гай Фунданий и Тиберий Семпроний [1741] присудили ее к штрафу в двадцать пять тысяч [монет] в слитках (aeris gravis). [1742] (4) Капитон Атей [1743] в комментарии к „Об общественных судах“ говорит, что это произошло во время Первой Пунической войны в консульство Фабия Лициния и Отацилия Красса. [1744]
О том, что по описанию Марка Варрона из рек, текущих за пределы Римской империи, первая по величине — Нил, вторая — Истр, следующая — Родан
(1) Из всех рек, текущих в море, находящееся в пределах Римской империи, которое греки называют ?? ????? ??????? (внутреннее море), [1745] величайшая, по общему мнению, Нил. Саллюстий [1746] писал, что следующая по величине — Истр. [1747] (2) Варрон же, рассуждая о части света под названием Европа, помещает среди первых трех рек этой местности Родан, [1748] таким образом, кажется, приравнивая ее к Истру. Ведь Истр также протекает в Европе.
О том, что среди воинских бесчестий, которым подвергались солдаты, было кровопускание: и в чем, как кажется, причина такого рода наказания
(1) Было в старину такое воинское наказание, когда воину ради бесчестья вскрывали вену и пускали кровь. [1749] (2) В древних книгах, которые я сумел найти, объяснения этого действия нет; но, по моему мнению, сначала это применялось к воинам с помутившимся рассудком и отклоняющимся от естественного поведения, так что это, как кажется, не столько наказание, сколько лечение. Но затем, я уверен, по привычке то же стали делать и при многих других проступках, будто бы все, совершившие правонарушение, казались не вполне здоровыми.
Какими способами и каким образом выстраивают обыкновенно римский боевой порядок, и каковы названия этих построений
