– Думаю, что она женщина необыкновенная, эта ваша сестра, – сказал он. – Когда вы виделись с ней в последний раз?
– Пять лет назад, когда выходила замуж. Теодор ее терпеть не может и не позволяет нам встречаться. Однажды он сказал мне, что прежде, чем увидел меня, он собирался жениться на ней. Она очень богата. Я очень люблю ее.
– Вот и хорошо, – улыбнулся он. – А теперь немного поешьте, пока я сделаю все необходимое. Я пошлю кого-нибудь к вам домой, чтобы привезли ваши вещи.
– И мою горничную тоже, – попросила его Валентина. – Позвольте мне взять ее с собой.
– Если вы желаете этого, мадам. Я сам доставлю ее.
– Доставите? Вы хотите сказать, что сами поедете ко мне домой?
– Вот именно, – сказал он. – Мне надо кое-что сказать вашему супругу. В случае, если он захочет вернуть вас обратно. А потом я вернусь, и мы отправимся на рассвете в Чартац.
– Не могу поверить, – прошептала Валентина. – Я просто не могу поверить в то, что ухожу от него. – Она подошла к нему и протянула руку. – Как мне отблагодарить вас за все, что вы делаете для меня?
Он не двигался, боясь коснуться ее. Если он сделает это и она откликнется на его порыв, они пропали.
– Если можете, простите меня за все то, что произошло сегодня вечером, – сказал он.
– От всего сердца. – Валентина вспыхнула и отвернулась. Когда она была в его объятиях, что-то произошло, что-то сломалось и растаяло в ней, как льдинка под солнцем. И не важно, как это все началось, она была готова отдаться ему, если бы он попросил ее об этом.
– Теперь я напишу необходимые письма, – сказал он. – А вы отдыхайте, я вернусь через час. Перед вашей дверью будет охрана, так что вам нечего бояться. И даже самого маршала, – добавил он. – До встречи через час, мадам.
– Могу я спросить вас, что привело вас ко мне в три часа ночи? – Граф был уже в постели, когда доложили о прибытии полковника, он уже спал, и ему хотелось послать к черту этого непрошенного визитера. Но имя Де Шавеля напомнило ему кое о чем. Это был тот тип, который так дерзко ухаживал в тот вечер за его женой. Он спустился вниз, чтобы узнать, что тому потребовалось.
Накануне он лег в прекрасном расположении духа. Потоцкий был очень доволен и всячески его благодарил. Сам Великий князь узнает об услуге, которую оказали своей стране Груновские. Убедившись, что Валентина еще не вернулась, он спокойно пошел к себе и лег спать. Его не очень беспокоила мысль о том, что она в данный момент спит с Иоахимом Мюратом. Он презирал Мюрата, этого вульгарного безродного солдафона, и был уверен, что его супруга не получит от общения с ним большого удовольствия. Он только боялся, чтобы Мюрат не остановится на одном свидании из-за ее холодности.
Он взглянул на высокого красивого офицера в сером сюртуке и кивере Императорской Гвардии и сразу же почувствовал к нему неприязнь. Де Шавель смотрел на него с дерзостью и вызовом, и лицо графа побагровело от злости.
– Я спрашиваю вас, месье, – повторил он, – какого черта вы хотите? Или вы мне говорите, зачем пришли, или я прикажу своим слугам вышвырнуть вас вон!
– Я пришел к вам по одной простой причине, – ответил Де Щавель. – Мне хотелось посмотреть, как выглядит человек, способный избить жену за то, что она не желает спать с посторонним человеком. Теперь, когда я вас увидел, то понял, что именно так вас себе и представлял. Жалкий, трусливый мерзавец. Я хотел сказать вам это. И еще предупредить вас, что позже я повторю вам свои слова и буду действовать соответствующим образом. К сожалению, я не могу убить вас прямо сейчас, граф, с этим придется подождать. И во-вторых, хочу сообщить вам, что ваша жена в безопасности и находится под защитой, думаю, вы будете рады услышать это.
– Если моя жена сбежала с вами, месье, – сказал граф, – то можете быть уверены, что я смогу вернуть ее. После того, как убью вас. И если у нее и были некоторые возражения против того, что я немного проучил ее в тот вечер, то уж не думаю, что ей понравится то, что я сделаю с неверной женой!
– Ну да, если она будет вам неверна не с тем, с кем надо, – тихо произнес Де Шавель. – Позвольте вам кое-что объяснить. Мадам не стала любовницей маршала Мюрата. В настоящий момент она находится в его доме и под защитой Императорской Тайной полиции, возглавлять которую имею честь я. Мадам и ее сестра и в дальнейшем будут находиться под покровительством. Насчет этого уже имеется подписанный приказ, и любые попытки с вашей или какой-либо другой стороны досаждать этим дамам будут наказаны по приказу императора. Мой дорогой граф, теперь они – гражданки Франции. Теперь даже граф Потоцкий бессилен что-либо сделать против них. А что касается бесстыдной практики использовать женщин для шпионажа – то вы делаете это слишком неуклюже. Мы уже давно были в курсе ваших замыслов. А теперь будьте так любезны и прикажите горничной мадам собрать ее вещи и принести их сюда. Меня ждет карета.
– Будьте вы прокляты, – взорвался граф. – Ничего она не получит – а что касается горничной, то она моя крепостная, и я прикажу запороть ее до смерти! Скажите об этом моей жене!
– Император отменил крепостное право – она свободная женщина. И здесь у дверей вашего дома меня поджидает отряд из дюжины молодцов, – сказал Де Шавель. – И никто в этом доме не тронет и пальцем горничную мадам и не помешает ей уложить вещи.
Через мгновение справа и слева от графа встали два гвардейца, а когда он попытался выразить свой протест, они скрестили перед его лицом свои штыки. Солдаты быстро поднялись на верхний этаж, и вскоре один из них появился с большим сундуком на спине в сопровождении Яны, несущей в узелке свои пожитки.
Посадив ее в экипаж, Де Шавель вернулся в дом. Он отпустил солдат, и теперь они с графом остались один на один.
– Вы еще пожалеете об этом, – выкрикнул граф в лицо полковнику. – Вы очень хитро прикрыли свою связь с моей женой. Она не в постели Мюрата, но могу поспорить на что угодно, что она побывала сегодня в вашей!
Де Шавель двигался настолько молниеносно, что граф даже не увидел движения его руки, которая со всего маху нанесла пощечину по его искаженному злобой лицу, разбив губу и заставив Груновского отшатнуться к противоположной стене.
– Это вам от имени мадам, – тихо сказал он. – А моим ответом будет пуля в сердце после того, как я вернусь из России. И если вы приблизитесь к Чартацу ближе, чем на двадцать миль, то местная полиция вас арестует.
На рассвете того же утра большая дорожная; карета двинулась в путь от дома маршала на Кучинской площади. Накануне сам Мюрат поднялся в маленькую гостиную, где Валентина со своей горничной готовились к отъезду.
Он поклонился ей и пожелал счастливого пути, в нем еще жили остатки прежней обиды, однако то, что рассказал ему Де Шавель, смягчило его сердце. Он был возмущен тем, что над девушкой издевались и жестоко с ней обращались. Это отчасти объясняло ее нежелание поддаться его чарам. Он простил ее и постарался сохранить серьезное выражение лица, когда Де Шавель сообщил ему, что лично поедет сопровождать ее в Чартац.
– А у вас, случайно, нет ли к этой даме какого-либо личного интереса? – спросил он. Он поверил полковнику, когда тот сказал ему, что между ними ничего не было. Как ни странно, но он все же поверил.
– Разумеется, нет, – ответил Де Шавель. – Просто мне кажется, что после того, что произошло, я обязан ей помочь. Я отвезу ее к сестре и удостоверюсь, что она в полной безопасности, а затем вернусь. Я пригрозил убить ее мужа, и я это сделаю. Но, уверяю вас, вовсе не потому, что влюблен в его жену.
– Если это и так, – пожал плечами Мюрат, – то это меня не касается. Но она чертовски хороша.
– И чертовски уязвима, – возразил Де Шавель. – Я достаточно суровый человек и не обременен излишней щепетильностью, но не стану пользоваться своей властью над этой женщиной – бедняжке и так слишком много досталось. Прощайте, сир, но опасайтесь прекрасных полек! Я не в состоянии спасти их всех!
Первые два часа они ехали довольно быстро, но затем дорога стала отвратительной, после весенних дождей ее совсем развезло, карета тряслась по ухабам и рытвинам. В полдень они остановились в придорожной гостинице, чтобы перекусить, пока кормили и поили лошадей. Во время путешествия они с
